Дерек посмотрел удивленно:

- Это не слухи. Он что, не говорил тебе? Об отъезде. Вы все же работаете вместе... Видитесь...

- Относительно редко – солнышко меня избегает, – объяснил старший Хейл и тут же странно повеселел – или же это подействовал невероятно крепкий кофе, которого он никогда не пил, но вот беда – именно сейчас даже не заметил, как позабыл налить туда двойную порцию обезжиренных сливок...

- Значит, мальчик выбрал Нью-Йорк, – сказал донельзя туманно и удовлетворенно кивнул сам себе. – Правильно.

Дерек совсем ничего не понимал.

- Какой... Нью-Йорк, Питер?

- Да никакой, – обидно отмахнулся старший Хейл, не собираясь посвящать в таинства грядущих перемещений Стайлза своего племянника. – Но как же приятно осознавать, что кроме твоих романтических бредней, которыми ты осыпал солнышко на протяжении всего этого времени, в его головёнке осталось и то, чему учил его я.

- Искусству изящной гомоебли? – весьма грубо и совершенно не свойственно себе выразился Дерек.

- Искусству быть успешным педиком, – перебил его Питер и тут же досадливо скривился. – А также искусству красивого расставания, если угодно. А то метаться от одного любовника к другому как-то... фу. Немыслимая пошлость в моем представлении. Даже если принимающая беженца сторона – ты, то есть, и притворяется всего лишь другом. И, как ты недавно философски заметил, Дерек, Стайлз тоже бежит скорее от себя, чем от моих грязных жизненных убеждений. То есть, уже не бежит, раз чемодан собран. Поэтому, да здравствует Нью-Йорк, прощай унылый Масачуссетс!

- Вообще-то, – уязвленно сказал Дерек, – у Стайлза были планы именно на Бостон. Даже если в дождливом городе его больше ничего не ждет, кроме как поддержка того, кто вовсе не притворяется другом.

- Ой, не смеши, – отозвался старший Хейл, – твои на него виды слишком очевидны. А вот ему-то зачем прозябать в туманах с отвергнутым женихом?

Дерек уже не злился на дядю – махнул рукой, привыкнув к перепалкам; к тому, что черноволосый чертенок Стайлз Стилински, вставший между ними, с завидной регулярностью их ссорит, никак, правда, не в силах рассорить окончательно.

Злило его скорее неведение, скрытые от глаз нюансы, в которые второстепенных героев не посвящают, но которые всегда являются судьбоносными. И эта разница в двести пятьдесят миль – всего лишь – между названными городами, она почему-то была немыслимо важна для Питера, будто он знал какую-то тайну, колдовство или же заклинание, с помощью которого мог дотянуться до Стайлза нью-йоркского, но не бостонского.

- Надеюсь, ты не ревнуешь его ко мне, – только и смог сказать Дерек банальное.

- Ревнуют лесбиянки, дорогой, не я, – привычно отмахнулся Питер. – И, в общем-то, если солнышко все же выберет Бостон, мне будет уже все равно – кто с кем и в каких позах. Но почему-то теплится надежда...

Питер весело сверкнул глазами, как было всегда, когда они соревновались в чем-то. Понятного сейчас для Дерека в этом было мало. Но старший Хейл ничего не стал объяснять.

- Мой обеденный перерыв закончен, – бодро сказал он, поднимаясь, – но в офис что-то не хочется, и слава богу, что статус босса дает великие привилегии работу прогулять.

- Какие привилегии? – хмуро спросил Дерек. – Зайти на пару часов в бани вместо скучного заседания, например?

- Прокатиться на крутой тачке в пригород, например, – ответил Питер загадочно, протянул ему папку с полным финансовым отчетом и торопливо направился к выходу, набирая на телефоне чей-то номер.

- Прощальную вечеринку закатывать не будем, – обернулся к Дереку уже в дверях, держа трубку у уха.

