Заходит мой старый знакомый — Дмитрий. Берёт стул от двери, и садится рядом с кроватью. Подумав о чём то, строго посмотрев на Никиту, говорит:

— Здравствуйте, Саша.

— Не очень хочется, чтобы вы все «здравствовали», поэтому не буду этого говорить. — Бурчу ему.

— Это не столь важно, важно что вы всё таки выжили и должны… — Начинает он.

— Я должна?! — Перебиваю его. — В смысле — я должен?!

Он вздыхает, берёт откуда-то сбоку пульт, включает телевизор на стене, прямо напротив кровати. Переключает на новостной канал — а там опять Африка. Новая техника — Европейские и Российские солдаты маршируют, самолёты садятся, показывают какую-то взлётно-посадочную полосу, которую по словам репортёра построили за сутки.

— Африканский континент почти зачищен, там по большей части осталась выжженная земля. — Говорит Дмитрий, выключая звук, но оставляя картинку. — Вы не задумывались — почему Россия двадцать пять лет назад так быстро вошла в Европейский Союз?

— Какая мне разница, я тогда маленькой была. — Чертыхаюсь про себя, поправляюсь: — Был.

— И вас даже не интересовало, почему после этого произошёл такой скачок — шунты, виртуальная реальность, всё остальное? — Опять спрашивает он.

— При чём тут Африка? — Устало вздыхаю я.

— С одной стороны мы — Европа, с другой Америка. — Серьёзно говорит он: — По прогнозам наших аналитиков, через неделю американцы выйдут в точку встречи с нашими войсками, и в ту зону, которая их интересует. Ещё через два-три дня случится первое боестолкновение, когда они поймут, что мы не договоримся. Если повезёт — мы продержимся какое-то время, но потом придётся или применить спутниковые удары и ядерное оружие, или отступить.

— Я не понимаю. — Говорю ему.

— Так вот. — Продолжает недовольно он: — Мы отступим, нам нужно время, вернее оно нужно будет и вам тоже — и мы его дадим. Пока наши враги займут позиции, пока поймут что то, что они ищут, уже как двадцать пять лет там не находится, пройдёт еще неделя.

— Зачем мне нужно будет время? — Опять не понимаю я.

— Что бы завершить задание в Игре. — Отвечает он.

— Это бред какой то! — Вскрикиваю я нервно. — Какая игра, какая война?!

— Такая, что мы уничтожим все друг друга. — Встаёт, и кричит он на меня. — И вы должны закончить ваше долбанное задание, что бы у нас в копилке был ещё один козырь!

— Почему просто не отдать американцам то, что они там ищут, и что это вообще такое? — Спрашиваю его, успокоившись.

Дмитрий поправляет галстук, садится, говорит:

— Прошу прощения, нервы, все эти последние дни, ещё и террористы, которые пытались вас захватить.

— Я тоже прошу прощения, но слишком мало информации, мне непонятно. — Отвечаю ему.

— Пока это всё что могу сказать, чуть позже, когда уже будет неважно — вы всё узнаете. — Говорит он: — Но отдать то, что мы забрали — просто так не получится. Да и в Совете уже принято однозначное решение — технологиями не делится. Нас ждёт большая война, в любом случае, но, если вы выполните задание — появится хоть какой-то шанс Европейскому Союзу продолжить существовать, пусть и не в прежнем виде, пусть изъеденным войной, но устоять на руинах.

— А если не выполню? — Спрашиваю его опять.

— Тогда, скорее всего мы уничтожим друг друга, а может и всю планету, Китай и Индия выступят на стороне Америки и их союзников. — Разводит он руками. — Вы поймите, я тоже считаю — отдать технологии и всё это, да и пусть подавятся, но верхушка против, а мы с вами просто выполняем указания и приказы. Да и ваше задание — лишь один из вариантов, мы прорабатываем и другие — превентивный удар, смещение руководства, много чего ещё. Так получилось, что наши эксперименты с этим виртуальным миром совпали с напряжённостью, и было решено заиметь в рукаве ещё один козырь.

— Сколько было до меня? — Спрашиваю его.

— Тридцать один. — Отвечает Дмитрий тихо: — У двадцати повреждён мозг, они даже не выбрались из капсулы, ещё десять сошли с ума за первые три дня в новом теле.

— Хорошо-хорошо, тогда организуйте мне в игре почётный эскорт — пусть проводят… — Начинаю я.

