По ходу возни с винтовкой Билл закинул удочку насчёт «выгодно продать или обменять», но тут Саша решительно пресёк эти поползновения словами: «Это подарок хорошего друга, и расставаться с ним я не намерен».

Закончив, а вернее — прекратив облизывать «лапу», Билл вернулся к педагогике и продолжил втолковывать мне азы оружейной грамотности. Я освоилась с автоматом, затем с пистолетом-пулемётом, а заодно и усвоила — в чём между ними разница, научилась разбирать и, главное, собирать без лишних деталей пистолет. А под конец, выяснив тот кошмарный в их глазах факт, что я ещё ни разу не из чего не стреляла, Билл и Катя пригласили нас на стрельбище. Заодно я выяснила, что для приобретения хотя бы элементарных навыков стрельбы из каждого ствола мне придется выпустить не меньше пятисот пуль. Выяснив, что патроны здесь стоят по сорок центов штука, я вздохнула, вспомнила свои наполеоновские планы обойтись при освоении «нагана» одной пачкой и полезла за деньгами.

Пришлось раскошелиться на жестяной ящик под названием «цинк» с шестьюстами шестьюдесятью патронами для автомата и на десять пачек по пятьдесят штук патронов для пистолета-пулемёта со странным названием «пара». С патронами для пистолета возникла проблема — у Билла их не было, но он сделал пару звонков и выяснил, что на Базе «Центральная» они есть, и посоветовал мне не жадничать и забрать их все тысячу двести штук, тем более что научиться стрелять из пистолета, оказывается, сложнее, чем из автомата или винтовки. Я подумала, вздохнула и согласилась. Билл позвонил ещё раз и сказал, что патроны передадут ему, и завтра вечером я смогу их забрать.

Когда все «огнестрельные» дела были закончены, Катя решительно потащила нас в здешний ресторан.

Когда мы вошли в зал, то я замерла в удивлении: мне показалось, что по залу шустро перекатывается тот же обаятельный армянин, который угощал нас деликатесами и комплиментами в первый день на Базе. Правда, приглядевшись, я решила, что это, скорее всего, его младший брат.

Увидев нас, он тут же цветисто пригласил нас за столик, а Катя представила нас друг другу.

Хозяина ресторана звали Саркис, и он действительно был младшим братом человека, накормившего нас на Базе.

По часам был полдень. Черт! Непривычно, что здесь он в пятнадцать часов. По идее, это должен был быть ланч, но принесённые Саркисом тарелки тянули на неплохой обед.

Пожелав друг другу приятного аппетита, мы принялись насыщаться. К моему огромному удовольствию, вся пища, которую мне довелось здесь попробовать, была очень вкусной. Когда я поделилась этим наблюдением, то Катя рассмеялась.

— Ну, а что ты удивляешься? Не говоря уже о том, что и Саркис, и Арам кулинары от бога, так и продукты здесь такие, какие «за ленточкой» попадают на стол только к миллионерам. А здесь, слава Богу, их производят без всяких добавок для повышения урожайности и снижения себестоимости. То есть, как раз натуральный, экологически чистый, продукт. Плюс, наверное, и то, что мир-то всё-таки другой. Ты замечала, какой здесь кофе?

Я отрицательно помотала головой.

— Нет, пока всё как-то соки.

— А ты попробуй. И сама убедишься — против здешнего заленточный в пыль не попадает. А вот чай, наоборот — сено сеном.

— Странно, в гостинке хозяйка угощала, так вроде нормальный.

— Так это заленточный, здесь-то с ним ещё нормально, а вот дальше и дорог, и не везде найдёшь. Вон, на русской территории отваром кипрея балуются, вроде ничего.

Я вспомнила год, проведённый в деревне с прадедом.

— Пила, хорошая штука. И раз есть кипрей, значит и мёда в достатке.

Катя удивлённо подняла брови, и я пояснила:

— Кать, кипрей — это прекрасный медонос, когда я жила у деда в деревне, тот держал пасеку, и я помогала ему полный сезон. Так что в пчёлах я слегка соображаю.

Когда мы закончили наш «почти обед», Саша договорился с Биллом, что завтра мы с утречка поедем на стрельбище. Саша опробует свой бразильский подарок, ну, а я… я постреляю первый раз в жизни.

