====== Часть 9 ======

Это было не всё. Питер не только трахал его. Питер делал это затейливо. Он делал это с очевидной заботой, придавая термину совершенно иное звучание и окраску.

Стайлз, отыскав в себе достаточно смелости после целой бутылки текилы, которую они с Дереком после их разговора приговорили, сидя на полу, заплетающимся языком вспоминал вслух о своем заботливом любовнике. Но, запнувшись о первый пикантный нюанс в повествовании, полной версии истории рассказывать Дереку не стал, ограничившись безрейтинговым вариантом...

...”Чрезвычайное собрание Комитета по правам геев и лесбиянок пройдет в здании... Время сбора...”

Стайлз стоял у витрины милой кафешки и таращился на объявление. На прошлой неделе в каком-то переулке напали на трансвестита, и гейская тусовка шумела. Комитет направил ноту протеста куда-то там; полиция безрезультатно разыскивала преступников, и шеф вовсю оправдывался тем, что такие преступления раскрываются плохо и дело не в том, что жертва – какой-то странный парень, одетый в женские шмотки: теперь нетолерантность по отношению к меньшинствам ушла почти что в прошлое.

Сзади послышался звук шагов, и жесткий молодой голос поинтересовался:

- Как тебе затея? Думаешь, они что-нибудь дельное решат?

Стайлз покосился на стоящего за спиной парня:

- Думаю, это правильно, говорить об этом, – ответил он немного равнодушно, незатронутый никакой трагедией в жизни, кроме своей любовной, – если все будут молчать, ничего никогда не изменится.

- Чушь, – резко оборвал его парень. – Если об этом только болтать, ничего не изменится тоже! Поэтому болтать не нужно. Нужно действовать.

- Как? – уже немного более заинтересованно спросил его Стайлз, отвернувшись от объявления и с интересом рассматривая своего неожиданного собеседника.

- Как? – удивленно переспросил парень. – Не слышал что ли, око за око?

Стайлз хмыкнул на фразу и присмотрелся к агрессору получше.

Мальчишка был точно таким, как он сам – совсем молодым. И очень азартным. Таких людей всегда замечаешь, всегда слушаешь, потому что они всерьез верят в свои идеи, пусть и провальные.

- Не вижу смысла в насилии, – пожал плечами Стайлз, ероша свои давно отросшие в одно сплошное торнадо черные волосы. Смотря с завистью на бритую голову парня напротив. – Насилие порождает только наси...

- Бред! – снова перебил его импульсивный парень и протянул руку. – Меня зовут Коди. И если хочешь сделать что-то действительно стоящее для всех нас – пошли со мной. Я собираю гей-бригаду для патрулирования улиц.

Когда влюблен, в тебе кипит сила. Расходовать её можно по-разному – совершать безумства или же творить благие дела. Главное, что её нужно куда-то девать, иначе взорвешься изнутри сам, особенно, когда любишь безответно.

Коди рассказал Стайлзу за этот вечер многое. Он рассказал о своей жизни, не очень-то веселой; о семье; объяснил, почему за свои права нужно бороться так, а не иначе. Он очень умело это доказывал. И через каких-то пару дней Стайлз уже сидел на съемной квартире, укутанный вафельным полотенцем и с жужжащей машинкой для стрижки волос у себя над головой. Он понял, что нашел что-то свое, нужное ему сейчас. Необходимое, чтобы ощутить себя мужчиной, а не только влюбленным неудачником, бесполезным обществу. Человек так устроен – в нём заложена потребность быть нужным. Казалось иногда, что он незаменим для Питера, но только до того момента, как новый красивый парень не входил в их общую квартиру; не проникал в спальню, и, стаскивая с себя одежду, не убеждал Стайлза в обратном.

Банда Коди нуждалась в нем. Все её члены были одного примерно возраста. Его возраста. Они были азартны и злы в стремлении оккупировать улицы города, расчищая их от витающей в воздухе невидимой гомофобии.

Могло показаться, что Стайлз слепо кинулся в очередной омут страстей, послушно устремившись за новым лидером. Купившись на его стального цвета, холодные глаза и симпатичную довольно мордашку. Хотя и сталь, и симпатичность к Коди прилагались, Стайлз не особо замечал это. Он следовал за идеей, все еще оставаясь мальчишкой, которому нужно воевать, особенно если предыдущая битва – любовная – была почти проиграна.

