© Виталий Храмов, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

История эта началась однажды в далёкой-далёкой галактике. Нет, не в той галактике, где сипел неисправным экзоскелетом Дарт Вейдер. Хотя – кто знает? Одним словом, в другой галактике, но не менее близкой к нам с вами. Разделённой с нами немыслимыми расстояниями пространств и, возможно, временем.

История эта началась буднично, как и начинается любая история – с ошибки. Если никто не ошибается, то история – не случается. Получается – отчёт. А история – всегда начинается с ошибки. А если в результате ошибки не в том времени и не в том месте оказываются не те люди, то история становится и вовсе необычной. А от этих людей, «попавших не туда», и зависит, чем эта история будет – комедией, фарсом, трагедией. Или – героическим эпосом. Или книгой Апокалипсиса, как знать?

Совершающие ошибку люди не думали об этом. Они проводили опыт. Как та обезьяна, что пытается вызвать отклик от гранаты, дёргая за кольцо. Предмет, над которым они экспериментировали, стойко терпел их неразумные домогательства. Но и у камня терпение ограничено и конечно. И артефакт неизвестного происхождения и с неизвестными свойствами высказал своё громкое «Фи!», не только уничтожив неразумных, что считали себя очень учёными и умными, но и вызвав пространственно-временной пробой, хаотично перемещая души, оторвавшиеся от своей реальности – в реальности иные.

Эта ошибка оказалась связана и со мной, моей реальностью и современностью. Вырвав меня из нестройных рядов наших соотечественников.

Хотя справедливости ради упомяну, что не будь этой ошибки, я так и не вернулся бы в строй, а соответственно, не было бы этой истории, а был бы короткий некролог в местной газете. Или – короткое сообщение в рубрике «ЧП».

Но обо всём по порядку. Итак, позвольте представиться…

Я с нетерпением и облегчением завершил, наконец, работу над сайтом для этой суматошной гражданочки, что задёргала уже своими звонками. Скинул данные на флешку и открыл электронку.

И – застонал. С обеда я не проверял почту. Пятница, конец дня, потому ценных и срочных ТУ накидали немерено. И половина – со сроком вчера.

– Пятница, сокращённый день, – пробормотал я, чувствуя, что влетел в чёрную полосу проблем и головных болей.

И словно в ответ – звонок рабочего мобильника. Точно шеф.

– Ты там спишь?! – запищал мобильник. – Срочно! Отчёт им… этим… дай! Не хочу сюда тащиться завтра!

– Что писать? – обречённо вздохнул я. – Как обычно?

– Нет, гля! – взревела трубка. – Весь комплекс требований высокого, мать его, начальства выполни! В срок!

– Понятно! – пробормотал я в ответ.

– Исполняй, раз тебе понятно! – ответила трубка. Вызов прервался.

Автоматически посмотрев на пустой стол шефа, я полез по папкам и файлам, чтобы в прошлых отчётах переправить даты и по паре слов, да отправить всем этим «переживающим», что у них, у нас – всё «в ажуре», всё проверено, все розетки не висят, вывалившись с мясом из стен, а как положено – закреплены. Что огнетушители в норме, хотя сами же «переживающие» не продлили договор на обслуживание просроченных.

– Так, с «пожарниками» разобрались, – бормочу я, отправляя сообщение с файлом, – кто следующий?

Это называлось – отписки. За те годы, что я трудился в этом кабинете, количество этих бессмысленных бумаг выросло даже не в разы. А на порядок. И если лет шесть назад по каждому такому ТУ действительно что-то делали, то теперь просто отсылаем отписки. Потому что раньше таких ТУ было по два-три в квартал, то теперь – два-три в день. Да и потому что не реально не то что всё выполнить, нереально даже пытаться выполнить. Да и не нужно это никому. В одном из таких отчётов я в матерной форме написал, как меня задрали этой бессмысленной дребеденью. Word, как положено, всё подчеркнул красным, намекая, что в деловой переписке подобные выражения не комильфо, но я так и сохранил, да и отправил. И искренне ждал разъе… нагоняев от вышестоящих руководителей. И – ничего. Или инстанция, которой я отчитывался, оказалась с понятием юмора, либо просто всю эту макулатуру никто не читает. Поставили галочку, что «этот» отчитался, да и всё.

