*

Когда пострадавшие наконец вернулись к учебе, Гилдерой Локонс долго маялся, шлялся по Хогвартсу, прогуливая не только дополнительные, но и обычные занятия, и в конце концов написал записку… сам себе. К его удивлению, сова взмахнула крыльями и куда-то унеслась.

А через полчаса Питер открывал окно комнаты, удивленно глядя на незнакомую птицу.

*

Локонс рассказал в этот раз аж пяти своим копиям все, что сумел. В частности, что никто его не кусал… Просто он очнулся в постели Больничного крыла, а остальное ему словно приснилось. Ну, такой яркий, правдоподобный, но все-таки сон. Про пеструю ленту, нет, на змею не очень похоже.

— Гилди, ты все-таки, наверное, довольно способный менталист, — похлопал его по плечу Пит.

— Только молчи об этом, ладно? — мрачно попросил тот.

— Устал?

— Не то слово. Думаю попроситься у предков о переводе в Шармбатон… Сил моих больше нет!

— Ну так переводись, дел-то.

— Я французский не знаю.

— Артефакт-переводчик тебе на что?

— И где его взять?

— Ладно. Спонсируем.

— Что с меня?

— Да ничего. Ты и так уже вроде всем поделился.

— Могу еще записи по Чарам и Зельям. Надо?

— А, это давай.

— А насколько переводчика хватит?

— Я покажу, как подзаряжать, ты у нас умница, справишься.

При слове «умница» Локонса заметно передернуло. Трудно быть отличником…

*

И снова Кингс-Кросс, и снова расставание… Петр уже привык, что с ним рядом теперь Кэти Браун, так что домой хотелось, но не так чтоб очень. Компания расширилась еще на несколько человек, правда, они все время курсировали между «своими» и «нашими» — у каждого были свои лучшие друзья, проверенные, надежные и тоже занимавшиеся «всяким интересным».

Так что, подводя итоги, Петр понял, что кроме эпопеи с фамильярами второе полугодие ознаменовалось куда более важным и полезным делом, а именно — всесторонним сотрудничеством. Все факультеты оценили новые возможности, которые оно открывало, особенно когда шуточка, предложенная Блэком, все-таки была воплощена в жизнь.

Все волшебники, с первого курса до седьмого, были поражены: ведь если иметь такое зелье, значит, фамильяр может быть каким угодно! Вот только то, что ему придется учиться по-новому двигаться, и вообще это очень сложно для животного и уж тем более для птицы, их и останавливало. Ведь они сами ощущали все их смятение, растерянность и страх: ритуал привязки настоящего фамильяра — вещь серьезная и, так сказать, обоюдоострая. Что и правильно, нефиг животных мучить.

Тем не менее, Петр готов был поспорить: на следующий год в Хогвартсе будут все те же самые котики, полным составом. Ну, или с небольшими изменениями.

— Вы на Гриммо или? — спросил Снейп молодую чету Блэков, закрывая Протеев блокнот.

— Мы… вроде или… а почему ты спрашиваешь?

— Мать сейчас на Гриммо. Возьмете с собой?

— А Эванс?

— Я иду к Мэри, у нас тут кое-какие дела, — задумчиво отозвалась Лили, не отрываясь от какой-то небольшой тетрадки.

— Это секрет?

— Да почему же, просто будем делать кошечку-близняшку из моей Куни. Когда фамильяры находятся рядом вместе с прототипом, их оборот все проходит намного легче и адаптируются быстрей, легче, я это нашла недавно.

— В компанию возьмете? — осведомился Пит.

— Давай, — пожала плечами Мэри. — Сейчас напишу своим. Но ты же вроде домой собирался?

— Я тоже своим напишу, мы же, наверное, быстро справимся?

— Вот уж не могу сказать. От тебя и от твоего Пирса зависит.

— Постараюсь не оплошать! А ты, Север, своего пристроить не хочешь?

— Мы с парнями под лесного кота работать собираемся, так что через неделю у Мяульсибера.

— Девочки, вам тоже настрижем, если хотите, — добавил Эйвери.

— Вычешем, а не настрижем, — возмутился Мальсибер. — Ишь, руки зачесались! Перья из своей дроздихи дашь выдернуть?

— Да я…

— Стоп, пошутили, хватит. Знаете ведь, что Люпин над своей барышней пернатой готов огнем пыхать, как дракониха на яйцах!

