— Не должна была, - нежно проведя по щеке, стирая капли слёз, ответил Хейл. — Послушай, Кэтти. Этот мир… полнейшее дерьмо, которым нас кормят день за днём, и если честно, существовать в нём… отстойно. Но ты столько лет держалась, ты так хорошо справлялась, и… я думаю, ты молодец. Возможно, только мысли о мести держали тебя на плаву, но я очень надеюсь, что ты сможешь найти и другой якорь. Он существует, поверь мне!

— Если я найду этот якорь, то захочу всё бросить, продолжить существовать ради этого… якоря. Он будет делать меня счастливой днём, а ночью я буду продолжать страдать. И знаешь, что самое ужасное? Однажды я его возненавижу за то, что я изменила своё мнение ради него, а он за то, что не смогла справиться.

— Всё может быть по-другому, - прошептал мужчина.

Хейл протянул руку и положил её на шею девушки, нежно поглаживая. Прикосновение было настолько приятным, что слова, сказанные ранее, постепенно исчезали из головы. Мужчина наклонился и прикоснулся к чужим губам, целуя мягко и медленно, словно спрашивая разрешения на что-то большее. Кэтрин не могла думать ни о чём, кроме губ, что прикасались к её губам и рук, что прикасались столь нежно, что впору плавиться, как мороженное на солнце.

— Иди ко мне, - вновь шепчет мужчина, отстёгивая чужой ремень безопасности.

Не поддаться чужому низкому голосу, ласковым рукам и горячим губам было сравнимо смерти, и Стоун быстро перемещается со своего места, седлая чужие крепкие бёдра. Большие руки ласкают каждый сантиметр тела, губы покрывают поцелуями шею, ключицы и грудь, заставляя тихо стонать и сильнее сжимать руки в чужих волосах.

— Сними её, - плаксиво шепчет девушка, в попытках стянуть с мужчины куртку и футболку.

Не поддаться её рукам, что откровенно блуждали по его телу, голосу, что не просил, а требовал, и губам, что находили его губы и просили больше ласки и нежности — было невозможно.

У него тело, словно выточено из камня, и мышцы напрягаются от каждого касания, что завораживало настолько, что Кэтрин не смогла отказать себе в удовольствии касаться, покрывать поцелуями, восхищаться.

Звуки поцелуев затопили небольшое пространство машины, переместившейся на заднее сиденье парочки. Она была раскрыта, нежна и в первые, доверялась Хейлу полностью. Оборотень мог бы сказать, что она просто уверена, что не умрёт, но нет… в глазах отчётливо светилось доверие, а это многого стоило.

— Знаешь, если кошмары мучают тебя, когда ты спишь, то может, нам не спать вовсе? – усмехаясь, шепчет Хейл.

— И что же мы будем делать?

— Угадай?

Он игриво шевелит бровями, а Кэтрин звонко смеяться, но смех быстро сменяться громкими стонами, ведь Хейл не шутил, когда сказал, что не позволит ей уснуть. Точно не сегодня ночью.

========== Глава 17. End ==========

Она, не сдерживаясь, стонет, когда широкие ладони оборотня проходятся по чувствительным точкам на теле, на деле же, она вся словно оголённый нерв. Чувствительная. Не просит ласки, а просто берёт всё, что он может ей дать, страстно отвечая.

Целует немного грубовато, больно сжимая волосы в кулак, но становится податливой и нежной стоит только зашептать ей ласковые словечки на ушко, обжигая горячим дыханием кожу.

В глазах плывут яркие круги, тело обмякло и устало, но мужчина всё равно крепко прижимает Кэтрин к себе, целуя её голое плечо и лениво прокладывая дорожку по её лопаткам. Девушка тихо смеётся, игриво дёргая плечом, но покорно остаётся лежать в кругу из цепких рук.

Он понимал каждую мысль в её голове. Принимал абсолютно всё, каждое решение. Но почему-то отчаянно надеялся, что проснувшись, она будет рядом, мило сопеть ему в плечо на чёртовски неудобном заднем сиденье машины.

Мужчина не хочет просыпаться, не хочет открывать глаза, потому что уже знает — её нет, она ушла. Дерек знает почему, зачем и куда она направилась, но не собирается останавливать — она должна закончить то, что начала. Хейл закрывает лицо руками и в последний раз тяжело вздохнув, поднимается, чтобы одеться.

Часы показывают четыре утра, а значит, примерно через час она должна быть в своей квартире, чтобы принять отвратительный отвар, а Дерек должен быть там, чтобы её защитить. Мужчина принимает всё происходящее, заводя машину и направляясь в дом Стоун.

