Спрашивается, за каким меня, тупого деревенщину, притащили сюда? Чтобы я повтыкал от собственной тупости? Подёргать меня за комплексы? Ткнуть меня мордой, что я рылом не вышел и напрасно в их Калашниковый ряд с Макаровым сунулся?

Верж и Валан сразу свалили, как только Пёс, уже привычно, исчез. Рата мне приветливо улыбнулась:

– На кого будем оформлять корпорацию? На обоих или на кого-то одного?

Я стал материться. Какая корпорация? О чём она? Когда была речь о «корпорации»? Что вообще происходит?

Вот! Пока матерился и пинал песок, не видел, что Ваня, добрая душа, сдал меня с потрохами, назначив паровозом, оттопырив в меня свой длинный палец, гад! Тоже мне, брат, называется! Как хавать, так вдвоём, а ярмо – только на мою шею!

И матерился я, пока такси не прибыло. Матерился и в этом летающем гробу на колёсиках. Без колёсиков. И в квартире Раты, куда мы с ней прибыли, высадив Ваню у Эхра. Матерился и в душе. И даже – в постели. Всю ночь. Но уже – особенно страстно.

А утром – опять матерился. От восторга. Я летел в космос! Пусть только на орбитальную станцию, но – в космос! Словами не описать! Цензурными.

Цензурными словами не описать, как это волнительно! Как красива жёлто-голубая Стира под голубой плёнкой атмосферы в свете бело-голубой звезды на фоне полосато-вихрастого газового гиганта! Как потрясающе сногсшибательна искусственная, огромная, как Звезда Смерти, станция. Как это волнительно и восторженно, но пугающе и пикантно – невесомость. Как невесомость – пьянит. Не хуже шампанского.

Цензурными словами не описать состояние человека, у которого сбылась мечта, о которой он даже сам себе боялся признаться.

И лишь эхо безбрежной черноты и пустоты вакуума откликнется привычно: «Мать… Мать… Мать…»

Ко времени причаливания к громадине рукотворного планетоида я успокоился. А может – выгорел? Не суть! Но был я, как в то посещение Третьяковки, опупевший до апатии. И ходил за Ратой хвостиком туда, куда покачивались её совершенные округлости.

Видя, что я потухаю, Рата затащила меня в развлекательный комплекс. Я попросил добыть ингредиенты и замастырил что-то похожее на «Кровавую Мэри» и «Отвёртку». А потом – догнались «Чёрным русским».

Тогда мозги и встали на место. Вместо опьянения, наоборот, отрезвление. Голова заработала, заталкивая эмоции туда, где им и место – ближе к телу Раты.

И это она тоже поняла. И для этого были тут удобства.

А ещё – магазины. Где она меня одела по местному деловому стандарту.

Вот так я и попал в местный аналог Регпалаты. И зарегистрировал корпорацию «Арлекин». А как иначе? Не скрываю даже от самого себя, что я – кукла на ниточках.

Сфера деятельности – строительство. И то – можно было не указывать. Может, потому и сразу – корпорация, минуя все остальные формы организации частной хозяйственной деятельности? Насколько я понял из «вспомненных» мною баз, корпорация – наименее декларируемая форма организации в сфере ведения дел. Нет, учёт и контроль, налоги – святое. Но я указал строительство, а форма корпорации сразу подразумевает, что если я («я» – смешно!) решу строить не на «плоскости», а переключусь, например, на строительство орбитальных баз, добычу в Пустоте ископаемых из космических булыжников с наймом кораблей, пилотов и эксплуатацией перерабатывающих обогатительных комплексов – не придётся переоформляться. Зачем мне это? Да ни к чему! А вот те, кто держит мои ниточки управления, решили так. А я – улыбаюсь и машу, улыбаюсь и – помахиваю лапкой.

А потом – в банк. За кредитом. Не удивился, что получил кредит. Удивился сумме: 80 миллионов! Для сравнения, зарплата Валана – 870 в месяц. У Раты – 1340, у Асары – 980. Да-да, секретарь отдела – не только секретутка начальника, а «начальник штаба», руководитель всей канцелярии и бюрократии отдела, как секретарь Ассамблеи ООН или Генеральный секретарь КПСС, наш горячо любимый, бесконечно герой СССР, дорогой Леонид Ильич. Долгие и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. А у меня же, машиниста погрузчика, 120. А тут – 80 лямов!