— Ладно, мы для вас тоже приготовим. Если наши привыкнут к кошачьей форме, в твоего Марса им будет уже проще. И наоборот. Мало ли…

«Ну вот, в кои то кои-то веки и я «упал на хвост» — подумал Петр. — А девчонки молодцы, тоже начинают сами думать, сами искать и делать. Скоро я им не буду особенно нужен… Взрослеют».

*

Директор Хогвартса тяжело вздохнул. Год выдался неспокойным, а уж конец его — тем более. Такой непокорности, а местами даже открытого неприятия он не ожидал. Потери, потери… Вот и Хагрид, похоже, уже не боготворит его, и профессора… Эх, неудачно получилось, некрасиво. Надо будет заняться новой модификацией зелья, и распыление, что ли, попробовать?.. Иначе этак он перед гоблинами никогда не отчитается.

Хотя собирать войско определенно не хотелось. Выставлять против Тома с его Вальпургиевыми рыцарями недавних выпускников, совсем еще детей? Нет. Он, Дамблдор, политик, он далеко не гуманист, но в этот раз он возьмет только тех, кто придет к нему сам. Плевать. А если гоблинам потребуются выданные ему артефакты, пусть придут и возьмут. Вдруг да получится? Хе. Нет, он больше не собирается рисковать своей репутацией, ему достаточно. В конце концов, Верховным Чародеем он стал неслучайно, и сил еще достаточно, недаром Том остерегается встречаться с ним один на один.

Том… А может, все же зря он отказал ему тогда?

====== 36. Сезон меток ======

Лорд Воландеморт наконец ступил на родную землю, но сделал это тихо, скромно и совершенно незаметно. Нужно было осмотреться, встретиться кое с кем, поговорить и посмотреть. Так что лучше, чтобы пока о его возвращении большинству интересующихся его личностью и планами было неизвестно.

Он понял, что путешествие не прошло для него даром, когда, стоило ему немного «поиграть силой», от него буквально отшатнуло самого старого и проверенного соратника, Лестрейнджа-старшего. К слову, весьма неслабого мага, бывшего, что называется, «цветом и гордостью» Слизерина. Мда. Побледнел милорд, неужели и у этого «рыльце в пушку»? Было бы досадно.

Решив разобраться с этим вопросом незамедлительно, Том принял приглашение погостить. Лестрейндж-мэнор гостеприимно распахнул сначала ворота, а потом и все двери, хозяин ни в чем уличен не был, все величали гостя «мой Лорд» и искренне трепетали, отчего внутри возникало своеобразное, но, как отметил Том, довольно приятное чувство.

Он получил приглашение на свадьбу Рудольфуса, с некоторым злорадным облегчением узнал, кто невеста, и всячески одобрил — в конце концов, ему заботы меньше. А там и до метки было недалеко, после чего Том с наслаждением установил, что может читать милорда Лестрейнджа как открытую книгу… Определенно, его модификация удалась.

Так что на следующий день Метки, как награды, (вот именно, так и надо, чтобы ее называли с большой буквы) удостоились оба молодых Лестрейнджа. Младший, Рабастан, кстати, на следующий год вернется в Хогвартс и выполнит поручение своего Владыки — соберет ему самых лучших. С каким жаром мальчишка клялся ему в этом, не подозревая о том, что обязан таким приливом энтузиазма небольшому рисунку на своей коже!

Леди Лестрейндж? Метку? О, нет, увольте, мы женщин на войну не берем.

После весьма приятной и полезной недели в Лестрейндж-холле он погостил пару дней у Малфоев. Больше не смог: прибил бы скользкого мерзавца Люциуса, но деньги, на которые он рассчитывал, Абраксас, чувствующий то ли старость, то ли еще что, уже перевел на своего наследника. Или то была еще одна попытка выскользнуть из-под его руки? Ну-ну. Мал-лфои. Настроение испортилось, даже захотелось кого-нибудь прибить. Увы, Малфоя нельзя, слишком преждевременно. А жаль.

Зато молодой лорд Малфой не отвертелся от Метки. Будет отныне служить верой и правдой, куда он теперь денется. Не зря задержался Его Темнейшество в том южноамериканском племени, да, не зря. Правда, Малфой, сволочь, все равно не читался: видимо, эта семья была озабочена защитой серьезней, чем Лестрейнджи. Интересно, как остальные…