*

После сданных экзаменов Питер с Ремусом, взяв с Блэка самую страшную из известных им клятв и предварительно предупредив, чтобы Снейп к ним не совался, привели Сириуса в Выручайку. Там-то и состоялось первое превращение Блэка и Сивиллы Трелони. Крошка Мэри справилась быстро, еще в октябре превратившись в чудесную черно-белую кошечку, а Сиви мешал ее дар, тянущий на себя почти все ее не такие уж большие силы. Так что для превращения Пит выдал ей амулет-накопитель.

Здоровенный черный пес весело гавкал на птичку и молотил хвостом, пытаясь ее догнать, периодически смешно путаясь в собственных лапах, а большеглазая пустельга дразнила его, то подлетая, то отлетая вверх. Сивилла Трелони на удивление легко овладела своей аниформой…

Наконец Блэк осознал, что лай — не лучший способ выразить свои мысли, и обратился. Но не успел он открыть рот…

— Вот чуял же я в тебе… что-то родственное и враждебное, — улыбнулся Ремус. — Волки с собаками никогда не ладили. Но мы же — люди? Попробуем вдвоем? — предложил Люпин и обернулся первым.

На дружное и довольно злобное рычание из лаборатории выглянул Пит, собиравший там оставшиеся зелья на продажу.

— Не сметь! Кому я сказал! — от души рявкнул он.

Сириус так и сел, тут же вернувшись в человеческое состояние.

— Да ты и без аниформы грозный зверь… — протянул взлохмаченный Блэк. — Едва не круче моей мамаши рявкаешь. Только так нечестно, ты меня видел, а я твою форму не знаю. Ты кто?

Когда Пит обратился в хомяка, он хохотнул, и вот уже к нарядному пухленькому черно-рыжему зверьку потянулся здоровенный мокрый нос.

«Зря он это сделал», — подумал Ремус, но сделать ничего не успел.

Хомяк глухо, но громко рыкнул, подскочил и, недолго думая, цапнул. Пес заверещал от боли и тут же вернулся в человеческую форму, закрывая руками лицо и тихо подвывая. По лицу Блэка обильно текла кровь, и сам он, похоже, был почти готов вырубиться.

Питер и Ремус бросились к нему и через несколько секунд тот осторожно ощупывал собственное лицо со вполне уже целым носом.

— Ну ты зверь… Никогда бы не подумал. Хомяк может так рычать? И так зверски кусаться?

— А не лезь, куда не просят, — сварливо ответил Пит. — Я откуда знаю, как на тебя аниформа действует?

— А…

— Ты же ничего не говорил.

— Так никак не действует, я так же, как человек, соображаю.

— И чего тогда полез? Попугать захотел? Понравилось?

— Нет уж, я лучше буду держать свой нос от тебя подальше.

— А и держи, я не против.

— Трелони, ты как? — крикнул Сириус, и глазастая пустельга спланировала на его протянутую руку.

Тот немного сощурился: острые коготки довольно больно прихватили кожу, но после травмированного собачьего носа это оказалось сущей мелочью…

— А ты красавица, — он залюбовался птицей. — Самый маленький сокол, но зато одна из самых быстрых птиц. Здорово. Знаешь, я даже завидую немного.

— Возвращайся, Сиви, — попросил Люпин.

— Дурак, вдруг она за одежду беспокоится? Давайте выйдем, — предложил Блэк, проявив ранее совершенно несвойственную ему галантность.

Птица благодарно наклонила голову и взлетела.

Когда мальчишки вернулись, перед ними стояла совершенно счастливая девочка. Точнее, не стояла — прыгала от радости.

— Теперь меня не догонят! — ликовала она. — Теперь я всегда смогу улететь! Можно не бояться Темного Лорда! Никого не бояться!

— Только не запутайся в сетях, — спустил ее с небес на землю Пит.

— Умеешь ты все испортить, Петтигрю…

— Это вы о чем? — заинтересовался Сириус.

И Трелони, не раздумывая, выложила ему все, как на духу, ее друзья даже слова не успели сказать. А когда Ремус попытался прервать девочку, Пит приложил к губам палец. Он решил, что провидица не будет действовать себе во вред, совершенно забыв о том, что о себе прорицатели никогда ничего толкового сказать не могут.

Но Блэка неожиданно проняло.

