Мой взгляд прикован к ее тяжелому на вид рюкзаку. Экзамены на носу, сказала соседка. Ее мнение о Тейлор и Мэнди совпадает с моим: эти две девицы к учебе относятся несерьезно.

Трудно представить, чтобы томная молодая женщина с завидной костной структурой лица, постоянно что-то печатающая в «Инстаграме», корпела над учебниками.

Хотя разве не бывает так, что самые ленивые студенты перед экзаменами занимаются усерднее остальных?

Я бросаю взгляд вокруг, чтобы сориентироваться, и затем иду к библиотеке Нью-Йоркского университета.

Зал со стеллажами напоминает лабиринт, по которому бегают лабораторные крысы. Я начинаю поиски от одного угла. Иду по узким проходам, надеясь, что вот сейчас сверну за очередной поворот и увижу, как Тейлор достает книгу с высокой полки или сидит за одним из столов у стены. Я обошла три этажа и поднялась на четвертый.

Я перевозбуждена, и это придает мне силы, гонит вперед – а ведь уже почти девять вечера, и я за целый день съела, еще в обед, всего один сэндвич: проглотила по дороге от одной клиентки к другой. На этом этаже народу гораздо меньше, хотя стеллажи с книгами такие же высокие. Если на первых трех до меня доносились тихие разговоры, то здесь я слышу только собственные шаги.

Я нахожусь между стеллажами где-то в середине зала и вдруг, сворачивая за угол, едва не налетаю на парня с девушкой, которые страстно целуются. Они и не думают разжимать объятия. Я их обхожу.

Потом слышу знакомый голос, который протяжным хныкающим тоном произносит:

– Тей, давай прервемся. Я хочу чай латте.

Меня охватывает облегчение, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не кинуться бегом на голос Мэнди.

Девушек я нахожу в углу зала. Мэнди стоит, навалившись на край стола с высокими стопками книг и ноутбуком, Тейлор сидит на стуле. У обеих волосы искусно собраны в небрежные пучки, на обеих – свитера фирмы «Juicy Couture».

– Тейлор!

Ее имя срывается с моих губ почти как вскрик.

Девушки оборачиваются ко мне. Мэнди морщит нос. На лице Тейлор озадаченное выражение.

– Вы что-то хотели? – спрашивает она.

Тейлор меня не помнит.

Я подхожу ближе.

– Это я, Джесс.

– Джесс? – вторит Мэнди.

– Визажист, – напоминаю я. – Из «БьютиБазз».

Тейлор окидывает меня взглядом. На мне все еще моя рабочая униформа, но рубашка вылезла из брюк, и я чувствую, как пряди, выбившиеся из низкого пучка на голове, щекочут шею.

– Что вы здесь делаете? – любопытствует она.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Потише! – шикает на нас кто-то с одного из дальних столов.

– Пожалуйста. Это очень важно, – шепотом умоляю я.

Возможно, Тейлор поняла, что я в отчаянии. Кивнув, она убирает в сумку ноутбук, но книги оставляет на столе. На лифте мы спускаемся в вестибюль. Мэнди плетется за нами следом. У выхода Тейлор останавливается и спрашивает:

– Так в чем дело?

Теперь, наконец-то отыскав ее, я не знаю, с чего начать.

– Помните, когда я делала вам макияж, вы упомянули про тестирование?

– Вроде бы, – пожимает она плечами.

Несколько недель миновало с того дня, когда я, без спроса взяв телефон Тейлор, прослушала оставленное ей голосовое сообщение. Сейчас я пытаюсь вспомнить, что мне тогда было известно.

– То, что проводила преподаватель Нью-Йоркского университета, на тему нравственности. За него платили большие деньги. Оно было назначено вам на следующее утро…

Тейлор кивает.

– Ну да, точно. Но я отменила свой визит. Очень тогда устала.

Я делаю глубокий вдох.

– В общем… в итоге я пошла на него.

В глазах Тейлор появляется настороженность. Она отступает от меня на шаг.

Мэнди издает тихий горловой звук.

– Ничего себе, – присвистывает она.

– Да. Понимаете, я пытаюсь чуть больше узнать о преподавателе. – Я стараюсь говорить ровно, глядя на Тейлор.

– Я ее не знаю. Про тестирование мне сказала одна моя подруга. Она как раз изучает психологию. Пойдем, Мэнди.

– Подождите, прошу вас! – пронзительно вскрикиваю я и, смягчив тон, добавляю: – Мне хотелось бы побеседовать с вашей подругой, можно?

