Мы легли в кровать, и он стал рассказывать.

Потом он выключил свет, обнял меня, я держала его в своих объятиях до тех пор, пока он не заснул.

Только тогда я позволила своим молчаливым слезам разочарования и бессилия пролиться на подушку.

Но, к счастью, их было немного.

А потом я прижалась к своему мужчине и заснула.

17.

Наггетс победили

— Они выглядят чертовски здорово! — Воскликнула я, не солгал.

Келли сидела за столом из нержавеющей стали в задней части моей пекарни (где происходило настоящее волшебство) и украшала шоколадные кексы огромными завитками шоколадно-кофейной глазури. Она уже украсила целый поднос кексов, которые были слегка присыпаны какао-порошком и апельсиновым сахаром с шоколадной крошкой.

Они выглядели потрясающе.

Она перевела взгляд с кондитерского мешка на меня.

Затем кончик языка, который она высовывала в уголке рта, исчез, она спросила:

— Ты так думаешь?

Я посмотрела на кексы, потом снова на нее.

— Э-э... да.

Она улыбнулась мне.

Выдался напряженный день, и когда она пришла из школы ко мне в пекарню, мои запасы намного поубавились, поэтому я усадила ее украшать кексы с собой, наблюдая за толпой после работы, которая только прибывала, чтобы купить сладости домой. Я только что вернулась, наполнив банки печеньем (сдобное тесто на арахисовом масле, буквально пальчики оближешь, с рисунком сверху от перекрещивающихся вилок и овсяной муки с сушеной клюквой и белым шоколадом).

Я впервые выпустила Келли на свободу без присмотра и помощи. И, судя по всему, она отлично справилась.

Я подошла к ней, обняла и поцеловала в висок, потом отпустила и мягко произнесла:

— Дорогая, да у тебя талант!

— Значит, они заслуживают называться «Тортами Тесс»? — спросила она.

— Однозначно, — ответила я.

— Круто, — прошептала она, и ее глаза заблестели.

Я улыбнулась ей. Потом стащила у нее один кекс с подноса.

Затем отправилась на выход, отодвинув с кекса вниз коричневую бумагу, сказала:

— Когда закончишь, выстави их на продажу, выпусти в мир.

— Ладно, Тесс, и передай привет дяде Слиму, — крикнула она мне вслед.

— Передай ему сама. — Я остановилась у двери кабинета, повернулась и взглянула на нее. — Теперь он обвиняет меня в том, что ты редко к нему заглядываешь.

— Ну, скажи ему на это, что он не платит мне, чтобы я заглядывала к нему, и у него дома нет огромных мисок с домашней глазурью, — ответила она.

Это была правда.

Я ухмыльнулась ей и исчезла в своем крошечном кабинете, откусив кусочек такого же вкусного кекса, каким он был на вид.

Однозначно «Торты Тесс».

Как только я преодолела оргазм от шоколадного кекса, взбитой шоколадно-кофейной глазури с привкусом апельсина, вошла в свой крошечный кабинет.

Моя жизнь была в беспорядке из-за внешних факторов. У меня в доме всегда был порядок. И это означало, что в доме Брока тоже всегда должен был быть порядок.

Я должна была признать один недостаток, наличие в моей жизни Брока означало, наличие двух домов, где мне приходилось поддерживать порядок. Брок не следил за порядком, не убирался. На самом деле, Броку не нравилось, когда я убиралась. Брок сообщил, когда я спросила, как ему удавалось ранее содержать свой дом в чистоте, в основном, не живя в нем, он ответил, что поэтому он и был в чистоте, потому он почти там не бывал и не видел, как скапливается пыль. Когда приходила мама, все как-то само собой убиралось, и я поняла, что именно она заботилась о сорокапятилетнем мужчине, который совсем не возражал, по той простой причине, что ему было наплевать был ли его дом в чистоте или нет, и его совсем не заботило приходила ли мама убираться или нет. Но он был против, чтобы я убиралась у него, поскольку был уверен, что у нас есть дела поважнее, когда мы находились вместе, например, ели, смотрели спортивный канал по телевизору, обнимались и много занимались сексом. У нас был разговор на эту тему, нет, мы не ссорились, просто поговорили. Несколько раз. Как ни странно, я победила. Тогда я задумалась, почему я вдруг решила с ним спорить за возможность убираться у него в доме. В любой уборке нет ничего веселого, сплошная рутина. Но мне необходимо было убираться, потому что я не привыкла жить в грязном, не убранном помещении, а надо сказать, что я именно жила у Брока, поэтому приходилось жить на два дома и оба нужно было убирать.

