Маленький человечек с угрюмым видом посмотрел на покойника, ощупал пальцами его голову, внимательно осмотрел кровоподтек, повертел обеими руками шею, пощупал ребра. Затем поднял безжизненную руку, взглянул на ногти, подержал ее на весу и отпустил, проследив, как она падает, после чего отошел в сторону, вынул из портфеля бланки и, подложив копирку, стал писать.

– Непосредственная причина смерти – по всей вероятности, перелом шеи, – сообщил он, продолжая писать. – А это значит, что в нем мало воды. Из этого следует, что сейчас, на воздухе, он начнет довольно быстро коченеть. Советую поэтому, не откладывая, вытащить его из машины, а то потом с ним замучаетесь.

Олс встал.

– Давно наступила смерть, доктор?

– Трудно сказать.

Олс пристально посмотрел на него, потом вынул изо рта сигару и так же пристально посмотрел на нее.

– А еще врач называется! Да такие вещи на следствии за пять минут выясняются!

Маленький человечек кисло улыбнулся, сунул бланки обратно в портфель и спрятал карандаш.

– Если только он вчера вечером обедал, я смогу ответить на ваш вопрос – но не через пять минут, естественно.

– А кровоподтек откуда взялся? При падении?

Человечек еще раз осмотрел труп.

– Нет, непохоже. Удар был нанесен каким-то посторонним предметом. Гематома образовалась еще до наступления смерти.

– Дубинкой, стало быть, огрели?

– Очень возможно.

Человечек снова кивнул, нагнулся за своим портфелем и поднялся по трапу на причал. Под арку задним ходом въезжала «скорая помощь». Олс посмотрел на меня.

– Пошли, – сказал он. – Стоило в такую даль ехать!

Мы поднялись на пирс, вышли на шоссе, и Олс, развернувшись, поехал обратно в город по чисто вымытому дождем трехрядному шоссе, мимо поросших розовым мхом бело-золотых песчаных дюн, за которыми, ныряя в волны и взмывая в небо, носились чайки, а у маячившей на горизонте белой яхты вид был такой, будто она свешивается с неба.

– Знаешь его? – скосив на меня глаз, бросил Олс.

– Конечно. Шофер Стернвудов. Еще вчера я видел, как он мыл этот самый «бьюик».

– Прости, Марлоу, что вмешиваюсь, но скажи: дело, которое поручил тебе генерал, имеет отношение к этой аварии?

– Нет, я даже не знаю имени этого парня.

– Зато я знаю. Оуэн Тейлор. Хочешь, расскажу откуда? История любопытная. Примерно год назад мы задержали его за нарушение закона Менна:[4] парень сбежал в Юту со стернвудовской младшей дочкой – смазливая девица, ничего не скажешь. Старшая сестра поехала на поиски этой парочки, привезла их обратно, а Оуэна засадила за решетку. Но на следующий же день сама явилась к Уайлду и стала уговаривать его вступиться за парня перед генеральным прокурором. Сказала, что Тейлор любил сестру и собирался на ней жениться, но Кармен замуж не хотела – ей бы только выпить и погулять. В результате мы его отпустили, а Стернвуды, черт их возьми, опять взяли Тейлора к себе на работу. А через некоторое время на него пришло досье из Вашингтона, и выяснилось, что парень шесть лет назад участвовал в ограблении в Индиане и полгода просидел в той самой тюрьме, откуда сбежал Диллинджер[5]. Все это мы сообщили Стернвудам, но они и не подумали его выгнать – так он у них шофером и работал. Ну, что скажешь?

– Хорошенькая семейка, – сказал я. – Они уже про аварию знают?

– Нет еще, придется прямо сейчас к ним ехать.

– По возможности не вмешивай в это дело старика, хорошо?

– Почему, собственно?

– Он еле дышит, и потом, у него и без Тейлора проблем хватает.

– Ты имеешь в виду Ригана?

Я нахмурился.

– Говорю же тебе, про Ригана мне ничего не известно. Я Риганом не занимаюсь. Насколько я знаю, он никому ничего плохого не сделал.

– Да? – переспросил Олс и стал задумчиво смотреть на море, из-за чего чуть было не съехал в кювет.

Оставшуюся часть пути он почти ничего не говорил. Меня он высадил в Голливуде, возле Китайского театра, а сам, свернув на запад, поехал в Алта-Бриа-Креснт. Я пообедал в закусочной, а потом купил свежую газету, однако и в дневном выпуске про Гейгера не было ни строчки.

