-Вот как? – Гарри насмешливо поднял бровь. – И почему же я, точнее мы с женой должны подченит...

Гарри замолчал на полуслове, так как проследил за взглядом Скримджера. Один из его наёмников стоял за Луной Лавгуд. Одной рукой он держал девушку за шею, а другой рукой прижимал к её шее кончик волшебной палочки.

Какое то время ошарашенные студенты смотрели на то, что смели ожидать лишь от Тёмного Лорда и его сторонников.

Дамблдор был ошарашен и раздавлен действиями Скримджера. Одно дело пожертвовать во имя Всеобщего Блага одной жизнью, которому самой Судьбой положено пройти этот непростой путь. А совершенно другое дело, невинной душой. Дамблдор даже потянулся к своей волшебной палочке, что бы остановить мерзавцев, но его руку перехватила рука профессора прорицаний. Как только ладонь Трелони сжала кисть Даблдора, как того парализовала невидимая сила.

Где то высоко над Хогвартсом парили две сущности. Но не расстояние, не стены замка не мешали им видеть происходящее во всех подробностях.

-Что она делает? – Спросила Гея.

-Не знаю.

-Что значит: «Не знаю»? Это же твой аватар.

-Больше нет.

-То есть?

-Сивилла Трелони больше не является моим аватаром. Я больше не могу влиять не на неё, не на её судьбу. Более того, Сивилла выпала не только из под моей власти, но и из линии судеб смертных твоего мира. Кстати. Драко Малфой тоже.

Какое то время Гея обдумывала услышанное:

-Джошуа?

-Скорее всего.

-Плохо!

Судьба вопросительно посмотрела на Гею. Не дожидаясь от Судьбы вопроса, Гея поспешила ответить:

-Не в обиду тебе будет сказано, но у тебя очень много общего с Вестниками*. Вы редко приносите добрые новости.

Судьба фыркнула, но промолчала, так как Гея была права.

*В Библии Вестники — это ангелы, приносящие весть. То есть говорящие Слово и Волю Господа. Добрых вестей, таких, как рождение Марии, а в последствии, Спасителя, можно пересчитать по пальцам. Как правило, те, кому Вестники говорили волю Господа, «пахали» в поте лица, да бы эту саму Волю Господа, выполнить. Я уже не говорю о том, как Вестники ставили людей перед фактом о наказании.

Вспышка. Сознание Дамблдора раздвоилось. Вот он пытается обезоружить наёмника, взявший студентку в заложники. Но наёмник успевает послать режущее проклятие. Луна Лавгуд падает. Из перерезанного горла хлещет кровь. Гермиона бросается к девушке, желая, пока не поздно, спасти её. Но оглушающее проклятие министра сбивает её с ног. Гарри приходит в ярость и начинает бросать проклятия в Скримджера. Но если Гарри ограничивается оглушающими заклятиями и щитами, то наёмники Скримджена не страдают миролюбием. Они видели, на что способен Лорд Смерти, а потому в выборе заклятий они не колеблются. Боевые заклятия рикошетят от щита Гарри, и летят в перепуганных студентов. Дамбрлор не слышит звуков, но отчётливо видит, как некоторым студентам отрывает руки и ноги. Кому то разрывает грудь и животы, и студенты падают замертво. Зал охватывает Хаос и смерть. Но внимание Дамблдора не отрывается от Гермионы. Стоило Гарри привести жену в чувство, как девушка бросилась к Луне. Остекленевший и удивлённый взгляд Луны Лавгуд ясно дал понять, что всё кончено.

Вспышка. Картинка сменилась. Дамблдор стоит неподвижно, так как Трелони так и не отпустила его руку. Но теперь вместо него волшебную палочку вынимает Гарри. Вот Гарри о чём то спорит со Скримджером. Свои волшебные палочки поднимают профессора. А в след за профессорами, свои волшебные палочки подымают студенты, и направляют на министра и его людей. Палочки подняли все, даже студенты факультета Слизерина. Сердце Дамблдора преисполнено гордостью. Гарри действительно стал тем лидером, который может сплотить волшебников против Тома и его сторонников. Однако спор между Гарри и Скримджером перешёл на новый уровень. Кто-то из студентов не выдерживают нервы, и он посылает оглушающее заклятие. В то же время и палочки наёмника вырывается режущее заклятие, и Луна Лавкуд, захлёбываясь собственной кровью, падает на пол. Зал вспыхнул от изобилия разноцветных заклятий. И вновь к девушке бежит Гермиона. И вновь она падает на пол пути, от заклятия Скримджера. На этот раз количество погибших студентов оказалось значительно больше. Стоило Дамблдору увидеть мёртвую Луну Лавгуд, как...