Тейлор несколько секунд смотрит на меня оценивающе. Я силюсь улыбаться, но знаю, что это выглядит неестественно.

– Это запутанная история, и мне не хотелось бы надоедать вам подробностями, – говорю я. – Но если угодно, я могла бы объяснить…

Тейлор вскидывает ладонь.

– Просто позвоните Эми.

Эти девушки не любят, чтобы им докучали. Слава богу, что я вовремя вспомнила об этом и избрала верную тактику.

Тейлор смотрит в свой телефон и затем называет мне номер. Я торопливо набираю его на своем экране.

– Повторите, пожалуйста, – прошу я. Мэнди, я абсолютно уверена, закатывает глаза, но Тейлор выполняет мою просьбу, на этот раз медленнее диктуя последовательность цифр.

– Спасибо! – вдогонку благодарю я ее.

Девушки еще не успели свернуть за угол, а я уже звоню Эми.

Та отвечает после второго вызова.

– Она – классный препод, – рассказывает Эми. – Я посещала ее курс в прошлом году. Оценивает строго, но справедливо… Все соки из тебя выжимает. По-моему, только двое из наших получили у нее пятерки, и меня среди них не было, – смеется она. – Ну, что еще? У нее шикарные шмотки. За такие туфли, как на ней, я убить готова.

Эми в такси едет в аэропорт Ла-Гуардия, спешит на 90-летие своей бабушки.

– Вы знали, что она проводит исследование? – спрашиваю я.

– Конечно, – отвечает Эми. – Я в нем участвовала.

Мои вопросы не вызывают у нее подозрения, – наверно, потому, что я дала понять, будто Тейлор и моя подруга.

– Вообще-то, как-то странно это было. Она ведь наверняка знала, как меня зовут, – я же при регистрации давала свои данные, – но обращалась ко мне не по имени, а как-то… как же?

Эми медлит.

У меня перехватывает дыхание.

– Респондент № 16, – наконец вспоминает Эми. У меня по коже бегут мурашки. – Я запомнила, потому что моему брату столько лет, – добавляет она.

– О чем она тебя спрашивала? – как бы невзначай интересуюсь я.

– Подождите-ка, – я слышу, как Эми говорит что-то таксисту. Потом – шуршание, стук багажника.

– Мм… был один вопрос о том, пишу ли я ложные данные, заполняя какой-нибудь медицинский бланк: много ли я пью, какой у меня вес, много ли у меня было сексуальных партнеров и все такое. Я запомнила, потому что совсем недавно я проходила медосмотр, и тогда я дала ложные ответы на все такие вопросы!

Она смеется, а я хмурюсь.

– Все, я приехала в аэропорт. Мне пора, – говорит Эми.

– Вы к ней лично приходили на тестирование? – не раздумывая, спрашиваю я.

– Что? А, нет, только по компьютеру ответила на несколько вопросов, – говорит Эми.

Я с трудом разбираю ее слова, которые заглушают шумы аэропорта – крики, гвалт, объявление по громкой связи о том, чтобы пассажиры не оставляли без присмотра свой багаж.

– Ладно. Мне нужно регистрироваться. Здесь такой хаос.

– Вы никогда не бывали в ее врачебном кабинете на 62-й улице? – допытываюсь я. – А другие респонденты?

– Не знаю. Может, кто и бывал, – отвечает она. – А что, это было бы круто! Наверно, там полный отпад.

У меня есть еще вопросы, но я понимаю, что вот-вот потеряю Эми.

– Можно попросить вас об одолжении? – говорю я. – Если вдруг вспомните что-то необычное, позвоните мне, пожалуйста, ладно?

– Да, хорошо, – соглашается Эми, но как-то рассеянно. Услышала ли она вообще мою просьбу?

Я прощаюсь, чувствуя, как в груди отпускает.

По крайней мере, на свой самый важный вопрос ответ я получила. Доктор Шилдс – профи: она не просто преподаватель – она весьма уважаемый преподаватель. Она не заслужила бы такую репутацию, если бы занималась чем-то сомнительным.

Непонятно, отчего я так взбудоражена. Наверно, оттого что голодна и устала, да еще терзает беспокойство за родных. 30 ноября у папы последний рабочий день. Его выходное пособие составит четырехмесячное жалование. Деньги у них кончатся еще до того, как «Филлис»[4] сыграют первую игру в сезоне.