В те годы я только учился вырабатывать в себе равнодушное и спокойное отношение к любым сложным ситуациям, но на удивление практически не нервничал. Может быть, дело было в Leo – она шарахалась практически от каждой тени, и тот факт, что мы находимся в огромном мегаполисе, не мог убедить ее перестать бояться, что нас увидят вместе ее парень или какие-нибудь знакомые.

Вообще в этом есть определенная магия отношений между людьми, которой, как правило, придается очень мало значения: если из двух нервных людей один нервничает чуть больше, то второй, в свою очередь, подсознательно занимает более спокойную позицию, что удерживает общий усредненный настрой на адекватном, почти не склонном к панике уровне. В тот момент я был вторым.

Мы оказались в квартире. С момента нашего последнего секса прошло недели две, последнюю из которых мы ежедневно детально предвкушали наши будущие взаимодействия.

Я ревновал ее к прошлым воспоминаниям, на основе которых она так или иначе выстраивала логику, объясняющую ее текущие предпочтения. Мои эмоции по отношению к ней уже успели стать яркими и безапелляционными – практически подростковыми. Меня чуть не разорвало внутри, когда Leo рассказала мне, что однажды кончила во время минета пару лет назад.

И я здесь говорю отнюдь не про объективный взгляд на ситуацию (коего не существует, конечно), а исключительно про сиюминутную эмоцию. Понятно, что мы оба были в отношениях, оба изменяли и никто из нас не претендовал на чистую и честную любовь.

Каких-нибудь 500 лет назад нас бы наверняка сожгли, а сейчас нам было достаточно закрыться от всего мира в небольшой квартире на окраине Москвы, пару раз соврать и прогулять свои привычные рутинные дела, чтобы выплеснуть энергию, беспощадно подавляемую социумом и ненужными общепринятыми установками.

Секс часто оказывается своего рода маленьким секретом между двумя людьми – ну это, конечно, если обобщать, а исключительно этим в основном и занимается наш бедный мозг практически все свое свободное время.

Прикольно переглядываться с какой-нибудь девочкой на общих тусовках, когда только вы двое знаете, что между вами происходит. Эта заметная только вам некая игра и хитрость в глазах отдается незабываемым ощущением внутри.

Почему-то сейчас я вспоминаю, как сосался с одноклассницей за углом, пока ее парень сидел неподалеку в нашей общей подростковой тусовке. Тогда мы сделали это в первый раз – я наконец-то решился поцеловать ее, а она с удвоенной скоростью бросилась ко мне навстречу. И больше всего нас заводила именно секретность происходящего, ощущение запрета как формального (ее парень), так и ситуативного – мы уже давно называли друг друга друзьями и намеренно создали ситуацию, где мы вроде как не собирались переступать эту искусственную черту. Но эти преграды были возведены лишь с одной целью – быть разрушенными. Нет ощущений круче, чем в то самое мгновение, когда эти препятствия наконец-то остаются позади.

Нет ничего интереснее момента, когда визуальный и мысленный образ девушки, созданный за время общения с ней, превращается в нечто более тактильное: одежда остается на полу, а ты чувствуешь тепло ее тела, теперь то, что ты привык видеть глазами, становится тем, что ты ощущаешь всеми остальными доступными человеческому восприятию способами. Язык оказывается во рту, руки перемещаются между ног и глаза автоматически закрываются, чтобы открыться лишь в тот момент, когда вы уже не будете прежними друг для друга.

Эти впечатления позднее и окажутся тем самым ощущением «тайны», будто бы намеренно скрываемым от всех остальных. И во многих ситуациях худшее, что можно придумать, – это предать эти отношения какой-либо общественной огласке. Ибо секретность и ощущение запрета и есть их основные ингредиенты.

Ближайшие несколько дней мы с Leo в основном трахались – соседи тяжело стучали в стены и батареи, пытаясь намекнуть, что мы сильно шумим. Чужую кровать мы сломали довольно быстро.

