– Сказать бы это моей маме, – бросила девочка.

– Скажем, как только придет время, я сама и скажу.

– Серьезно?

– Ага, чего мне бояться. Не съест же она меня.

Яна засмеялась. Аня улыбнулась.

– Ладно, пойдем назад. Пока Андрею не влетело за то, что отпустил тебя гулять.

Девушка порадовалась, что можно сменить тему. Говорить о серьезном совсем не хотелось, осадок в душе и так слишком горький.

– А вы, правда, учились вместе с ним? – девочка тоже поддержала разговор на отстраненную тему.

– Да, все пять лет в одной группе. Можно сказать, прошли через многое за годы в мед. институте.

– А расскажите что-нибудь смешное про него….

– Ну…, например, я рисовала за него рисунки по биологии. Потому что ему было лень это делать. Зато просила его в моргах всегда стоять за спиной, на случай, если вдруг упаду в обморок.

– И как, падали?

– Ни разу. Наверное, я медик до мозга костей.

– Странно, что вы стали писать, – девочка смотрела себе под ноги, всегда наклоняя голову, когда кто-то шел навстречу. Но шарф так и не натянула до глаз. Эта маленькая победа вселила в душу писательницы столько тепла, что в глазах защипало.

– На самом деле, более странно, что я стала стоматологом. Писать я начала еще в школе, но мое начинание никто не поддержал. Родители не осуждали, но считали это детской забавой. В институте было сложно что-то писать. Занятий было столько, что мы падали от усталости в буквальном смысле слова. Потом ординатура, работа, появилось свободное время, и мое увлечение взяло вверх над здравым смыслом. Я снова взялась за перо, хотя не имею не соответствующего образования, ни знаний.

– У вас есть талант, и это самое главное. – Послышалось в ответ на ее откровения.

– Не уверена, по крайней мере, получается, что для издательствах мало таланта, нужно что-то еще, мне не известное. Но, да ладно. Мы пришли.

Двери отделения встретили их знакомыми запахами, душной палатой и заинтересованным взглядом ореховых глаз в дорогих очках.

– Как погуляли? – Андрей шел им на встречу по длинному коридору. Хорошо, хоть послушали его совета, и разделись в подвале. Иначе получил бы нагоняй от начальства точно. Видя раскрасневшиеся щеки девочки, ее сияющие голубые глаза, парень тут же мысленно послал к черту все свое начальство с его правилами. Час ничего не значил, а уж с Янкой он мог отпустить и своего ребенка, если бы понадобилась. Она всегда была надежной, здравомыслящей и пунктуальной, вот и сейчас, до обеда оставалось еще двадцать минут.

Аня остановилась в дверях своей палаты. Обернувшись, девочка улыбнулась.

В последнее время, точнее с того самого дня, как он набрал номер однокурсницы, его пациентка часто улыбалась. Этого не было ни разу за все то время, что ей пришлось провести у них в центре.

– Спасибо.

– Тебе спасибо. До завтра, не буду злоупотреблять терпением твоей доброй феи.

– Давай, дуй в палату, тебе пора на обед. – Хирург старался казаться грозным, или, по крайней мере, серьезным.

Янка улыбнулась. Ее щеки так же окрасились ярким румянцем, который ей необычайно шел. Глаза стали ярче и темнее, от чего взгляд сделался совсем бархатным.

– Торопишься?

Парень сделал несколько шагов к лифту, увлекая гостью за собой, едва касаясь локтя.

– Не очень, есть еще парочка дел, но они могут подождать. По кофе?

– Давай.

Молча, они спустились на первый этаж. Так же ничего не говоря, разместились в институтской столовой. И только сжав в руках горячие кружки, посмотрели друг на друга.

– Я в шоке, что она согласилась на эту авантюру. Ни за что бы не подумал, что ты уговоришь ее выйти на улицу. – Андрей начала первым, крутя в пальцах ложку.

– Так и думала! Ты подслушивал! – девушка засмеялась, невольно потерев ушибленный лоб.

– Прости еще раз. Правда не рассчитал, уж очень не хотелось, чтобы ты застукала меня в дверях. – Красивые мужские губы изогнулись в извиняющейся улыбке. Он протянул руку через стол, пальцы отвели челку в сторону, нежно, едва касаясь, прошлись по выступающей шишке. – Ян, блин, шишка.

