— Понимаешь, Лилс, большинство животных ингредиентов максимально активны, когда взяты у нормального, то есть живого и здорового экземпляра. Но сейчас многое получают только после того, как животное убьют, потому что как иначе взять, например, хоть что-то от единорога? Они же никого не подпускают. И в загон не идут, драться лезут. Опасно. И магия на них не действует почти. Про драконов я вообще молчу. А я подлетел, дернул — ему хоть бы что, а ценный волос — вот он. Вот если бы еще до крови добраться…

— С ума сошел? Проклятие захотел?! — возмутилась девочка, начавшая было соглашаться.

— Ничего не сошел. Я ж не для себя, я для зелий.

— А те, кто их использует, думаешь, не получат?

Пит вмешался в разговор — его это все тоже весьма интересовало.

— Кстати, вопрос интересный — откуда берется проклятие, о котором говорят, что его накладывает сама магия? Я читал, что такие вещи возникают только на убийство. И то далеко не всегда — предки едва ли не всех волшебников в свое время проводили ритуалы с жертвоприношениями, и ничего.

— Ты опять полез в дебри Темной магии?

— Я просто хочу понимать!

— Проклятие, насколько мне известно, ложится только на убийцу единорога.

— Тогда я попробую его укусить…

— Северус! Питер!

— Чисто в экспериментальных целях!

Через неделю в лаборатории появился довольный, как удав, Северус с парой флаконов с серебристой жидкостью. Не успела Лили возмутиться, как парень поднял ладонь.

— Клянусь, никто не пострадал! И я не кусал!

— И как тогда?

— Не поверишь, эти коняшки тоже иногда дерутся! Точно так же, как все копытные, весной, из-за самок!

— И что?

От повышенных тонов, на которых велся разговор, начали подтягиваться занятые было своими делами остальные ребята. И услышали, как раненый единорог совершенно спокойно дал Северусу залечить свою рану, из которой тот предварительно взял вот эту самую кровь.

— Надеюсь, он меня и в следующий раз подпустит, раз познакомились, — довольно закончил Северус, на которого тут же насели едва ли не все: а кому не хочется пообщаться с единорогом накоротке и может быть, даже потрогать?

— Только в аниформах, я к этому тоже сперва крыланом подлетел, потом уже, когда понял, что без рук никак, обернулся.

— И тот ничего?

— Думаю, ему просто не до того было. Рана была… здоровенная, мог не выжить.

Петр немного перевел дух. Пусть приятель лучше по Запретному лесу рассекает, чем норовит устроиться поближе к Малфоям и, соответственно, Тому. Благо, зимние холода давно позади и на самых солнечных участках уже пробивается первая зелень.

Как отнесутся знатоки к летучей мыши, деловито курсирующей по своим делам посреди зимы, даже думать не хотелось. Но Снейпу он намекнул, так что теперь тот бился над задачкой придания своей форме невидимости. Чары, наложенные другими, слетали, стоило сделать пару взмахов крыльями.

*

В мае после своего очередного «карантина» в Визжащей Хижине вернулся недовольный Люпин и рассказал нехорошую вещь. К нему в гости приперся Гилдерой. Как раз когда тот решил «заморить червячка» свежепойманным кроликом. Парень слабо пискнул и потерял сознание, а помочь Ремус не мог: в полнолуние нормально обратиться назад для оборотня было невозможно. Ему вполне хватало сил, чтобы сохранять нормальное сознание, и только.

— Я думал, думал, что делать, решил подождать, очнется же он, в конце концов, когда-нибудь! А он лежит и лежит. Ну, я это… подошел и полизал немного. В нос. А тот глаза открыл и закатил та-акую истерику! Я чуть не оглох. Короче, в Визжащей хижине теперь одной стены наполовину нет, потому что Локонс вышел вместе с ней.

— Да, сперва это было смешно. Я бы и сейчас смеялся, если бы не учуял запах директора когда уходил, ну, как все закончилось. Он почти совсем рядом с дверью стоял. Когда зашел в школу, тот меня ждал уже, забрал к себе, давай чаем поить… Ну и, расскажи, мол, что да как, да не было ли чего. Ну, ясно дело, я ему на этого дурака нажаловался. Оказывается, это ты, Сивилла, сказала этому придурку, что встретишься с ним…

— Фигассе.