Мой член оказывался в ее рту практически в каждую хотя бы минимально подходящую для этого минуту – Leo не просто любила делать минет, для нее это было осознанной необходимостью. Она немного болезненно наслаждалась каждой секундой этого процесса – и меня приводила в восторг ситуация, когда она на каждый мой легкий намек послушно становилась на колени или спускалась в нижнюю часть кровати.

Она была не из тех девушек, что в каждый удобный момент стремятся отсосать и проявляют инициативу самостоятельно, будто бы забирая мою энергию через член. Leo заводил именно сам факт подчинения, она активно подыгрывала мне в этом и подчинялась, когда я говорил ей это сделать.

Ей была необходима боль – во время секса я вставлял ей как можно глубже, Leo кричала, и это меня естественным образом пугало, но по ее просьбе я продолжал, хотя порой это сбивало меня с толку. Слезы для нее будто бы были счастьем. Чем больнее я ей делал или она делала себе мной, тем лучше она себя чувствовала. Конечно, выходить за адекватный предел мне было тяжело психологически – в какие-то моменты я хотел остановиться, но мы заходили все дальше и дальше. Я несколько раз грубо «изнасиловал» ее – такие игры для меня были в новинку, но, будто бы боясь облажаться, я идеально отыгрывал эту роль снова и снова.

Не могу сказать, что в те моменты ощущал себя уверенным в себе мужчиной и, несмотря на обаяние и общительность, тем самым пресловутым, сводящим с ума девушек брутальным самцом я точно не был (да и сейчас не являюсь). Мои сексуальные предпочтения находились лишь в процессе формирования – за плечами у меня не было огромного опыта, а понимать женщин по-настоящему я лишь только учился.

Тем не менее в ее глазах я видел некую благодарность – благодарность за то, что я оказался «решительней» привычных ей мужчин и в каком-то смысле утолил ее жажду. Из глубины ее огромных глаз на меня будто бы смотрела часть ее души. Мне становилось немного страшно. Я чувствовал, как в Leo – в той части ее существа, что хотела боли во всех возможных смыслах, – рос аппетит.

Но, к сожалению или к счастью, мне нужно было уезжать.

Раздумывая над этим сейчас, я понимаю, что ее желания были подлинными, это не было столь полюбившейся юным девам в последнее время игрой. «50 оттенков серого» тогда еще не вошли в моду, и мы еще не знали, что через несколько лет буквально каждая вторая будет просить придушить ее или посильнее отшлепать.

Через несколько дней после моего возвращения в Петербург Leo написала, что рассталась со своим молодым человеком, ибо поняла, насколько это все было скучно. Я оказался хуже. Не сделал ответного шага, ведь вполне был счастлив в своих отношениях. Моя А. действительно была моей soulmate[3], и нас, кажется, вполне устраивал и обычный секс – я не ощущал острой потребности в экстриме, эти эмоции, пережитые с Leo, будто бы уже исчерпали себя, и мне хотелось поставить точку.

Leo испытала не только физическую боль – через месяц она призналась мне в любви, пронося это через призму того, что наше первичное несерьезное отношение друг к другу было не тем, что должно было произойти. Я был слишком глуп, чтобы оценить все правильно и сделать адекватные выводы. Хотя, как я уже упомянул: будь у меня еще один шанс, я все ошибки повторил бы дважды.

Во время путешествий я довольно часто пользуюсь приложением Tinder, интересная же тема – оценить девушек в других странах, а при лучшем сценарии еще и познакомиться. Иногда мне кажется, что это было одним из самых интересных моих занятий. Конечно, так же, как и у тех самых девушек из Instagram, которые круглогодично путешествуют без источника заработка, у меня не получается (типа спать с местными за вписку и т. д.), но путешествий накопилось довольно много. И есть у меня одно интересное наблюдение.