- Гордыня. Его даже братья терпеть не могут.

Гермиона согласно кивнула головой.

- Так же Предатели крови будут обречены жить в нищете. Деньги в их руках просто не будут задерживаться, – дополнил Кровазоб.

- Это объясняет, почему Снейп не уходит из ненавистной ему школы. Дамблдор выделяет ему ингредиенты за счёт школы, – задумчиво сказала Гермиона. – В противном случае, ему просто не на что было бы купить их.

- Ну, про Уизли мы слышали, но про Снейпа узнал впервые. – Гарри с любопытством посмотрел на поверенного своего Рода.

- Прошу Вас, наследник рода Певереллов, приложите кончик своей палочки к имени интересующего должника. Шансов практически нет, но если это было связанно с Вашим родом, то вы узнаете причину столь сурового наказания Магией Вашего должника.

Стоило Гарри прикоснутся к имени Снейпа, как под удивленным взглядом гоблина появилась дополнительная рамка, в которой было написано:

“Северус Снейп. Мастер Зельеваренья. Обрёл Долг жизни перед Джеймсом Чарльзом Поттером в 1978 году. За соучастие в убийстве Джеймса Чарльза Поттера и его супруги, а также за соучастие в попытке убийства его потомка, Гаррольда Джеймса Поттера в 1981 году, наказан Магией печатью Предателя крови. За неоднократное изготовление зелий с целью навредить потомку Джеймса Чарльза Поттера, Гаррольду Джеймсу Поттеру, наказан Магией невозможностью снятия печати Предателя крови”.

Глаза Гарри вспыхнули призрачным зелёным светом. По залу вновь стала расползаться столь хорошо известная Гермионе аура страха и разложения. От стихийного выброса магии Кровазуб перелетел через ползала и существенно приложился об стену. Соприкоснувшись со столь разрушительной аурой, Гермиона не то, что не получила вред для своего здоровья, но даже не почувствовала для себя угрозы. Очевидно, мадам Максим была права. Магия знала кого обручила, и теперь ни аура, ни сила Гарри не навредят его невесте. Гоблин, взглянув на молодого некроманта, стремительно активировал все защитные артефакты на своём теле. Если обычному некроманту ещё можно было попытаться подороже продать свою жизнь, то потомку Певереллов, пусть и не обученному, чей род благословила сама Вечная Леди, противопоставить было практически нечего. Как бы ни был умён и опытен муравей, для силы носорога это не существенно. Но больше всего мастера кровной магии пугали глаза юного некроманта. Светящиеся призрачным зелёным светом глаза обещали полное развоплощение души тому, на кого будет обращён его взор. К огромному облегчения гоблина, Поттер смотрел не на него, а на имя в свитке.

- СНЕЙП! – рык Гарри эхом отразился от стен Большого Ритуального зала, словно гром приближающейся бури.

Желая справиться со своими эмоциями, Гарри изо всех сил схватился за края ритуального камня. Из-за силы сжатия, острые края алтаря, как лезвия кинжала, разрезали ладони на руках, и кровь вновь потекла на алтарь. Его светящиеся глаза заполнил призрачный зелёный туман. Вместе с кровью энергия страдания и боли била из молодого волшебника с огромной силой через порезы на ладонях. Однако Гарри даже не думал убрать руки от алтаря. Он держался за наследие далёких предков, как утопающий за спасательный круг, от чего порезы на ладонях стали лишь глубже. Но несмотря на то, что кровь стала течь ещё активнее, ни капли алой жидкости так и не достигло пола. Алтарь словно губка, жадно впитывал каждую каплю крови наследника рода Певереллов. Гарри чувствовал, что его ярости достаточно, чтобы утопить в крови половину мира, и это станет только началом его возмездия. Энергия бурным потоком вливалась в каменный алтарь и тут же возвращалась из алтаря обратно к своему обладателю. Окружённый смерчем из тёмной энергии белый мрамор стал стремительно краснеть, а затем и чернеть. Магические руны светились ярко-багровым светом. Всего спустя пять минут на глазах вспотевшего гоблина мрамор алтаря из белого цвета стал абсолютно чёрным. Однако процесс насыщения алтаря даже не думал прекращаться. Артефакт получил то, чего желал уже очень давно. Последний лорд Певереллов наложил на алтарь ограничения, оставив лишь один процент его возможностей, но и этого ему показалась мало. Он построил самую настоящую дамбу между связью алтарь-магический источник в загробном мире. Причина была непонятна, но своими действиями он почти разорвал эту связь. И вот магический выброс, полный боли и отчаянья, сделал то, что не смогли бы сделать и тысячи самых изощрённый жертвоприношений из-под рук опытного некроманта, ибо никакая физическая боль не даст столько некроэнергии, сколько будет энергии от боли душевной. Спустя ещё несколько минут из-за потери крови Гарри стал приходить в себя. Сам камень уже невозможно было рассмотреть. Плотина была разрушена окончательно. Теперь Алтарь Смерти вновь напоминал чёрную кляксу, в которой безвозвратно тонет свет так, что его практически невозможно рассмотреть. Лишь по горящим алым рунам можно было определить форму алтаря. Гермиона аккуратно положила свою ладонь на руку парня и сказала:

– Гарри, какой бы путь ты ни выбрал, знай, я всегда поддержу тебя.

Гарри посмотрел на свою невесту и не увидел в ней ни капли страха или сомнений. Она не боялась его и принимала его таким, какой он есть. Зелёный туман по-прежнему вытекал из его светящихся глаз, а энергетический вихрь и не думал успокаиваться.

- Гарри, пойдём отсюда. – Гермиона попыталась взять его за ладонь, но не смогла. Вначале ей показалось, что его ладони словно приклеились к краю алтаря, однако она быстро поняла, что из-за напряжения его руки просто свело судорогой. Желая помочь Гарри оторвать его ладони от камня, она случайно порезалась о край камня, и вот уже её капли крови падают на алтарь. Вспышка магии.

- Ты звал меня, потомок?

Спустя секунды зал наполнился холодом. В отблесках факелов в тумане стала проявляться стройная женская фигура. Постепенно стали видны очертания белого платья. На плечах проявилась точная копия мантии невидимки, которую Гарри хранил в сундуке. Однако накинутый на лицо капюшон не позволял рассмотреть лицо столь необычной посетительницы. Вдруг Гарри и Гермиона почувствовали, что незнакомка внимательно рассматривает их.

- Я услышала, – неожиданно старый гоблин узнал гостью, но не решился приблизится к ней. Незнакомка, почувствовав внимание со стороны, оторвала свой взгляд от молодых людей и посмотрела на гоблина.

Гоблин с достоинством опустился на колено и поклонившись прошептал:

– Госпожа.

Незнакомка кивнула старому гоблину и вновь перевела свой взор на молодых.

- Давно Вы не звали меня.

Гарри и Гермиона чувствовали, как в венах замерзает кровь. Их мышцы свело судорогой и начало останавливаться сердце. Спустя минуту, которая длились вечность, когда сознание заволокло туманом, и они начали терять сознание, придя к какому-то своему решению, незнакомка положительно кивнув головой и, полыхнув ледяной стужей, сказала:

– Достойный выбор, потомок. Благословляю ваш союз.

Незнакомка исчезла, а вслед за ней и туман. Но тут они почувствовали присутствие иного внимания. Непонятная волна прошла сквозь тела и души молодой пары, но при этом не торопилась покидать их. У Гарри и Гермионы возникло ощущение, что их души сжимают и растягивают, перекручивают и выворачивают наизнанку. Перед его глазами промчалась вся жизнь с эпизодами, которые он не помнил. Некая сила вскрывала его заблокированную память, без стеснения изучая события и его чувства.

– Сестра? – голос первой гостьи был явно удивлён.

Вот Гарри в очередной раз сбегает от ненавистных родственников, но вновь его ловит одноглазый незнакомец с огромным искусственным глазом и деревянной ногой. Вот опять его возвращают обратно к Дурслям. Вот приходит Дамблдор и о чём-то говорит с тётей Петуньей и дядей Верноном. Затем он подходит к нему, улыбаясь взмахивает прутиком и говорит «Обливиейт».

– Сестра, – голос, благословивший их союз, был едва слышен на краю сознания.

Неоднократные жалобы в школе учителям, соседям, в полицию, в социальные службы. Затем начинались разбирательства с его родственниками. Снова дядя Вернон кричит: «Ты опять за старое, маленькое ничтожество!». Очередное избиение, чулан, приход Дамблдора и «Обливиейт».