– Я вижу…, точнее чувствую. – Хмыкнула гостья, веселясь над его сконфуженным выражением лица. – Не важно, пройдет через пару дней. Может, мы еще далеки от победы, но точно на верном пути. Я сама не была уверена, что она согласится. Ты не поверишь, но она даже шарфом перестала закрываться в конце пути. Лицо вниз опускала, но не заматывалась, как мумия. Неужели, ее родители не пытались заставить ее выходить.

– Думаю, пытались, да без толку. Анино упрямство мог сдвинуть только такой танк, как ты. – Молодой человек пристально посмотрел на сидящую перед ним девушку. Черт, он знает ее столько лет, а ведь не знает совсем. Что она любит, чем живет, кроме книг, как работает, в чем спит. Последнее заставило его поперхнуться. С чего возник такой вопрос, не понятно, его вообще не должно волновать, в чем она спит. И с кем она спит! Кажется, вместо нее сотрясение получилось у него.

– Танк, значит, – пробормотала Яна, покачав головой.

– Все наши тебя так называли, и не говори, что ты не знала. Хотя, странно, да, ты же мелкая такая, максимум танчик. – Андрей пожалел, что упомянул ее старое прозвище. Помнится, раньше они не особенно задумывались о чувствах однокурсников. Обидное прозвище могло приклеиться к любому и никто не заморачивался. Странно, что это стало важно только сейчас, с годами….

– Знала, конечно.

– Не обидно?

– Ни сколько, какая разница. Признаюсь, мне это даже льстило…, ну чуть-чуть. – Девушка улыбнулась, слегка поджав губы, на которых не было помады. – Как дела на работе? Много операций?

– Плановые закончились, так что еще чуть-чуть и я свободен. А ты что собираешься делать?

– Пока не думала, надо бы уже ехать, пока тебе не влетело за мои посещения.

Это не сильно напрягает, может, кто из соседок жалуется? Мы все-таки с Аней иногда так увлекаемся, когда обсуждаем. – Приходилось признавать, что они нарушали установленные правила, и кому-то это могло не понравиться.

Но уж очень не хотелось пристраиваться в коридоре, да и девочка вряд ли согласится сидеть у всех на виду. А прервать их встречи Яна не решилась бы и под страхом собственной смерти, сейчас это общение было необходимо им обоим. И неизвестно, кому больше пациентке комплекса или ей самой.

– Да какая разница, разберусь. – Парень неопределенно махнул рукой, – Пока никто не жаловался, к тому же все равно Аня не будет сидеть тут в кафешке. А приходится признавать, с твоим появлением девочка хотя бы начала улыбаться, не отпирается от операции, и это уже хорошо.

– Тогда до встречи! Я тут еще помозолю вам всем глаза.

– Увидимся.

Яна неспешно брела по коридору.

Сегодня она отработала смену в клинике, потом приехала к Ане. Они успели погулять, пока совсем не стемнело. Потом еще немного поговорили у компьютера, обсуждая идею конкурса на сайте. Кажется, мозг у девочки не переставал работать ни на секунду. Она за ночь придумала тему конкурса, сделала все наброски, нашла систему, которую можно встроить в сайт, чтобы провести этот самый конкурс.

Это казалось чудом, так как раньше это бы заняло пару недель долгого и нудного общения с программером.

Поэтому выходила девушка из палаты, когда за окном стало темно, и зажглись уличные фонари.

С одной стороны надо было бы поторопиться, но уже вечер, самое пробочное время, да и дома никто не ждет. Встреча с Танькой в последний момент отменилась, у подруги заболел ребенок. Пришлось убирать купленные детские игрушки назад в шкаф, до новой попытки увидеться.

– Девушка, постойте. Это вы Яна?

Незнакомый голос вывел девушку из странной задумчивости.

К слову, в последнее время, это состояние души посещало ее все реже. Глядя на Аню, ей и самой хотелось бороться. Появились силы сдвинуть горы! Захотелось писать.

– Да. А что такое?

Яна повернулась. К ней шли двое: мужчина и женщина. Оба хмурые, очень серьезные, и явно незнакомые. В тусклом освещении больничного коридора оба казались сморщенными и тусклыми. Даже одежда была серой и неброской. И только одинаковые синие шуршащие бахилы на ногах хоть как-то оживляли унылое впечатление.