— Молчать! — Вскрикивает Дмитрий. — Ни я, ни, кто-то ещё не должны знать как именно проходит задание, вам никто не должен помешать. Если бы всё было так просто — вы бы были не нужны.

— Почему? — Удивляюсь я.

— Вы заметили — прорисовку мира, разумность персонажей в игре? — Вопросительно смотрит он на меня.

— Да. — Киваю.

— Они и правда разумны, и мир этот тоже почти настоящий, хоть и виртуальный. — Говорит Дмитрий наконец. — Важно, чтобы именно вы выполнили это задание, другие нам не подходят. Помощь невозможна, те из десятки, которые продержались три дня — уже пробовали, даже один получил задание, но, когда мы снабдили его помощью…В общем всё пошло не по плану, мир сопротивляется, возможно в этот раз получится у вас.

— Так это всё-таки пробой в другой мир?! — Ошарашено восклицаю.

— Нет, это виртуальность, вы узнаете всё — но позже, когда это уже будет неважно. — Пожимает он плечами. — Мне пора, Никита Александрович будет вас охранять, вы будете жить в одной квартире, двухкомнатной.

— Если они разумны — почему реагируют как запрограммированные на некоторые действия игроков? — Останавливаю его я.

— Знаете, есть такая штука — любовь, ведь это фактически набор химических реакций, гормоны и всякое такое. — Отвечает он, вздыхая: — Почему люди этому чувству так редко сопротивляются? Вот и они — не могут сопротивляться тому, что мы в них заложили. Это просто глупый эксперимент, который теперь может всех спасти.

— А зачем нужно было вот это… — Говорю я.

— Повышенная возбудимость и сексуальность — нужно было для того, чтобы снимать напряжение, вам так или иначе придётся открывать клапан и выпускать пар. Так будет легче в первую очередь вам, да и приятно я думаю. — Говорит он. — Учли прошлые ошибки, и сделали это по советам психологов. Согласитесь — лучше иметь запасную ручку, которую всегда можно дёрнуть что бы поезд остановился, чем надеяться на обычные тормоза, которые могут и отказать.

— Дерьмо. — Шепчу я.

— Мы готовы вам предоставить мужчину, или женщину. — Говорит Дмитрий, не обращая внимания: — Профессионалов своего дела, но лучше, конечно, мужчину. Просто скажите об этом Никите, он всё устроит, а может быть и сам…В общем это не запрещено.

Он встаёт, и уходит, прикрывая за собой. Я беру подушку и кидаю в дверь, рычу:

— У-р-р-род!

Замечаю, что подо мной что-то мокрое, откидываю одеяло — вся больничная ночная рубашка в крови. Сердце бешено начинает колотится, говорю громко:

— Никит, зови врача, похоже мне конец!

Он подбегает, жмёт какую-то кнопку, спрашивает тревожно:

— Болит что-то?! Врачи же всё проверяли, полное сканирование проводилось!

— Живот что-то тянет и побаливает. — Говорю спокойно, и откидываюсь на кровать: — Может оно так и лучше, сдохну и дело с концом.

Меня везут, потом наконец заталкивают койку в большое помещение, где я вижу гинекологическое кресло. Сажают, что-то вставляют в меня, и несколько человек внимательно смотрят.

— Кхм, у вас менструация, почему такая паника? — Говорит седой дедушка-профессор.

— Просто испугалась, после аварии и всего этого. — Говорю, понимая, что доктор скорее всего ничего не знает. — Просто боли впервые.

— Такое бывает, просто примите обезболивающее, я не вижу никаких отклонений. — Недовольно говорит он, и уходит.

Я снимаю ноги с подставок, а потом входит Никита и берёт меня на руки. Хм, даже не брезгует, гад. Ладно, хрен с ним, пусть работает, хоть какой-то прок от него.

— Как теперь в капсулу лезть, непонятно, одно дело если это два-три дня продлится, а если дольше? — Спрашиваю скорее себя, чем Никиту.

— Значит будем менять порошок каждый день, это не сложно. — Пожимает плечами он.

Иду в душ, а там на столике лежит уже пачка прокладок. Непонятно кто принёс, а может просто обычный комплект женской палаты — кто его знает. Вымываюсь, оборачиваюсь полотенцем и иду обратно в кровать. Тут уже заменили всё бельё, Никита сидит в кресле и смотрит телевизор. Там снова про конфликт — военные дают интервью, аналитики свои прогнозы. Все сходятся в том, что при встрече с американцами — пожмём друг-другу руки.