– Пока, скоро увидимся.

Пётр молча развернулся и вышел из автобуса. Все в этот момент почему-то позабыли про Верочку, которая всю дорогу молчала и даже не стала прощаться с Петром Андреевичем. Женщина сидела и молча смотрела в окно, а её мысли заняты были только тем, как сейчас её Вадимка? Что ест, что делает? Когда она сможет его вновь обнять и поцеловать? За своими мыслями она не заметила, что родные уже попрощались с Петром. Через секунду моторы автобусов завелись, и колонна отправилась по российским дорогам. Многих она везла в никуда, просто в разные приюты для беженцев, а кого-то к родственникам. Для всех, находящихся в них, было это совсем не важно. Главное – подальше от войны.

Вадим проснулся от того, что, как всегда, замёрз. Сегодня был третий день, как родные уехали. За это время ему никто не позвонил и даже не написал смс. Хотя он отправлял жене по нескольку смс в день и пытался даже звонить, но телефоны были вечно отключены или недоступны. Это, наверное, было из-за повреждений на телефонных вышках, которые не успевали чинить. Вадим понимал, что они смогут ему ответить, только когда здесь наладят связь. Он вышел из подвала и отправился домой приготовить еду животным. Ведь они не понимали, что происходило, их нужно было кормить, несмотря ни на что. Войдя в дом, он принялся искать что-нибудь, что бы приготовить собакам, и через несколько минут поисков нашёл немного разной крупы в небольшом мешочке. Высыпав содержимое пакета в кастрюлю с уже кипящей водой, помешав ложкой, отключил через пару минут плиту, а потом вышел из дома и отправился в сарай для уборки. Уже ближе к обеду вернулся в дом, чтобы взять кастрюлю с приготовленной едой для собак. В этот момент начались обстрелы не только Донецка, но и его области. Обстрелы велись совсем недалеко от дома Вадима, по крайней мере ему так казалось в тот момент. Поторопившись поскорей раздать еду, взяв кастрюлю, он отправился к животным. И, когда уже раздал еду и почти дошёл до погреба, раздался взрыв, но уже совсем рядом. Это было последнее, что услышал Вадим, так как он перешёл из этого мира в другой.

Вадим стоял и глядел на развалины дома со стороны, совсем не понимая, что с ним произошло, хотел закричать, но у него ничего не выходило. При этом он заметил, что и взрывы, которые вновь прозвучали слишком близко, и один из снарядов, который вновь попал в дом, почему-то его не задели. И даже не ощущалось никакой боли. Когда мужчина прошёл в сарай, чтобы напоить животных, то испытал истинный ужас и шок, так как, наклонившись, чтобы взять ведро, к своему удивлению, не смог этого сделать. Его рука проскользнула сквозь ручку ведра. Вадим попробовал вновь взять ведро, но у него вновь ничего не получилось и во второй раз. И в голове промелькнула ужасная мысль: «Я мёртв? Но почему тогда я ещё здесь и при этом ничего не помню?» И, простояв какие-то доли секунды над ведром, Вадим быстро, при этом сам толком не сообразив, побежал домой. Однако, подбежав к дому, мужчина увидел, что его родной дом стоит наполовину разрушенным, и под завалами что-то лежит. Он понял по своей обуви, что это его тело. От увиденного и осознанного Вадим присел на корточки и закричал, да так громко, как ему самому на этот момент казалось, чтобы его хоть кто-нибудь услышал, но чуда не произошло. Он был совсем один, и его никто так и не услышал.

После проводов жены с дочкой и невесткой Пётр Андреевич дождался темноты, сел в автобус, который шёл назад в Ясиноватую, но почему-то от этого у Петра не было никакой радости на душе, кто-то было неспокойно. Он решил позвонить сыну, но не смог дозвониться, телефон был выключен, и от этого молчания Петру было ещё хуже. В голову сразу начали лезть ужасные мысли: «А вдруг сейчас я приеду и сына не найду? Или вовсе найду убитым? Что я скажу родным, что сам толкнул сына на то, чтобы тот остался? Кто будет ухаживать за нами в старости, если его действительно нет?»