Но единственное место в моей жизни, которое совершенно было не убранным, являлся мой кабинет. Все вышло из-под контроля, когда я полностью погрузилась в бизнес пекарни, и у меня так и не дошли руки, чтобы привести его в порядок. Теперь в моем кабинете был организованный беспорядок. Хотя все выглядело так, будто по нему прошелся тайфун, но я точно знала, где что у меня находится и лежит.

И у меня существовало несколько правил для сотрудников — отменное соблюдение чистоты, улыбающиеся лица, не бояться проявлять индивидуальность, потому что индивидуальность являлась отличительной чертой «Торты Тесс», и никогда не пребывать в плохом настроении.

И, наконец, под угрозой смерти никогда ничего не трогать у меня в кабинете (и не уговаривать взять бесплатно домой любой оставшийся торт клиента).

Я схватила сумочку и в ту же минуту услышала, как внутри зазвонил мой мобильный. Я вытащила его из бокового кармана, посмотрела на экран и увидела надпись: «Звонит Слим».

Я коснулась экрана и приложила телефон к уху.

— Привет, дорогой.

— Привет, милая, планы изменились.

Был понедельник, после того как Оливия среди ночи позвонила в субботу (точнее, рано утром уже в воскресенье). Мальчики вернулись к Оливии с адвокатом Брока, и Гектор первым делом сообщил сегодня утром, что планы не только изменились, а ускорились. В воскресенье мне пришлось на несколько часов заглянуть в пекарню, чтобы Брок мог побыть наедине со своими сыновьями. Но я вернулась к нему вчера вечером домой, и мы почти отключились, потому что он спал всего около четырех часов, а я два.

Сегодня мы должны были встретиться у меня дома, поэтому я собиралась уехать пораньше, чтобы вернуться домой и приготовить ужин.

— Как изменились планы?

— У меня дома, не у тебя. Будет игра, — сообщил он мне.

— Какая игра? — Спросила я.

— Наггетс, — ответил он.

Хм. Интересно. Наггетс могли выиграть звание чемпионов.

— И что? — Спросила я.

— Мой телевизор лучше твоего, — заявил он.

— Твой телевизор лучше моего?

— Детка, твой телевизор должен был выйти на пенсию лет шесть назад.

— Ему всего три года.

— Хорошо, тогда твой телевизор должен был уйти в отставку около двух с половиной лет назад.

Я моргнула, глядя на свой стол.

Потом спросила:

— Ты меняешь каждый год свой телевизор?

И снова уставилась на свой стол.

— Твоему грузовику было двадцать лет, а ты каждый год меняешь телевизор?

— Э-э... да, — ответил он, — э-э... ага.

Этот разговор напоминал мне обсуждение бутылки молока, по крайней мере, я его так ощущала.

Поэтому мое решение о продолжении данной дискуссии могло быть... каким угодно.

Итак, пошли дальше.

— Я давно не заполняла твой холодильник, — напомнила я ему.

Еще одно: два дома при одной женщине означают, что эта женщина не только убирает два дома, но и запасает продукты в два холодильника. Брок, как я узнала, не отличался привычкой соблюдать порядок и быть аккуратным. Брок, как я также поняла, жил своей жизнью с тех самых пор, как развелся с Оливией (которая, как он сообщил мне, далеко не была шеф-поваром и даже близко не имела отношения к готовке), предпочитая пиццу, китайскую еду, фаст-фуд или мексиканскую навынос.

Принимая во внимание все это, для меня было маленьким чудом, что Брок сохранил подобное тело, несмотря на такое питание, бег и тренировки.

— Мы закажем пиццу, — решил он.