-Что Вы имеете в виду?
-Чара. Младшая дочь Гарри Поттера. Из всех его детей, она самая жестокая. Не злая, а именно жестокая. Вы бы видели, что она сделала с Питером Петтигрю.
-А что с ним?
-Она превратила его в мелкого крылатого беса, размером с кошку. Причём не только физически, но и духовно. Стык демонологии и магии душ. Он у неё вместо совы письма таскает. Сейчас Чара занята Дамблдором. Но как только она с ним наиграется, её взор обратится на Мерлина.
-Но разве Падший не может заступиться за своего сына?
-Не Падший, а Директор Тревор, я бы попросил!
Судя по лицу Фаджа, наезд на Тревора он не потерпит.
-Помяни чёрта, – раздался насмешливый голос.
-Тони! – Фадж, словно пробка из бутылки, выпрыгнул из кресла, и подбежав к Тревору, обнял его. – Ты в порядке? Я беспокоился. Слава Мерлину, что с тобой…, то есть я хотел сказать…, – судя по виду, Фадж был явно смущён, а спустя секунду на его лице появилась косая ухмылка, точно такая, как и на лице Тревора. – Ну, да. Каламбур получился.
-Ага. Слава моему сыну, что с его папой всё хорошо. Но меня больше интересует твоя реакция на моё появление. Где же ужас на твоём лице? Где палец дрожащей руки, указывающий на меня, и испуганный шёпот: «Падший-Падший. Мы все умрём!»
-Тони, для меня ты в первую очередь, друг. Лишь во вторую очередь, Ангел.
-Падший, – поправил его Тревор.
-Но Ангел же, – не уступал Фадж. – А подробности меня не интересуют. Друг. Он либо есть. Либо его нет.
Тревор хмыкнул:
-Хорошо сказал. Ну, да ладно. Как вы тут?
-Большую часть монстров мы выбили. Были сложности с «разумными» гостями иных миров. Но твой сын доказал, что недаром носит свой титул величайшего волшебника всех времён и народов. Да и твой внук показал им кто главный Лорд Судеб в нашей песочнице. Но как я уже сказал, «разумных» мы выбили. Осталось «безмозглое» зверьё. Но их поток заметно иссяк. И как я понимаю, благодарить за это нужно тебя?
-Да. Порталы, в последнее время, появляются всё реже и реже. А те, что были, я уничтожил. Но у нас проблема. Как ты говоришь, «разумные» гости, они никуда не делись.
-Вот как? И где же они?
-Кое-кто собирает их вокруг себя. Собственно, поэтому я здесь. Мне нужны внуки, чтобы решить эту проблему.
Глава МКМ наконец нашёл в себе силы вмешаться в разговор:
-И у этой проблемы есть имя?
-Да. И имя ему – Кморг.
Тревор посмотрел на собравшихся вокруг круглого стола. Мельком глянув на сына, Падший мысленно посочувствовал ему, от накативших на того воспоминаний. Ещё недавно, во всяком случая для Мерлина, он стоял позади сына, Артура, когда тот, вместе со своими рыцарями, на равных, обсуждал проблемы Камелота. Тревор посмотрел на правнуков. Вот в центре сидит Чара. Справа от неё сидит Граффиас, Лорд Певерелл. Старший из братьев. Сильнейший из некромантов этого, а возможно, и не только этого мира. Обладатель и хранитель Даров Смерти. А так же хранитель их семьи, с правом приказывать. Право, которое ему дал его, теперь уже легендарный отец, герой магического мира, Гарри Поттер, Лорд Смерти. Лишь Граффиас, по праву старшинства, мог приказать сестре успокоиться. Приказать, но не успокоить. А потому, по левую руку от Чары сидел Регул, Лорд Поттер. Любимый из её братьев. Отчасти из-за того, что Регул, в отличии от остальных братьев, отказывался взрослеть, и по-прежнему был тем ещё балагуром. Братья даже смеялись, что это семейная особенность всех Поттеров, ведь их дед так и не повзрослел. Да и прадед, Чарльз Поттер, перестал вести себя как ребёнок, лишь когда у него родился сын. Да и то лишь потому, что следовало быть для сына примером. Регул держал сестру за ладонь, успокаивающе поглаживая её.
«Это хорошо, это правильно» – Думал Тревор, с надеждой глядя на Регулуса.