— А я знаю один ритуал, сделаем!.. Надо только тебя на каникулы к нам притащить, когда все смотаются. Предки часто по гостям ходят, точно получится. Только чтобы никому, это самый сильный ритуал, и за тобой будут все Блэки, а с нами никто не связывается!

— Сириус, ты уверен?

— Да конечно! Что я, не Блэк?

Спорить было не о чем… Да и вообще спорить с Блэком — дело неблагодарное.

— Надеюсь, это безопасно?

— Конечно! Отец на матери проводил, когда она была мной беременна. Мне Андромеда рассказывала, когда за своего Тонкса собралась, все сокрушалась, что в наш зал ей не добраться. Хочешь, клятву дам? Я, Сириус Блэк, клянусь никогда не вредить Сивилле Трелони.

— И не подвергать ее опасности, — подсказал Пит.

— И не подвергать ее опасности. Люмос. Нокс. Вот!

На зимние каникулы они отправились поездом, но на этот раз даже в разных вагонах. Слизеринцы — своей компанией, гриффиндорцы — своей. Только девчонки ехали вместе, втроем. Благодаря Блэку, агитировавшему друга на анимагические эксперименты, Петтигрю и Люпин даже Поттера вытерпели. И не прерывали его счастливые воспоминания про квиддич. Еще бы, поймал снитч в последнем матче, так что Гриффиндор наконец стал победителем. Ура? Да ура, конечно, кто спорит. Так что парень остался совершенно доволен, отнеся Петтигрю и Люпина к поклонникам своего квиддичного таланта.

Только еще до посадки в поезд Блэк передал Трелони через Эванс записку, в которой значилось то самое: «Площадь Гриммо, 12», Пит, конечно же, прочитал. И через день прогулялся по той самой площади и зачаровал пару порталов в переулочек возле нее: Сивилле и себе, на всякий случай. И тут же отправился к Эвансам: девчонки его уже ждали.

*

Сириус, как обычно, с первого же дня каникул показал себя далеко не лучшим сыном и вообще родственником, так что Вальбурга, Орион и Регулус отправились на прием к Малфоям без него. Но веселиться им пришлось недолго. Примерно через пару часов глава семьи, почуяв неладное, нашел свою жену, оторвал от общения с другими аристократическими детишками сына, извинился перед хозяевами, и Блэки срочно аппарировали к себе.

В доме чувствовалось напряжение. В ритуальный зал войти они не смогли: там творилось нечто, чему явно не стоило мешать. Как бы ни были они сердиты на своего старшего сына, убивать его собственными действиями никто не собирался.

— Что происходит? — удивленно вскинула брови Вальбурга. Ощущение было странно знакомым, но поверить в то, что это так, она не могла.

— Ты не чувствуешь, дорогая? Наш сын привел в дом… о, кажется, уже супругу.

— Что? — женщина осела в кресло. Ноги перестали слушаться. — Кого?

— Судя по отдаче из зала, наш мальчик только что женился…

— Как?! Он же не мог! Он… и не хотел никогда… Ему же всего четырнадцать!

— Поздно, дорогая…

Когда на пороге комнаты появились двое растрепанных и почти обессиленных подростков, хозяйка дома поджала губы, чтобы сразу не выругаться, а супруг крепко взял ее за руку. Ту самую, с палочкой.

— Сириус… Поздравляю, — скупо кивнул парню отец.

— З-з-здравствуйте… — протянула девица, пытаясь спрятаться за спиной Сириуса. Сам парень только удивленно наморщил лоб и нахмурился.

— Могу я поинтересоваться именем своей невестки?

— Кого?! — воскликнули детки дружно в голос, и старшие Блэки поняли: их старший сын попросту не знал, что творит. Ну, как всегда…

— Вы наконец представитесь? — теряющая терпение Вальбурга внушала оторопь даже собственному супругу.

— Си… Сивилла Т-т-релони… миледи…

Девчонка попыталась сделать неуклюжий реверанс, но вместо того пошатнулась и опустилась на подставленный хозяином дома стул. А потом, с ужасом глядя на хозяйку дома, все-таки спросила:

— Я… кто?

Леди Блэк едва сдержалась, но супруг, пожимая ее кисть в только им двоим известном ритме, напомнил, что она прежде всего — леди. Вальбурга почти нечеловеческим усилием задвинула зашкаливавшие эмоции и включила голову.