А потом – другой банк. Ещё 130. Миллионов! Хоть тут же и падай! И – в запой!

Но, блин, дела же! Тупо – уже некогда. Потому – на биржу. Покупать стройматериалы, технику. Людей у нас – завались и так.

Вот Эхр обрадуется! Город будем строить! Или – перестраивать. Нам, татарам, что ломать, что строить – лишь бы не скучать!

А скучать уже некогда! Не знаю, что кураторы задумали, но то, что мы уже пролетели мимо всех сроков, – точно. Как в той игре – все ждали именно меня. Гляди сучковатые!

За производственной суетой время летело незаметно. Дни отлетали только так.

А что делать? Это числился я Мойдодыром, умывальников начальником да мочалок командиром. А осликом Иа назначили бывшего прораба. У него градостроительство – 6-го ранга. Вот и пусть хреначит, исполняет обязанности. А у меня – вся Стира завалена почти исправной техникой.

И – чемпионат Стиры на носу. По роботофутболу, роболу. То же самое, что американский футбол, но на роботизированных экзоскелетах со снятыми рабочими органами. И мячиком – побольше. Во избежание травм сделали защиту пилотам – и в путь!

Бешеный успех! Это на своих двоих местные кое-как, а в роботах – преображаются. И учебная база робола мне приносила небольшой, но стабильный ручеёк средств. По одному кредиту, но блин! Сам – в шоке!

Но ручеёк – бесследно теряющийся в океане финансов корпорации.

Да-да, я как тот самый плохой манагер – постоянно путаю личный карман с корпоративным. Только наоборот. Потому как лично на себя я ничего не тратил. За ненадобностью. Да что мне надо? Да только синий свет в окошке. Да чтобы кончилась война. Или – чтобы не началась. Без особых причин, чтобы молодые занимались друг другом, делая других людей, а не трупы людей. А вот дела корпорации для меня были что личные.

Как вы поняли, с личной жизнью – ничего. И никак. Рата – игрушка их величества Вержа. Дали поиграть, да забрали обратно. А после неё остальная половина человечества – сплошь помесь коров с крокодилами. Кракозябры. Но не имея гербовой… потерпим без писем как-нибудь. С железками и камерами катализа потра… помучаемся.

В строительстве участия почти не принимал. Зачем? Там такие спецы, что самому завидно. А у меня своя делянка не пахана. И кроме нас с Ваней никто в неё не лезет. Да и допускать опасно. Нам-то верят. Отцы-командиры. Мы точно ничьи, читай – Вержа. А вот остальные – вопрос.

Звёздный Пёс нас всех крепко по носу щёлкнул. Это его планета!

Тем более что даже мне видно, что строительство у нас странное. Нарыли котлованов – хоть станцию прячь в песок. Подземные проходческие комплексы работают круглые сутки. Как вы поняли, в моей («моей» – смешно!) корпорации – трёхсменный восьмичасовой рабочий график. Народ массово худеет – не привыкли так вкалывать. Но – молчит. Последние два часа каждой смены – двойные. При выполнении сменной нормы – 50 % премия.

Но первое, что построили, – огромный стадион для робола. Рядом с Прибрежным. Этим образовали новый городской район. С безумно навороченным подземным комплексом. Обеспечения – всего чего угодно, любых самых извращённых запросов. И ещё три уровня вниз. На всякий пожарный. На вырост. Потому что на анонсированный чемпионат не то что зрители – команды заявились – из очень дальних глубин космоса.

Но мы с Ваней – зрители. Мы – безоговорочные лидеры «просто футбола». А в него играют только наша команда да команды ДБ и служб флота. Но играют с огоньком. Только зрителям это не очень интересно. А нам не очень интересен робофутбол. Хотя я Ване и сделал индивидуального робота. Навороченного – жуть. Три раза делал. Разбивает за одну игру.

А вот себе! Как глава корпорации (ха!), да получив нужный ауцвайс от безопасников, приобрёл новый экзоскелет. Гражданская модель, но производства той же корпорации, что клепала боевые платформы для флота. По сути этот погрузчик – тот же боевой экзоскелет, но без брони, навесного вооружения и без боевых управляющих контуров. А так – то же самое. Но не поэтому я его покупал. А за его широкий функционал.