— Кристиан, мальчик мой, вы ли это.

— Да, мистер Мотт, это я.

— Вечеринка моего сына, не так ли.

— Да, сэр.

— Ну что же, садитесь, рад вас видеть. Закуривайте, мой мальчик. Хорошая сигара. Как раз вчера ее купил, я имею в виду табачную компанию. Люблю сразу испытывать свой новый продукт.

— Спасибо.

— Ну-с, что мы можем сделать для вас.

— Мистер Мотт, я хотел бы зарабатывать деньги.

— Ничего более разумного давно уже ни от кого не слышал. И что же. Чем, по-вашему, мы можем помочь. Вы хотите что-нибудь нам предложить.

— Себя.

— Прекрасно, еще один прямой ответ. Мне это нравится. Осмысленность цели. Вас ведь зовут Корнелиусом Кристианом, не так ли.

— Да.

— Хорошо, я буду называть вас Корнелиусом. Итак, Корнелиус, вы хотели бы зарабатывать деньги. Взгляните-ка вон туда, вниз. Уолл-стрит и Нью-йоркская гавань. Ногу негде поставить. Как, по-вашему, мы оказались здесь, наверху.

— Я полагаю, с помощью лифта.

— Мой мальчик, я говорю о разнице в уровнях.

— О.

— Изобретательность. Вот слово, которое мы здесь употребляем. Повторите его.

— Изобретательность.

— Вот и умница. Я вас запомнил. Вы пришли с этой чудесной девушкой, с Шарлоттой. Только что из Европы, верно. И у вас несчастье с женой. По поводу которого я выразил вам мои соболезнования. Потом короткое замыкание в музыкальном ящике. На минуту мне показалось, будто я на войне. Кое-какие из ваших замечаний, донесшихся до моих ушей, я запомнил. Будьте уверены.

— Да, при коротком замыкании я присутствовал.

— Ладно, вот что я вам скажу. У меня сейчас дел по горло, погодите минутку.

Мистер Мотт склоняется над столом, нажимает на рычажок.

Левая рука стряхивает пепел с сигары.

— Мисс Писк, свяжите меня с отделом кадров, с мистером Гау. Подойдите к окну, Корнелиус, полюбуйтесь пока видом. Ага. Привет, Говард. У меня тут молодой человек, друг моего мальчишки. Желает зарабатывать деньги. Поговорите с ним, покажите, что тут у нас к чему. Он считает, что мы можем найти ему применение. Корнелиус, у вас есть сейчас свободное время.

— Да.

— Хорошо, Говард, займитесь этим. Как, детишки, Говард, о'кей. Давно не виделись. Хорошо. Что ж, Говард, вот постареете, детишки подрастут, тогда и жизнь станет менее шумной. Отлично. Хорошо. Да. Это отлично. О'кей, Говард. Пока. Ну, вот, Корнелиус, наш мистер Говард о вас позаботится. Посмотрит, что мы можем сделать. Возможно, мы с вами еще поболтаем. Я люблю беседовать с молодыми людьми, когда представляется такая возможность. Ну-с, так что это за слово.

— Какое слово.

— То слово. Которое мы здесь употребляем.

— О. Изобретательность.

— Молодчина, Кристиан. О'кей.

— Надеюсь, вам удалось справится с пятном. Ну, с тем, красным, которое все время плавало у вас в глазах.

— В памяти вам не откажешь, мой мальчик. Нет, не откажешь. Память делает деньги. Запомните эту фразу. А слова творят чудеса. Это тоже запомните.

— Вы были ко мне чрезвычайно добры, мистер Мотт.

— Для молодых людей готов на все и в любое время. Не пропадайте. Мистер Гау сидит пятью этажами ниже.

— Еще раз больше спасибо.

Неспешно и гордо Кристиан выступает по коридору. Открывает пошире рот, чтобы вставить в него сигару. У столика регистраторши выпускает облако дыма. И еще одно, напоследок, из дверей лифта. В котором я опускаюсь к коридорам поуже с дорожками синего цвета. Прохожу через комнату, битком набитую столами. Пустые лица сидящих за ними.

Кристиан вступает в кабинет с бледно-зелеными стенами. Еще одно окно. Медленно проплывают черные с красным трубы океанского лайнера. Флаги веют над чудовищными черно-белыми палубами. Кто-то уплывает. Из этой юдоли скорбей. За столом сидит, улыбаясь, мужчина в роговых очках. Секретарша закрывает дверь за моей спиной.

