Наглец. Но я и не ожидала от него ничего другого и проронила равнодушно:

– Полюбовался? Ступай.

Он невозмутимо прошествовал через палату и устроился в углу моей кровати, облокотившись на спинку и вытянув длинные ноги чуть ли не на середину комнаты.

– Уйду, когда захочу. А ты охрану вызови, – вкрадчиво предложил он, – медсестру эту толстую, пижона в униформе, который на входе сидит, и дока Как-то-там-дью. Он меня когда-то штопал, нудный старикан.

– Его фамилия – Мерридью, – холодно поправила я и прикусила губу, чтобы удержать улыбку, до того живо представилась мне такая картина – все вышеперечисленные личности пытаются вытащить Стива из моей палаты.

Стив склонил голову к плечу, продолжая с любопытством рассматривать меня, и вдруг серьёзно проговорил:

– Слушай, ну какого хрена? Тебе же хочется посмеяться над тем, что я сказал. Ведь хочется же! Так почему ты сдерживаешься? – И добавил, сверкнув глазами: – Ты, когда кончаешь, так же губу закусываешь или всё-таки кричишь?

Я уставилась на него, забыв закрыть рот, а потом произнесла очень медленно и спокойно:

– Я могу закричать хоть сейчас. И очень громко. Если ты так жаждешь это услышать.

Стив хмыкнул и на мгновение опустил голову:

– Обиделась, что ли? Брось. – Он опять покосился на меня. – Я уже слышал, что ты умеешь кричать, как надо. Когда ты подгоняла Ханхени.

– Когда я так красиво полетела, – припомнила я.

Стив фыркнул:

– Ага, как птица. Анункасан! Орёл то есть.

И мы внезапно улыбнулись друг другу, а потом он добавил:

– Женщине не обязательно всё время сдерживаться. Вот мужик – тот должен всегда контролировать себя.

А я неожиданно сказала:

– Я бы хотела родиться парнем. Мужчина сам всё решает и ни от кого не зависит.

– Не скажи… – протянул Стив задумчиво. – Мужиком рулит его хуй.

– Но зато это его собственный… – я всё-таки запнулась, – его собственный член, а не чей-то.

Стив пожал плечами и поднялся, засунув руки в карманы:

– И ещё надо отвечать за других. За тех, кто слабее тебя.

– Как ты за Вайнону? – не удержалась я.

О том, как безжалостно он муштровал Вайнону Смоллхок, и о том, как изувечил Майка Уайткроу за то, что тот переспал с Вай, знали все старшеклассники нашей средней школы.

– Не хочу обсуждать свою сестру, – отрезал Стив, глянув на меня исподлобья. – Что это у тебя за книжка?

Он взял с тумбочки роман Кизи и повертел его в руках.

– Это очень известная книга, разве ты её не изучал на литературе? – Что за глупый вопрос… – Между прочим, она написана от лица индейца, – добавила я. – И действие происходит в психушке.

– Нам, дикарям, там самое место, – хмыкнул Стив. – Я возьму почитать.

– Конечно, – разрешила я, хотя он, разумеется, разрешения и не спрашивал, а просто поставил меня в известность о своих намерениях. Спасибо и на том.

На пороге палаты он оглянулся через плечо и бросил:

– А я не хочу, чтоб ты была мужиком, Скай Адамс. Тогда бы я не смог тебя трахнуть.

Дверь за ним захлопнулась прежде, чем я успела выпалить: «Да ты и так не сможешь!» и запустить в этого хама подушкой. Или вазой с цветами.

Кипя от возмущения, я откинулась на постели. Чтоб тебя черти взяли, Стив Токей Сапа, теперь ты ещё и книгу у меня унёс!..

***

На другой день я вернулась домой и в школу, не давая себе поблажки – я и так пропустила целый учебный день из-за всей этой суеты. На Стива я в школе больше не натыкалась – или расписания занятий не совпадали, или же он пропадал на очередном родео. Меня это не интересовало.

А ещё через неделю, поздним вечером, он преспокойно влез в окно моей спальни на третьем этаже нашего особняка. Притом, что у нас была установлена лучшая в Оглале система охранной сигнализации.

Я как раз сидела в халате перед зеркалом и расчёсывала волосы. Полагалось сто раз провести щёткой по волосам. Как сейчас помню, взмахнув щёткой в пятьдесят седьмой раз, я заметила в зеркале позади себя знакомую фигуру и замерла, не веря своим глазам.