Из шуток и подколок между братьями, Тревор знал, что когда родилась Чара, Регул не упускал возможность повозиться с ещё маленькой сестрёнкой. Даже родная мать и отец не проводили с ней столько времени, как Регул Поттер. Он не упускал возможность побаловать свою «маленькую» сестрёнку сначала игрушками, а потом и артефактами даже тогда, когда она уже давно выросла из детского возраста. Отчасти из-за этого он и был по-настоящему талантливым артефактором. Он в лепёшку расшибался, чтобы угодить сестре. У остальных же старших братьев Чары, в силу их возраста, были несколько иные, более взрослые увлечения. Так что Регул Поттер был единственным по настоящему близким, и любимым братом, которого Чара по настоящему слушалась не потому, что тот старше.
С противоположного стороны стола сидели Тревор, Мерлин и Волан-де-Морт, и настороженно смотрели на Чару. К сожалению, для Тревора, на это были причины. Ненависть. Именно так, с большой буквы. Ненависть пропитала весь зал. Она словно липким туманом оседала на присутствующих волшебниках, и холодными щупальцами просачивалась сквозь кровь и плоть в самую душу. Ненависть, что Чара испытывала к Мерлину, воистину не знала границ. Она была сопоставима лишь с ненавистью, что Люцифер испытывает к своему Отцу. В свою очередь братья Чары относились к Мерлину…, сдержано. Они признали, что тот был не в себе, когда отправил смертельное проклятие на их ещё не родившуюся мать. Братья поняли, и, в какой-то степени, приняли этот факт. Но не Чара. Тревор думал о том, знает ли Чара вообще о том, что означает слово «прощение»? Глядя на Чару, ответ был очевиден. Нет!
Собрание было бы почти семейным, если бы за столом не присутствовали профессор Фадж, на правах друга семьи. И Мастер Филч, как исполняющий обязанности директора Хогвартса.
-Ну, что же, – начал разговор Тревор, – пока мы не начали говорить о главном, ответьте, что с Дамблдором?
Все братья разом посмотрели на Чару.
-Он у меня, – улыбнулась девушка.
-И-и-и? – Протянул Тревор.
-Он под капельницей.
Какое то время Тревор молча рассматривал девушку:
-Издеваешься?
-Нет, – сказал Волан-де-Морт. – Дело в том, что сейчас у нас много дел. Я, вот, с отцом истребляю гостей из нижних миров. Правда, я не понял, чем там занимается Чара, – Волан-де-Морт укоризненно посмотрел на племянницу, – но ведь чем-то она занимается, раз у неё руки не доходят до Дамблдора? Вот, чтобы старик не страдал от скуки, я предложил Чаре испытать на Дамблдоре моё зелье.
-Зелье? – Заинтересовался Тревор.
-Да. Я изобрёл его для защиты…, ну, ты и сам знаешь чего. Так вот, тот, кто его выпьет, начнёт страдать от самых страшных своих воспоминаний. Плюс всепоглощающая жажда. Причём, для выпившего зелье всё будет столь реально, что он не сможет отличить…
-Я понял, – перебил его Тревор. – Но он не двинется мозгами? Всё же хотелось, чтобы он полностью осознавал, за что несёт, точнее, понесёт кару.
-Обижаешь, – насупился Волан-де-Морт. – Зелье сварено с таким расчётом, чтобы разум сохранился. В противном случае как я узнаю о том, откуда незваный вор узнал о крест…, ну, ты меня понял. А вот вливать Дамблдору зелье не через рот, а через капельницу, это идея Чары. Так получается более…, экономно. Не то, чтобы мне что-то было жалко для Дамблдора…
-Ладно, – скривился Тревор. – Есть что-то, о чём мне следует знать?
-Да, – сказала Чара. – Это Дамблдор убил нашего дедушку Джеймса.
Для Фаджа это явно было новостью, поэтому он спросил:
-Вы уверены? Он же был всегда против убийства. Даже «второй шанс» раздавал убийцам направо и налево.
-Дары Смерти, – лицо Чары скривилось. – У этого сучёнка была Бузиновая Палочка, по праву силы, и Мантия Невидимка, которую мой неразумный дед отдал Дамблдору на «изучение». Слава Богу, что передал он её на ВРЕМЕННОЕ хранение и изучение её свойств. Я ещё поговорю с ним на эту тему, – и Чара символически потёрла свой кулак. – Так вот. Дамблдор не думал, что Бузиновая Палочка предаёт своих хозяев только потому, что стремится вернуться к своим истинным хозяевам. Точнее, Дамблдор думал, что на них соответствующие древние чары. Когда он пользовался Бузиновой Палочкой, особенно в последние годы, он почувствовал, что та начала сопротивляться ему. Когда в его руки попала Мантия Невидимка, та также отказалась служить ему. Может рядовой маг и не почувствовал бы, что мантия, как и палочка, не раскрывают своего полного потенциала, но не Дамблдор. – Чара посмотрела на Волан-де-Морта. – Всё же Дамблдор по праву считался одним из сильнейших магов нашего времени.