— Мистер Кристиан, я полагаю.

— Да.

— Я Говард Гау.

— Здравствуйте. Я подумываю перебраться в Бронкс.

Кристиан прижимает ладонь ко рту. Дым сочится сквозь пальцы.

— О чем вы подумываете.

— О, простите, мистер Гау. Похоже, я перенервничал. Мне вдруг ни с того ни с сего пришел в голову Бронкс. Когда-то там были сплошные луга, я читал об этом в старом путеводителе.

— А.

— Да, ха-ха. Я и подумал, может, хоть часть этих лугов уцелела.

— Мы здесь производим свечи зажигания, мистер Кристиан.

— Конечно, конечно. Я и на минуту не позволил себе усомниться в этом.

— Что касается лугов, то в Бронксе их не осталось.

— И в этом я тоже не сомневаюсь.

— А в чем вы сомневаетесь, мистер Кристиан.

— Да, собственно, ни в чем. Совершенно ни в чем не сомневаюсь. То есть, существуют, конечно, вещи, которые мне не по душе, это так. Но я ни в чем не сомневаюсь. Даже в том, что когда-то вон тот залив бороздили на своих каноэ самые настоящие индейцы.

— Ну хорошо, вернемся все же в двадцатый век.

— С удовольствием.

— Вы, стало быть, желаете, чтобы мы нашли вам какое-то применение.

— Я был бы счастлив, если бы вам это удалось.

— Вопрос в том, мистер Кристиан, какое именно применение мы можем для вас найти. Я вижу вы курите сигары и разговариваете этак на английский манер. Вы, случаем, не в Бронксе выучились так говорить.

— Если строго придерживаться фактов, я выучился этому с помощью книг. А сигарой меня угостил мистер Мотт.

— Послушайте, я вовсе не хотел вас обидеть. Ниоткуда же не следует, что вы не знали заранее о стремлении мистера Мотта сообщить здешней обстановке нечто английское. Вы заметили, в коридорах у нас висят сцены из сельской жизни в Англии. Мы высоко ценим царящую у нас атмосферу.

— Да, скромно и зелено. Так, знаете, по-деревенски. Мне нравится.

— Очень рад. На наш взгляд это приятно контрастирует с производимой нами продукцией. Вообще говоря, в эстетическом плане мы развивались вместе с ней. И достигли хорошего уровня, который можно использовать в качестве трамплина. Однако, по существу дела, чем бы вы хотели у нас заниматься. Какова ваша квалификация, ваша ученая степень.

— Ну, если строго придерживаться фактов, мистер Гау.

— Да, правильно. Факты. Именно они нам и требуются, Кристиан, факты.

Кристиан вытягивает из бокового кармана носовой платок. Может быть, если говорить сквозь ткань, она смягчит мои слова. А дым скроет возникшее на лице выражение.

— Мистер Гау, я не сдал, кажется, два или три экзамена по разным предметам и потому меня не допустили до защиты диплома.

В то время голова у меня была забита совершенно иными проблемами. Понимаете, я всегда питал глубокий интерес к природе человека, ну вот и отвлекся.

— Простите, мистер Кристиан, но насколько я понял, степени вы не приобрели.

— Как вам сказать. Разве что по горестям и скорбям. Но я был к этому близок. Погодите, этого записывать не надо.

— Не беспокойтесь, Кристиан, я всего лишь помечаю для памяти некоторые факты. По моим наблюдениям, у вас живая, образная речь.

— Но я действительно едва не защитил диплома. Честное слово.

— Успокойтесь, молодой человек. Успокойтесь. Мы производим свечи зажигания. Вы хотите зарабатывать деньги. Правильно. Знаете, я вижу, что вам действительно этого хочется, так.

— Да.

— Я рад, что ваше желание искренне.

— Спасибо.

— Ну вот, мы уже немного продвинулись. Вы, осмелюсь предположить, друг сына мистера Мотта. Мистер Мотт человек доброжелательный, но очень занятой, так что найдем мы для вас место или не найдем более-менее зависит от меня, это вам следует понимать. Чем бы вы предпочли заниматься, производством или управлением.

— Вообще-то, лучше бы управлением, если это возможно.

— Будьте добры, пододвиньте немного графин с водой в мою сторону. Хотите воды.

— Большое спасибо.

Кристиан берет стакан. Поднимает его к свету.

— У вас в глазах появилось отсутствующее выражение, мистер Кристиан. О чем-то задумались.

— Да понимаете, за этой водой стоит целая история.