Полицейские подходили к крепости. Их было шесть. Они выстроились по росту и шагали, как один человек. Крайний слева был круглый, как шар, Питер Снолли. Щеки у Питера дрожали на ходу.
- Расходитесь по домам! Да живее! - крикнул толстяк.
Вместо ответа целая стена снежных комьев поднялась и рассыпалась над полицейскими.
У двоих снаряды сбили шапки, а толстяку снежок залепил весь рот. Он рассвирепел, замахал короткими ручками и, как петух, наскочил на наш вал.
Но навстречу ему вылетел Фил Адамс и с разбегу боднул его головой прямо в живот.
Толстяк Снолли шлепнулся и, как мяч, покатился вниз.
Товарищи подняли толстяка и выбили из него снег, будто пыль из старого одеяла. Они ругались и грозили нам кулаками. Но снежки летели в них без передышки.
Тогда они надвинули шапки поглубже на уши, подняли воротники и, согнувшись пополам, решительно зашагали вверх по откосу.
Но, когда полицейские наконец взобрались на вал, крепость была пуста.
Защитники Слаттерс-Хилл улепетывали во всю прыть вниз по реке, а последняя кучка храбрецов, прикрывавших отступление, притаились за выступами каменоломни.
- Как ты думаешь, Гаррис, они не заметят нас? - шептал я на ухо Джеку.
- Тсс... Не заметят. Наша яма не видно из крепости.
Мы просидели в каменоломне целый час и своими глазами видели, как полицейские срыли и растоптали сапожищами нашу дорогую крепость Слаттерс-Хилл, свидетельницу стольких блестящих сражений и геройских подвигов.
19
- А дельфин у вас будет какой? Красный?
- Обязательно красный. С черным глазом. Дайте мне вон то ведерко с краской, молодцы.
Я, Чарлз Марден, Бенни Уоллес, Фил Адамс и Фред Лангдон стояли на набережной.
Лодочник Перкер, присев на корточки, красил свою лодку. Толстая кисть медленно ползла справа налево, расплющивалась на выпуклом боку и оставляла за собой широкие полосы блестящей краски.
Низ лодки был зеленый, верх белый.
На носу лодки углем был нарисован дельфин с круглым глазом и загнутым хвостом.
Мы, вытянув шеи, смотрели, как Перкер закрашивал дельфина.
Вся набережная пахла смолой, краской и морской солью. Стучали топоры и молотки.
Ривермутские моряки чинили, красили и смолили свои лодки.
Рукава у моряков были засучены, клеенчатые шляпы сдвинуты на затылок.
На солнце сушились мокрые сети, возле них на земле поблескивали серебристые точки рыбьей чешуи и валялись мелкие рыбешки: сегодня на рассвете два больших черных баркаса "Чайка" и "Ривермутский рыбак" вернулись с первой рыбной ловли.
Все свободное время мы толкались на набережной. Китти бранила меня за то, что смоляные пятна никак не счищаются с моей куртки, а тетушка Эбигэйль морщила нос и уверяла, что от меня пахнет, как от рыбной лоханки.
С лодочником Перкером у нас была большая дружба. Мы помогали ему красить лодку. Фил Адамс придумал ей название "Дельфин", а я посоветовал вместо надписи нарисовать настоящую рыбу.
По четвергам и субботам Перкер никому не сдавал "Дельфин". Он поджидал нас.
Я научился грести почти не хуже Фила Адамса, а он был лучший гребец. Но Фил Адамс умел еще отлично управлять парусами, а мне дедушка строгонастрого запретил даже близко подходить к лодке, пока у нее не снята мачта.
Ривермут стоял у самой дельты реки. По городу река текла широкой ровной полосой, но сейчас же за Ривермутом целая толпа островов разрезала ее на три рукава.
Последний остров, Зандпед, лежал уже наполовину в море. Фил Адамс уверял, что на морской стороне Зандпеда песок совсем желтый и мелкий, как мука, а в песке масса перламутровых ракушек.
Нам давно уже хотелось попасть на Занпед.
- Вся беда в том, - говорил Фил Адамс, - что на такую поездку нужен целый день. А мы даже по четвергам и субботам не можем выехать раньше часу.
- Давайте удерем с уроков, - предлагал Фред Лангдон.
- Влетит от старика Гримшау, он всех записывает.
- Представимся больными, - придумывал Фред.
- Ну и что? Тетушка меня сразу же в постель, - качал я головой.
Фил Адамс почесывал затылок.
- Скверно наше дело.
Но однажды нам повезло. Мистер Гримшау пришел в школу грустный, в черном сюртуке и черном галстуке. После уроков он задержал нас и сказал:
- Дети, завтра у вас не будет занятий. Я уезжаю в Бостон на похороны моего дяди.
Я подтолкнул Фила Адамса локтем.
- Завтра же на Зандпед!
- Правильно. Вовремя умер дядя.
Мы побежали к Перкеру и попросили его дать нам на завтра "Дельфин" на целый день.
---------
Солнце только вылезало из-за ратуши, когда мы уселись в лодку.
Чарлз Марден отвязал канат и бросил его сидевшему на руле Уоллесу.
- Вот охота целый день натирать себе мозоли, - ворчал Чарлз.
Чарлзу было завидно: отец не позволил ему ехать с нами.
- Тоже лодку выбрали. Не лодка, а ореховая скорлупка.
- Отваливай! - закричал Фил и оттолкнулся веслом от берега.
Лодка скользнула по упругой гладкой воде и, покачиваясь, тихонько поплыла по течению.
- Р-раз! - скомандовал Фил.
Четыре весла поднялись, блеснули на солнце и врезались в воду.
Набережная сдвинулась и стала отступать назад.
Лодка шла ровными толчками.
Весла просверливали в полированной воде глубокие воронки.
Бочонок пресной воды, привязанный за кормой, морщил светлую дорожку, которую оставляла наша лодка. Мы спустили бочонок за борт, чтобы вода в нем не согревалась. (Сам Перкер сказал, что так делают настоящие рыбаки).
В ящике на носу мы сложили нашу провизию: мерку картошки - чтобы печь ее на углях, - большой кусок ветчины, четверть яблочного пирога, сухари, полдюжины лимонов и сахар для лимонада. Там же стояли чайник и котелок - они звенели при каждом толчке. На дне лодки лежали четыре удочки и свернутая брезентовая палатка.
Солнце уже начало припекать, когда нос "Дельфина" врезался в песок Зандпеда.
Фил не соврал: песок в самом деле был желтый и очень мелкий. Мы подтянули лодку к берегу и замотали канат вокруг тощего куста.
Взвалив на плечи весла, палатку, удочки и провизию, мы зашагали по откосу. Ноги уходили в песок чуть не до щиколотки.
Дальше начинался лес. Под подошвами зашуршали кучи прошлогодних листьев и рыжей хвои. Широкая ветка разлапистой ели сбила с Фреда Лангдона шапку. Ветки у ели были темные, почти синие, только на самых кончиках - светло-зеленые пахучие кисточки.