— Он что, совсем ку-ку? — возмутилась Сиви.

— Да я его…

— Сириус. Голову включи, будь так добр и ласков… муж мой, — хихикнула провидица. — Что ты можешь противопоставить Великому Светлому, кроме, конечно, лап, хвоста и довольно острых зубов? И что я потом буду делать, когда мне это все в коробочке пришлют?

— На самом деле все просто, — взял слово Питер. Кажется, пришло время очередного серьезного разговора. — Директору нужен ручной и крепко обязанный ему зельевар. Хороший зельевар. Боюсь, Локонсу мы тут уже не поможем, хотя есть у меня одна идейка. Во-вторых, ему нужна провидица, а значит, надо рассорить тебя с женихом. А еще ему нужен крепкий и сильный, и тоже желательно от ушей до хвоста ему обязанный оборотень.

— Размечтался! — протянула Сиви так, что Сириус расплылся в улыбке.

— Опасные мечты. На самом деле, мы ничем не можем защититься, директор слишком силен и умел по сравнению с нами.

— Значит делаем так: если Локонс растреплет, то Сивилла при остальных начинает дуться на Сириуса, тот ее игнорирует. Благо, встречаетесь вы сейчас не так уж часто, главное, по коридорам больше вместе не ходите.

— А я, как и прежде, виляю хвостом и визжу от счастья при виде директора, что ли? Он сказал, что очень меня уважает, мол, я справился со своим зверем… благодаря ему.

— Надеюсь, ты поблагодарил старика?

— Было трудно, но я старался.

— А теперь носишь вот это, и не снимаешь никогда. Вообще никогда.

— Ментальная защита? Он же просечет…

— Псевдоличность.

— Оба-на… Это где ты раздобыл?

— Где добыл, там больше нет.

— С меня должок.

— Не вопрос. Отработаешь.

— Локонсу подкинуть пергаменты по анимагии. Отметить тот кусок текста, в котором описано, как ведут себя оборотни по отношению к другим животным, особенно о том, что не проявляют агрессии, если жрать не хотят. Остальное сам сделает, чай уже далеко не дурак.

Локонс выбился в лучшие ученики школы еще в прошлом полугодии, так что Петр в какой-то мере за его интеллект был спокоен.

— Помнишь пророчество Сивиллы, которое она сделала твоим родителям? Сириус, расскажи.

И Сириус рассказал.

Сивилла снова оказалась на перекрестье восхищенных взглядов.

— Так вот оно что… Понятно теперь, — резюмировал Северус. — Согласен, не вижу никакого смысла в этом противостоянии. Но и как это прекратить, непонятно. Всем всё рассказать? Пит, ты с Лонгботтомом же общался, как оно?

— Никто не поверит, — хмуро вымолвил тот. — Они уже все готовенькие.

— Это не зелья. У них эффект не может быть таким длительным.

— Так они не по разу чаи в директорской башне гоняют, разве нет?

— Все равно сейчас мы ничего не сделаем. Экзамены на носу, а потом каникулы.

— Каникулы это хорошо. Главное, чтобы Темный Лорд не вернулся в это время, а то неизвестно, что будет…

— Малфой пишет, что тот собирается в Южную Америку, — слегка мечтательно произнес Снейп.

— А тебе тоже хочется?

— А тебе нет?

— Закончите школу, останетесь живыми и нормальными, отмажетесь от участи бравых воителей, тогда и попутешествуете. Хоть всю жизнь. Главное, чтобы она была.

— Это ты хорошо заметил.

*

Темной-темной ночью злющий хомяк в компании с самой обычной хогвартской крысой сидели на директорском столе. Крыса занималась порученным делом: грызла все, что попадется. Хомяк с деловым видом подкладывал ей документ за документом и периодически пытался открыть ужасно непослушные ящики стола. Когда у него это наконец получилось, зверек прошествовал мимо вазочки со сладостями, презрительно повел носом… и подпрыгнул.

Нос у Пита, конечно, был не северусовский, но натренированное на «внеклассном зельеварении» чутье сказало ему о многом. Он вздохнул, залез в вазочку, поднатужился… А потом покинул кабинет директора, брезгливо отряхивая липкие лапки. Облизывать их он бы не стал ни за что на свете.