Опять трезвонил телефон. Я поморщился – теперь звонил личный мобильник. Жена. И рабочее время – вышло. И дочь уже не успеваю забрать. Шумит. Выслушал, пролепетал дежурное, что не успел, что отчёты, что начальство совсем шизанулось и задолбало.

Настроения не осталось совсем. Но никто не виноват, кроме самого себя! Решил в обед повозиться с этим приработком, да так и не заметил, что «обед» растянулся до конца дня.

Когда с отписками было покончено, в здании остался только я. Потому мне и пришлось всё обойти и закрыть все двери, положив ключ в нишу выпавшего кирпича. Да-да – совок не ушёл насовсем. И не отовсюду.

Если пошла непруха, так по самые гланды! Ещё и «ласточка» капризничала, не хотела заводиться. Говорили, что «Логан» надёжнее отечественных машин. Но видимо, мне попался не тот «Логан». Ковыряться с ним приходилось не меньше, чем с «четырнадцатой», владельцем которой я был до этой «иномарки» московской сборки.

Трудился я техником по обслуживанию информационной сети в одной полувоенной, полудебильной, полузакрытой структуре. С её знаменитой присказкой, что работают в ней только полудурки. Умные – не идут, а совсем дураков – комиссия не пропускает. Но я считаю, что устроился неплохо. Не кайлом на ж/д-путях машу. Сижу в кабинете, разбираю мутки заглючивших сетей, сломавшейся оргтехники. Бывают, конечно, загибы ума за разум, такая уж структура, но всё же у меня их было меньше, чем могло бы быть.

И – пишу программки и сайты в свободное от работы время, прямо на работе. Это – приработок. Только скинуть их заказчику прямо с рабочего места – нельзя. В «структуре» – своя, закрытая сеть, не имеющая выхода в Интернет.

Дорога была настолько привычна, что вел я почти на автопилоте. Вот и дом. Привычно, как в «Дне сурка». Всё привычно. И моё место на стоянке – занято. Пришлось раскорячивать машину, оставляя задок на дороге с риском, что невнимательный либо пьяный водитель его просто снесёт.

И дома – привычные, дежурные, претензии жены, крики, что я никто, звать меня никак, что я не мужик. Не зарабатываю, о ней и дочери не забочусь. Летаю в облаках, только о своих «программках придурошных» и думаю.

Нет, я не отвечаю. Не спорю, что я – эгоист, самовлюблённое ничтожество и слизняк. Я даже не думал о том, куда делась та красивая и ласковая девочка, которую я брал в жёны. Или – которая брала меня «в оборот», «захомутав» – это с другого взгляда. Вопрос этот был философским, а сегодня – пятница. И я так устал, что любое шевеление мыслей было неподъёмным.

Я поцеловал дочку, которая скривила личико, показывая, что «ну вот, опять!», и прошёл на кухню. Плита была заставлена сковородами и кастрюлями. Полными, горячими.

– Вот выкину щас всё в толчок! – продолжала разоряться жена.

– Я тоже люблю тебя, – ответил я, причём искренне.

– Пошёл ты! – отрезала она, разворачиваясь. Вышла из кухни, продолжая выговаривать из прихожей, обуваясь: – Еду – сготовила. Солнышко – поела уже. Уложишь. Бельё в машинке. Разбери, развесь. Я – к Наташке. Заберёшь.

Хлопнула дверь. Я поставил пиво обратно в холодильник – я, оказывается, ещё за рулём, махнул жене вслед, типа «Иди-иди! Тише будет».

Тише не стало. Дочка тут же села за стол напротив. И – тараторит, тараторит. О таких важных, для неё, детсадовских вещах, которые для меня никак не могли быть важными и интересными. Но надо проявлять интерес, поддакивать, да попадать в такт. Дочь обидеть не хотелось совсем. Хотя сегодня её щебетание умиления, как обычно, не вызывало.