Энтузиазм Стайлза не остался без внимания – Коди его отличал, сделав напарником. Они были командой в команде, сойдясь быстро и стремительно, как только и бывает в юности между двумя мальчишками: и не друзья, и не любовники. Всегда что-то между.

... – Мы решили одеваться в розовое.

- Пфф...

Стайлз выразительно поиграл бровями – игривый пинк, по его мнению, лучше бы подошел лесбийской команде.

- Ты думаешь? – внимательный к реакциям своего нового друга, поинтересовался Коди. И объяснил свой выбор цвета логичным: – Это то, что выгодно будет отличать нас от всех остальных на улицах. Это просто яркий цвет, но содержащий маленький подтекст – принцессы, трахающиеся в задницу, могут надрать зад и тебе, вонючий натурал.

Коди всегда был излишне агрессивен, но Стайлзу это нравилось. Нравились их одинаковые прически почти под ноль. Да и розовый цвет, чего уж там, ему самому был к лицу.

Они уже пережили пару вылазок, когда по-хозяйски обходя районы, пытались уловить в душной атмосфере большого города воинственные настроения спокойно прогуливающихся натуралов. Те, как назло, все были умиротворенно-миролюбивыми. Спешили куда-то в обнимку со своими девушками, ехали мимо в машинах, не обращая внимания на обнимающихся парней, и лишь однажды из проезжающей, пижонски красной, в их адрес выкрикнули что-то похожее на ругательство.

И вот тогда они впервые подрались. Мелькая розовыми футболками, мутузили тех парней из авто, и это было скорее весело, чем серьезно. Именно после этой бойкой драки Стайлз избавился от своих волос, прекрасно понимая, что должен будет рассказать Питеру обо всём. Тем более, что его взрослый парень и так уже многозначительно, и пока молчаливо вскидывал брови, заглядываясь на розовое. С внезапным интересом присматривался к штанам в стиле милитари. И деланно равнодушно посматривал на часы, который раз уже отмечая ежевечерние отлучки Стайлза до самой ночи.

- Крутая у тебя стрижка, – наглаживая ежик рукой, со смыслом произнес Питер в тот день, когда увидел, как лохмы Стилински превратились в лаконичные два миллиметра.

Стайлз ухмыльнулся довольно – похвалы Питера были редки. Они были сродни драгоценностям, которые собирал он уже долгие два года в невидимую шкатулку, ожидая и боясь её окончательного наполнения, но она все не наполнялась и не наполнялась, покуда Стайлз не обнаружил, что дна-то в ней нет.

Ему всегда было мало ласки от Питера Хейла.

Стайлз понимал – жадничать нехорошо, но кроме этих моментов у них ничего не было. Ни роз, ни сантиментов. Только трах, хороший, качественный трах, и мимолетные комплименты, едва похожие на романтический бред, которого ждать от Питера, естественно, не приходилось.

В общем, новый стиль Стайлза Хейлу понравился.

Как очень понравилось ебать его на стуле чуть позже, когда Стилински, поправ все их правила, приперся домой за полночь, разозлив своего взрослого любовника до озверения.

Питеру очень шло быть зверем. Он мог сделать больно, но неосознанно, как делают это животные. И Стайлз терпел. Стайлз признавал, что неистощимый магнетизм его парня подпитывается именно этим – его звериной, взявшейся не пойми откуда, из прошлой жизни наверно, сущностью.

Питер сжимал его в объятиях с такой силой, что делал больно из-за саднящей царапины на спине, которую Стайлз посадил себе, когда грохался о чью-то машину, в драке отброшенный на нее ударом незнакомого парня. Другие молотили Коди и еще пару геев в розовом, и все же их банда победила, заставив натуралов позорно бежать.

- Мы сделали их, сделали этих пиздюков! – шептал он на ухо Питеру, скользя на его потных ляжках и цепляясь рукой за спинку стула; чувствуя, как член Хейла входит в задницу до упора, растягивая толстым основанием дырку так сильно, что боль от потревоженной ссадины плавно перетекала вниз.