Вспышка. Картинка вновь изменилась.... Вспышка.... Вспышка. Перед Дамблдором стали мелькать различные варианты будущего с незначительными изменениями. Вспышка. В одних из них Гарри получал смертельное ранение, но оставался в живых. Вспышка. И вот Дамблдор видит, как арестованного Гарри Поттера и Гермиону, закованных в кандалы, подводят к замку Азкабан. Вспышка. Смерть Гермионы, а Гарри отправляли в Азкабан в одиночестве. Вспышка. Гарри ранен. Вспышка. Где то он был без сознания, и его несли. Но во всех вариантах будущего было одно общее. Так или иначе, Гарри Поттеру было суждено попасть в Азкабан. Но во всех вариантах будущего было ещё одна особенность. Во время ареста Гарри Поттера погибала Луна Лавгуд.

«Очевидно, – задумался Дамблдор, – смерть девушки имеет какое то важное значение.»

Словно в ответ на свои мысли Дамблдор увидел очередную вспышку. К мёртвой Луне Лавгуд подходит волшебник в серой мантии. И хоть лицо волшебника невозможно было рассмотреть из-за капюшона, Дамблдор безошибочно опознал его. Это был мистер Грей, глава Отдела Тайн. В опустевшем Главном Зале, и среди мёртвых тел студентов, стоял министр с четырьмя наёмниками. Хоть видение и было лишено звука, но это не мешало определить, что Скримджер кричит. При этом, он, то ли оправдывается, то ли высказывает своё недовольство действиями, а точнее, бездействием Отдела Тайн. Но мистера Грея не интересую вопли министра. Вот мистер Грей встал перед телом Лавгуд на колени, и пальцами, аккуратно, убрал прядь светлых волос с её лица. Вот он дотронулся до руки и прочитал надпись, оставленную Кровавым Пером. Вот он погладил девушку по ещё не успевшему остыть щеке, словно желая в последний раз ощутить и запомнить её тепло. Скримджер, тем временем, перестал кричать. Он явно был растерян действиями главы Отдела Тайн. И судя по всему именно об этом он и спросил. Вот мистер Грей встал, и повернувшись к министру, начал снимать капюшон.

«Ксенофилиус Лавгуд! – Ошарашенно пробормотал про себя Дамблдор. – Ну конечно. Один из умнейших волшебников, который после смерти жены, тронулся от горя умом. Муж покойной гениальной волшебницы, обожающей при жизни ставить эксперименты над заклятиями, видоизменяя их. Кто заподозрит в чудаковатом и слегка сумасшедшем редакторе «Придиры» главу Отдела Тайн? Идеальное прикрытие. Именно с него в своё время я взял маску эксцентричного, чудаковатого и слегка сумасшедшего мага. Мне даже в голову не пришло, что Ксенофилиус Лавгуд так же носит маску!»

Судя по всему министр был шокирован не меньше Дамблдора, так как на лице Скримджера отобразилась растерянность. Растерянность перешла в испуг. А испуг в панику. Реакцию отца убитой девушки не смог бы предсказать лишь тупой. Как, в прочем, и его дальнейшие действия.

Телохранители министра уже потянулись к своим волшебным палочкам, как один из них взорвался, разлетаясь кусками крови и плоти. Взмах руки мистера Лавгуд, и из тела второго наёмника вылетают кости. Кровоточащая плоть ещё живого наёмника, лишённая костей, бесформенной мясной грудой, оседает на пол. Третий наёмник успел выхватить волшебную палочку, и даже навести её на главу Отдела Тайн, как тут же осыпался пеплом. Скримджер активировал все амулеты и вокруг него вспыхнули шиты. Последний его наёмник отправил в главу Отдела Тайн зелёный луч Авады Кедавры, но тот успевает увернуться. Очевидно, остальные наёмники не ушли далеко от своего нанимателя, так как в тот момент, когда последний телохранитель Скримджера вспыхнул, объятый пламенем, со стороны выхода из Главного Зала в мистера Лавгуда полетело с десяток заклятий. Увернувшись от части проклятий, и приняв остальные на свой щит, глава Отдела Тайн увидел, что Скримджер, прикрываясь наёмниками, уже выбежал из Главного Зала.