За всеми этими мыслями он пропустил главную новость, которую передали из радиоприёмника, что был у водителя. В ней говорилось: «Сегодня, ближе к обеду, были обстреляны Донецк и Ясиноватая из тяжёлого орудия. Среди мирного населения есть жертвы в обоих городах». Пётр смотрел в ночное окно и не заметил, как задремал.

Сев в автобус, который шёл обратно, Пётр смотрел в окно и ни о чём не думал. А автобусы тронулись со своих мест только после наступления полной темноты. Пока автобусы почти пустыми мчались назад, в огненное пекло, он задремал. И ему приснился непонятный и очень странный сон. Пётр увидел, что оказался на самом большом водопаде, с одной стороны стоял он, а с другой стороны – Вадим. Мужчины смотрели друг на друга минуту, а потом Пётр крикнул сыну: «Плыви ко мне, поговорим». Но сын молчал. Через минуту Пётр вновь произнёс: «Ну, чего молчишь? Плыви ко мне, или я сейчас к тебе сам поплыву?» Тогда Вадим улыбнулся и ответил: «Пап, уже поздно, – сделал два шага назад и добавил, – слишком поздно».

От этого Пётр проснулся и поглядел в окно, подумав: «Странный и ужасный сон. Странно, к чему он? Надеюсь, что дома всё в порядке». – Он как бы успокаивая самого себя, так как совсем не был уверен, что дома всё в порядке. А в это время автобус не ехал, а летел по какой-то чаще ещё быстрее, чем ехал к границе. А возможно, это Петру хотелось, чтобы он так ехал, а автобус ехал с одинаковой скоростью, только на открытых местах водитель не много ускорял свой ход, чтобы не попасть под обстрелы и мины.

Вадим стоял возле развалин больше получаса, и видел, как к их дому, вернее, к тому, что от него осталось, подъехало несколько машин. Из них вышли незнакомые люди и начали очень быстро разбирать завалы. Вадим смотрел на них, и к нему понемногу приходило осознание того, что его тело мёртвое, всё, чего он так боялся, уже случилось. И что делать дальше? И почему он не ушёл на небо, если он мёртв, а остался здесь? В голове были одни вопросы и ни одного разумного ответа. А пока он размышлял, спасатели пытались достать из-под развалин его изуродованное тело. Уже почти в глубокой темноте, когда включили небольшие прожектора, спасатели нашли часть тела. Когда её подняли, оказалось, что это была нога. От увиденного Вадим присел рядом с развалинами и закрыл на секунду глаза, при этом подумав: «Но почему я не чувствовал боли и удушения, а также сразу не понял, что погиб, почему этого не помню?»

Пока он так размышлял, кто-то из спасателей произнёс:

– Осторожно, показалась рука. Нужно торопиться, и, возможно, этот человек ещё жив.

Парень, который был рядом, возразил:

– Навряд ли мы его живым откопаем. Ведь мы откопали одну ногу, а это значит, что он мёртв.

– Откуда такая уверенность? – спросил мужчина, который обнаружил руку.

– Я уже давно откапываю людей и трупы и могу с твёрдой уверенностью вам сказать, что этому парню крупно не повезло. Если он умер не сразу, то изрядно помучился, так как, возможно, он умер от глубокого удушья под такими завалами, возможно, просто истёк кровью, нам этого уже не узнать, – произнёс парень.

– Возможно, ты и прав. Но нам всё равно нужно его оттуда достать, а также сообщить родственникам об утрате, – произнёс его собеседник.

– Да уж, тяжело им придётся, – вздохнул парень.

Потом наступила тишина до полного извлечения трупа. Примерно через час откопали обезображенный труп мужчины. Лицо было всё в рваных ранах и кровоподтёках, тело тоже было окровавленным и напичкано мелкими осколками.

– Ого, – сказал парень, – да уж, точно, досталось бедолаге.

Ещё через пять минут тело накрыли тканью и положили на носилки, а затем донесли до машины и затащили труп в машину. Вадим, который наблюдал за всем со стороны, не мог поверить, что это он. И, когда машина тронулась, он побрёл за своим телом.