Когда мы уже садились в машину, я слегка скривилась из-за боли в боку. Саша это мгновенно усёк, а узнав, что я ещё не ходила к врачу, сделал мне втык, а потом сходил в ресторан, узнал у Саркиса, где здесь ближайший врач, и, не слушая моих слабых отговорок, потащил меня к нему. Доктор оказался, по-моему, французом, и общался с ним Саша. А док снял вчерашнюю наклейку, промыл рану и положил на неё тампон с какой-то мазью. Саша перевёл, что это достижение местной медицины и чтобы я не переживала — всё заживёт, и причём быстро. Обошёлся нам этот визит в тридцатку, и на этот раз заплатила я. А напоследок доктор поблагодарил меня «за участие в очистке Порто-Франко от дерьма».

Когда мы возвращались в гостиницу, я совершенно без задней мысли поинтересовалась у Саши, что же он делал вчера и сегодня? И была наповал сражена его ответом: «Собирал и облётывал свои самолёты»!

— Саш, у тебя что, есть самолёты?!

— Ну да. А что, я не похож на авиамагната? — он ехидно прищурился. — Ну и на кого же я похож?

— На хорошего парня, — тут я ни разу не покривила душой, — только загорелого.

Саша расхохотался.

— Ну, сие есть последствие многолетнего прожаривания в тропиках, — и добавил: — Хочешь съездить со мной на аэродром?

— Конечно!

06 число 04 месяца 24 года, 15 часов 46 минут. Порто-Франко. Алехандро Бланко

Мы с Рэгги катили на моём «Бандейранте» на аэродром. Хорошо укатанная грунтовая дорога позволяла не напрягаться, и я размышлял о своём отношении к Рогнеде.

Все годы, пошедшие после катастрофического фиаско моего брака, я предпочитал строить отношения с женщинами по формуле «секс без обязательств» и выбирал партнёрш даже не по внешним признакам, а или тех, кто сам предпочитал не идти дальше постели, предпочитая свободу, или замужних дам, не желавших терять преимуществ своего брака, но одновременно бывших не прочь «урвать на стороне». Ну и не пропускал и разовых «галантных приключений». В общем, ни одна женщина не задерживалась в моей жизни сколь-нибудь надолго, и расставания обычно проходили мягко. А вот сейчас я поймал себя на мысли, что эта девушка со скажем так неоднозначной биографией, тем не менее зацепила меня по полной. И, судя по потихоньку бросаемым на меня взглядам, я тоже не оставил её равнодушной. Ладненько, не бум форсировать, но и снобистского безразличия не допустим.

Когда мы подъехали к ангару, бригада уже подняла краном правую консоль и возилась с пристыковкой её к фюзеляжу.

«Цапля» не произвела на Рэгги особого впечатления, ну это и понятно — птичку только начали собирать, а вот вокруг «Пчёлки» она, охая и ахая, принялась нарезать круги. Я сделал зарубку в памяти, познакомил Рогнеду с парнями и присоединился к ним. Рогнеда забралась внутрь «Цапли», а я, принявшись помогать закручивать болты лонжерона, не заметил, как она куда-то испарилась, и с удивлением увидел, как она выходит из-за угла ангара с ведром и пучком ветоши в руках.

— Саш, пока вы там заняты, давай, я приберу внутри. Ты только покажи — чего нельзя мочить, а то вдруг я какую-нибудь рацию испорчу.

Я почесал затылок и предложил ей заняться салоном. Рэгги подхватила ведро и исчезла внутри…

Когда мы прицепили левую консоль и решили на сегодня пошабашить, я заглянул в салон и присвистнул от удивления — Рэгги капитально отдраила больше половины салона. И это без навыков и опыта в чистке самолёта. Я прикинул, сколько бы мне пришлось заплатить за такую услугу на Кампу-ди-Марти, и вздохнул про себя: у меня в полный рост вставала проблема финансового кризиса — почти все деньги, которые были у меня, уходили в уплату за сборку «Цапли». Остатка хватало лишь на одну заправку. А отблагодарить Рогнеду одним «спасибом» не позволяла совесть.

Я посмотрел на «Пчёлку» и прикинул — сколько там осталось бензина в баках.

— Рэгги, хочешь посмотреть на этот мир сверху?