– Ты как сюда попал? – выдохнула я. – Отец установил систему…

– Фигня эта система, – отмахнулся он, ухмыляясь. – Я Лакота, не забывай, детка.

Под его напряжённым жадным взглядом я просто заледенела. Но опять повернулась к зеркалу и взялась за щётку:

– А Лакота что, умеют проникать сквозь стены?

Он весело хмыкнул и встал прямо позади меня:

– Типа того.

– Так ты проник сквозь стену, чтобы вернуть мне книгу? – небрежно поинтересовалась я, продолжая расчёсывать волосы. Равномерные движения странно успокаивали. Я знала, что ни в коем случае не должна показывать ему своего смятения. – Или ты наконец хочешь услышать, как я кричу на весь дом, а потом отправиться за решётку?

Он тихо засмеялся, положив ладони на спинку моего кресла, и я мельком успела удивиться – почему не мне на плечи.

– Хочу наконец услышать, как ты кричишь, да, но подо мной. – Он встретился со мной глазами в зеркале, и я сощурилась – так же, как он. – Знаешь, я однажды наткнулся в малиннике на мато – медведя. Здоровенного такого… Бегать от них бесполезно – они быстрые очень. Мог бы, конечно, с ножом на него, но тоже рискованно, такого большого сразу не уложить, а кишки он выпустит запросто. Уоштело, – он сделал паузу, – я просто стоял и смотрел ему в глаза. Как ты мне сейчас. И мато взял и ушёл.

– Но, я полагаю, медведь не заявлял, что хочет тебя трахнуть? – осведомилась я, и Стив сперва ошалело моргнул, а потом прыснул, зажав рот ладонью:

– Экие ты выражения знаешь, леди Адамс!

– Мне есть от кого их услышать, – пожала я плечами. – Так ты прочёл книгу?

– Прочёл.

Стив вдруг перестал нависать надо мной и уселся прямо на ковёр, скрестив ноги. Я как могла незаметно перевела дыхание, продолжая смотреть ему в глаза..

– Странная штука, – задумчиво продолжал он. – Мне, честно, хотелось там всех пришибить за то, что они такие сраные покорные кролики. И за Макмерфи… такое зло взяло. Вождь Бромден правильно сделал, что его задушил – ему нельзя было оставаться жить таким вот… овощем. Но вообще всё это было закономерно.

– Что? – живо спросила я.

– Всё, – Стив дёрнул плечом. – Что Макмерфи попал в психушку. Что ему выжгли мозги. Что он погиб. Ему же изначально не было места в системе. Как и мне. Но я ни в психушке, ни в тюряге не загнусь. Меня просто пристрелят. Хейапи.

Я молча смотрела на него, не зная, что ответить. Потом всё-таки сказала:

– Но ты же не вне системы! Ты внутри неё. Ты же учишься в школе, ты чемпион родео, ты торгуешь лошадьми… Ты можешь поступить в университет и стать тем, кем захочешь.

– В том и штука, что я не хочу быть кем-то в вашей грёбаной системе, – мрачно отрезал он и поднялся одним плавным движением, почти незаметным для глаз. Вот он сидит на полу – а вот уже стоит возле стола. – Даже президентом ваших грёбаных Соединённых Штатов.

– Глупо так думать, – сухо заметила я и тоже встала. – У тебя вся жизнь впереди.

– Ну, сколько-то лет, может, и есть, – легко согласился он. – Но меня всё равно убьют. Нас, Лакота, всегда убивали.

– Для чего ты мне это говоришь? – От гнева я даже повысила голос, но тут же спохватилась и продолжала почти шёпотом: – Пытаешься манипулировать мною? Это бесполезно, можешь не стараться.

– Да неужто? – ухмыльнулся он, и в следующее мгновение я оказалась у него в руках, а его жёсткие губы по-хозяйски накрыли мне рот.

Я невольно задрожала.

Весь мой предыдущий, пусть и небольшой, опыт был ничем по сравнению с этим бешеным напором.

Я не вырывалась – трепыхаться было и бессмысленно, и унизительно. Я замерла в беспощадных тисках его рук, откинув голову ему на плечо, и мы пили, пили, пили друг друга, как умирающие от жажды путники, дорвавшиеся до ручья.

Наконец он чуть отстранился, тяжело дыша и обжигая меня глазами. Я тоже едва переводила дыхание, но крепко стиснула ему запястья – что было сил – и высвободилась.