***

Сон одолевал. Он, как наркотик, нужна постоянная доза, но Кэтрин стоически держалась несмотря на то, что Дерек утомил её. Он спал рядом, прижимая маленькое хрупкое тело к себе, и в такой уютной тишине до смерти хотелось уснуть, но она боялась, поэтому как только мужчина уснул, тихонько выскользнула из его тёплых объятий.

Сегодняшнее дело нужно завершить до пяти утра.

Кэтрин точно знает, что должна сделать и куда пойти.

Забрав у сонного продавца свою вторую чашку самого крепкого кофе, Кэтрин направляется домой, допечатывая по пути сообщение для Кали.

— Кэтти, - раздаётся тихий низкий голос позади и девушка резко оборачивается, чтобы обезвредить противника, но Итан и не собирался с ней сражаться, устало поднимая руки вверх — сдаваясь без боя.

— Что тебе нужно?

— Ты собираешься её убить?

— Кого?

Парень молча кивает на чужой телефон, валяющийся в траве, и, подняв, протягивает его Стоун. Девушка испуганно сглатывает — её планы не должны пойти по пизде, но Итан не выглядит враждебно или весело, собираясь побежать и настучать о её планах Девкалиону.

— Хочешь мне помешать?

— А я могу?

Он устало улыбается, задавая, как кажется ему самому, поистине глупый вопрос. Они попали в ловушку в чёртовом Бейкон-Хиллс, но… Итан не думает, что это плохо.

Парень на самом деле устал убегать, хотя со стороны это не выглядело таковым. Для посторонних глаз они были всемогущей стаей альф, которые колесили по миру, подчиняя всех себе. Но парень знал — они бежали. От кого, от чего, зачем? Задавать вопросы Девкалиону было не лучшей идей, поэтому они молча следовали за ним, подчиняясь каждому слову. И за последние десять лет, возможно, какая-то часть оборотня верила и надеялась, что Кэтрин осталась жива или что кто-то другой, кого они разозлили, однажды найдёт и убьёт хотя бы его. От постоянной беготни устаёшь, особенно если в голове картинка будущего совсем иная.

— Скажи мне, Итан… твоя мечта не изменилась?

Парень облизывает губы и склонив голову, кивает.

— Нет, Кэтти, не изменилась. Я всё ещё хочу семью, обычную, самую заурядную, которая бы никому не была нужна. Хочу жить в маленькой деревушке и быть хорошим отцом и мужем.

— Прости меня, Итан…

— Нет, я… шёл за тобой, чтобы сказать тебе кое-что… - парень шепчет, утирая непрошеные слёзы, ведь будущее, которого теперь не будет, маячило перед глазами ярким светом. — Прости меня, Кэтти. Надеюсь однажды, когда-нибудь, ты простишь мне мою трусость, слабость, отчаяние… И спасибо.

— Спасибо?

— Да. На самом деле, я так устал. Устал от всего: от стаи, от Девкалиона… от брата. В какой-то момент я хотел исполнить свою мечту, но мне не позволили. У меня ничего не осталось, Кэтти. И то, что ты здесь… я так этому рад. Честно.

— Что ты несёшь, Итан?! – её голос дрожал, но девушка упрямо сдерживала слёзы.

— Я буду ждать того момента, когда ты освободишь меня от всего этого дерьма. И буду благодарен за это, Кэтти.

Парень свободно вздыхает, в кои-то веки произнеся всё, что хотел. Он не хочет показаться слабым, но перед ней, перед Кэтрин, он никогда и не был сильным — она принимала и любила его любым, она полюбила не альфу, сильного и крутого, а обычного омегу, который всегда прятался за спиной брата и вечно плакал от бессилия. Она была и есть единственная, кто любил его любым.

— Могу я… имею ли я право обнять тебя?

Стоун не замечает своих слёз, срываясь с места, выбрасывая несчастную чашку с кофе и ныряя в любимые объятия.

Много лет назад именно эти объятия дарили спокойствие, чувство, что завтрашний день наступит и будет лучше, чем сегодняшний. Итан был мягче, чем брат — и мало, что изменилось с тех пор — он любил ласково прикасаться к чужим волосам, наводя беспорядок на рыжей голове; любил целовать маленькие ушки и замечать, как они начинали краснеть от смущения; ему нравилось обхватывать тонкую талию и сажать девушку к себе на плечи, чтобы вдали от чужих глаз, весело катать её и слышать заливистый смех. Итан любил Кэтрин больше, чем его брат, а Кэтрин любила обоих, несмотря на такой контраст в их характерах и привычках.