Дерек согласно кивнул головой, и отчего-то засмотрелся на удаляющуюся фигуру своего дяди, который уверенным шагом, не запахивая элегантного бежевого пальто, шел к своей припаркованной машине, преодолевая порывы ветра с начинающимся дождем. Капли забарабанили по асфальту чаще и сильнее, превращая морось в полноценный дождь, какие в их городе бывали редко, и Дереку стало немыслимо грустно. Совсем не так, когда мальчишка спокойно отказал ему, несмело и извинительно улыбнувшись. Намного сильнее, словно Дерек понял глубинную суть этой поучительной истории, затронувшей их всех, но Питера – катастрофически. Его сожаление о расставании – непривычно рвущее душу, хоть и тщательно скрываемое – оно насквозь пронизало их общий эпилог, привнося в концовку немного французской кинематографичной горечи, которая добавляет изысканности, но вряд ли обещает хэппи-энд.

История кончилась, роман завершился, время главного героя прошло.

И как не старался догнать что-то призрачное старший Хейл на своем корвете, он не мог повернуть ушедшее время вспять, вспоминая о Стайлзе, и сожалея еще о двух потерянных для него мальчиках, один из которых давно умер, а второй так и не смог сделать этого. Не смог умереть молодым.

Самолет у Дерека был вечерний, он специально выбрал ночной рейс, посмотреть с высоты на сияющий огнями южный, но уже странно чужой для него город.

Сейчас Дерек задумчиво стоял у окна в лофте, погасив в гостиной свет. Тусклый ночник освещал большую кровать, где Хейл так и не стал страстно любить Стайлза Стилински, бывшего бойфренда своего дяди.

Была пятница, где-то гремела музыка. Дерек улыбался, вспоминая самые яркие огни, какие только знал – огни “Вавилона”, который находился от лофта слишком далеко, чтобы услышать его вечную “умца-умца”. Туда почему-то тянуло, он так и не заглянул на танцпол. И будто бы повинуясь его желаниям, раздался звонок телефона, а на экране высветился смеющийся Питер. Они уже простились тогда в “Либерти”, и этот звонок был лишним, но Дерек понимающе хмыкнул, не виня дядю за излишнюю сентиментальность – наверняка Питер уже немного пьян, немного расслаблен стимуляторами, и ему позволительно было отвлечь Дерека от созерцания ночного города, в очередной раз нарушив покой, сказав что-то глупое, из той, беззаботной их жизни, когда они вовсю крутили с разными парнями, стараясь угнаться друг за другом...

- Дерек.

Голос, в отличие от фото на экране смартфона, прозвучал сухо и безжизненно, без улыбки.

- Дерек, ты должен подъехать к “Вавилону”.

- Я жду такси, Питер, у меня скоро вылет...

- Твой самолет отменяется, Дер. Ты никуда не летишь. Ты...

- Питер, – Дерек старался говорить мягко, не собираясь спорить, – я знаю, как ты хотел затащить меня в клуб, но именно сегодня уже поздно. Гуляй без меня.

- Ты не понял, Дерек. “Вавилона”... больше нет. Вавилон взорвали. Есть жертвы.

Дерек недоуменно вгляделся в огни дома напротив – они расплылись перед глазами яркими пятнами, словно он только что стал страшно близорук.

- Что?

Он бы хотел понять фразу Питера получше. Его всегда изысканные выражения, сейчас донельзя краткие и вроде бы понятные, были словно на иностранном языке.

Это такое иносказание, что ли? Лаконично выстроенная фраза-метафора про взрыв о потерянном смысле жизни стареющего педика, которого подкосила сука-любовь?

И где эта самая любовь вообще-то?

Где шляется она?

Где...

- Стайлз?

В трубке послышалось тяжелое, словно загнанное, дыхание Питера, и у Дерека почему-то затряслась рука.

- Где Стайлз, Питер? Отвечай!

- Он... там. Я не могу до него дозвониться...

====== Часть 13 ======

- Какого черта ты не с ним? – орал Дерек позже по телефону, когда они ехали каждый со своего конца города к месту взрыва. – Почему именно сегодня ты решил пропустить свои танцульки?

Потом вспоминал, что Питер со Стайлзом расстались и снова орал – какого черта? Куда вы смотрели оба? Зачем ты вообще его от себя отпустил?

И почему-то думалось, что если бы не он, злодей, разлучивший двоих влюбленных, ничего бы этого не случилось.

Кто-то бывает рожден именно для того, чтобы быть ответственным за все на свете. И Дерек не делал сейчас различий – друг ему Стайлз, любовник или еще кто – переживал, сходил с ума от волнения, чувствовал необъяснимую потребность спасти и почему-то хотел в очередной раз убить Питера ни за что.