После обеда я решил еще раз взглянуть на магазин Гейгера и поехал на бульвар.

Худой черноглазый ювелир стоял у входа в свой магазин в той же позе, как и накануне. Когда я появился, он бросил на меня такой же многозначительный взгляд. Ничего не изменилось и в книжной лавке: та же лампа, тот же маленький секретер в углу, та же блондинка с пепельными волосами, в том же черном, под замшу, платье, с такой же, как и в прошлый раз, фальшивой улыбочкой на лице.

– Что вам?.. – вставая мне навстречу, начала она и осеклась. Вздрогнули пальцы с серебряными ногтями. На губах заиграла натянутая улыбка. Вернее, гримаса.

– Это опять я, – весело сказал я и помахал сигаретой. – Сегодня мистер Гейгер в магазине?

– К… к сожалению, нет. Н… нет. Простите… вы… вы, кажется… хотели…

Я сдернул темные очки и мягко постучал дужкой по кисти левой руки. Я был само женоподобное изящество – если только можно назвать изящным существо весом в сто девяносто фунтов.

– Вчера я морочил вам голову, – прошептал я. – Что поделаешь – работа такая. У меня кое-что для него есть. Он об этом давно мечтал.

Пальцы с серебряными ногтями нервно пробежали по пепельным волосам над маленьким, оттянутым под тяжестью клипсы ухом.

– Так вы… поставщик, – сказала она. – Знаете что… приходите завтра. Завтра, я думаю, он будет.

– Не валяйте дурака, – сказал я. – Знаю я, как эти дела делаются.

Ее глаза сузились и сверкнули зеленоватым огоньком, словно ручеек в чаще леса. Она вцепилась своими длинными ногтями себе в ладонь, придирчиво на меня посмотрела и выдохнула воздух.

– Он болен? Я мог бы зайти к нему домой, – поспешил сказать я. – Время ведь не ждет…

– Вы… вы… вы… – Блондинка лишилась дара речи и, казалось, вот-вот лишится чувств. Она дрожала всем телом, а щеки у нее тряслись, точно поднявшееся тесто. Наконец, с большим трудом, она взяла себя в руки и изобразила улыбку. – Понимаете… – выжала она из себя. – Понимаете, его нет в городе. Поэтому… к нему домой ехать бессмысленно. Вы не могли бы… прийти сюда завтра?

Только я открыл рот, чтобы ей возразить, как дверь в перегородке приоткрылась и из-за нее выглянул высокий смуглый красивый парень в короткой кожаной куртке с бледным лицом и плотно сжатыми губами. Увидев меня, он тут же захлопнул дверь снова, однако я успел заметить деревянные ящики, стоявшие на полу у него за спиной. Они были выложены газетами и как попало набиты книгами. Упаковывал ящики какой-то тип в новеньком комбинезоне: товар Гейгера переправлялся в укромное место.

Когда дверь в перегородке закрылась, я опять водрузил на нос темные очки и, приподняв шляпу, сказал блондинке:

– Что ж, завтра так завтра. С удовольствием вручил бы вам свою визитную карточку, но вы же сами понимаете…

– Да-да, понимаю. – Блондинка опять вздрогнула и издала, надув ярко накрашенные губки, какой-то едва слышный свистящий звук, а я вышел на улицу, прошел по бульвару до перекрестка, повернул за угол и по узкой, параллельной бульвару улочке подошел к магазину сзади.

Перед дверью в книжную лавку стоял небольшой фургон черного цвета с решетчатыми бортами. Тип в новеньком комбинезоне выносил из магазина ящики и складывал их в кузов. Я вернулся на бульвар, прошел квартал в сторону гейгеровского магазина и увидел стоящее у пожарного крана такси. За рулем сидел румяный парень и читал комиксы.

Я просунул голову в машину, показал таксисту доллар и сказал:

– Покатаемся? Надо одного типа выследить.

Он осмотрел меня с ног до головы.

– Сыщик?

– Частный.

Таксист заткнул журнал за зеркало заднего вида и с улыбкой сказал:

– Годится. Эта работа по мне, шеф.

Я сел в такси, мы свернули с бульвара в переулок и остановились против заднего входа в магазин Гейгера, рядом с еще одним пожарным краном.