Затем речь заходит об Испанском Марокко. Ларго Кабальеро сокрушается по поводу позиции Франции, которая отковенно выкручивает руки угрозой закрыть границу в случае предоставления этой правинции автономия или независимости. С этим надо что-то делать- на стороне мятежников воюют сотни тысяч марокканцев. На это Сталин тактично, не советуя, а как бы рассуждая вслух, замечает что правительству не обязательно принимать решение, достаточно будет не реагировать на публикации в газетах о скором предоставлении независимости Испанскому Марокко. При этом поручить коммунистам, а лучше анархистам, развернуть агитацию на фронте: мол, правительство готово помочь каждому дезертировавшему мавру вернуться на родину, где скоро начнётся экспроприация имущества генералов и офицеров, воюющих против Республики, их более расторопными сослуживцами.
'Скоро уже два часа как длится встреча... премьеру пора на боковую'. Дверь в переговорную открывается и премьер с помощником появляются на пороге, оба- в хорошем расположении духа. Адъютант увязывается за ними. Делаю жест своим сотрудникам, сидящим на другом конце коридора у ящиков и ныряю внутрь.
'Отлично, перфолента и распечатка на месте'.
Под сожалеющим взглядом журналиста реквизирую вещественные знаки виртуального разговора. Кольцов в мыле, его можно понять: попробуй два часа на максимальной скорости стучать одним пальцем по тугой клавиатуре.
-Вайо обещал выйти рассказать о реакции старика на разговор,- настроение Кольцова как всегда приподнятое, энергия бьёт через край.- пошли со мной. 'Не хочет терять меня из виду, надеется на ещё один разговор со Сталиным? Ясно, иметь доступ к 'телу'- это так заманчиво'.
-Мне бы сначала найти порученца Котова,- оборачиваюсь к журналисту и тут ко мне на ум приходит хорошая идея.- хотя... идём.
-Заканчивайте тут- говорю своим.- и ждите у входа внутри. -Михаил Ефимович,- спускаюсь вслед за Кольцовым вниз по безлюдной каменной винтовой лестнице боковой башни.- вам что-нибудь говорит имя Джордж Оруэлл?
-Нет, не припомню.
-Начинающий писатель из Англии,- поясняю безразличным тоном.- говорят, подаёт надежды. Сейчас служит в ополчении ПОУМ в Барселоне, Оруэлл- это псевдоним, настоящее имя- Эрик Блэр...
-Это он от Независимой рабочей партии,- перебивает меня журналист.- там заправляют троцкисты. А этот, значит, приехал по их путёвке за острыми впечатлениями?
-...- Не успеваю вставить слово.
-Хочешь чтобы я узнал о нём побольше? Или...
-Не совсем,- удаётся вклиниться в разговор.- надо бы его обратить в нашу веру. Пригласить в Москву, заказать книгу, дать денег.
-Сделаю,- понятливо кивает Кольцов.- нет податливее материала, чем молодой начинающий писатель. Это тебе не маститый публицист, выпивоха и ловелас.
'Это он о ком? Ну ясное дело не о себе, о- Хэмингуэйе'.
Через короткий переход попадаем вестибюль перед главным входом.
'А уверенно он ориентируется в 'коридорах власти''.
* * *
-Старик в восторге от Сталина,- неспеша и тщательно выговаривает для нас испанские слова дель Вайо, но не может скрыть своего воодушевления.- помните, что я говорил вам в Москве в прошлом году? Теперь всё пойдёт по другому... Запомните мои слова!
Неподалёку от нас останавливается Котов и прислушивается к разговору помощника премьера и Кольцова. Неподалёку люди Котова помогают Базарову с погрузкой оборудования, но неожиданно им на выходе загораживает дорогу группа людей с флагами, горном и барабанами, пришедшая, судя по громким восторженным выкрикам, приветствовать главу правительства.
-Стойте!- Грудью бесстрашно навстречу им бросается дель Вайо.- Товарищ Лорго Кабальеро принимает только по записи. Идите во Всеобщий Союз Трудящихся, там есть специальный приём для желающих передать приветствие...
Рабочие-делегаты горячо возражают, между ними и дель Вайо возникает словесная перепалка. Чувствуется, однако, что этот спор доставляет обеим сторонам большое удовольствие.
-Мне пора.- Пожимаю руку Кольцову, тот косится на Котова и не задерживает. Бочком протискиваемся мимо фанатов 'Испанского Ленина' и попадаем на крытую булыжником площадь, не смотря на поздний час, полную народом.
-Приговорённый к смертной казни Примо де Ривера бежал из тюрьмы в Аликанте!- звонкий мальчишеский голос перекричал лязг и скрежет проходящего мимо трамвая.
Котов суёт монетку газетчику и получает свежеотпечатанную страничку вечерней газеты. Заглядываю ему через плечо и читаю буквально то же самое, что только что прокричал мальчишка набранное очень крупным шрифтом.
-Поехали быстрее.- Торопит Котов, бросая листок в урну, и, не замечая типографской краски на руке, на ходу вытирает ей лоб.
В ближайшем переулке садимся в машину и колонна из трёх машин, двух легковых и грузовичка, начинает свой путь по запруженным негодующим народом улицам в сторону моря. Мой сосед с траурной полосой на лбу погружается в глубокое раздумье.
'Похоже это и есть сталинское 'другое решение''.
Решение безусловно логичное. Примо де Ривера- основатель фаланги, сын первого диктатора Испании, высокий с харизматичной внешностью, необычайно популярен у националистов и может составить реальную конкуренцию Франко, безродному коротышке с высоким писклявым голосом. А это значит, что возможна борьба за власть в стане врагов. Решение-то логичное, но принять его республиканская власть не может, ввиду лютой ненависти народа к Ривере.
'Не беда, не смогла власть, смогли другие люди'.
-Товарищ Котов, разрешите задать вопрос.
-Попробуй.- Отвечает он, с выражением лица: 'Не знаю как у вас в спецотделе, а у нас в ИНО язык сразу'...
-Скажите,- улыбаюсь я.- вы слыхали что нибудь об испанском шифровальном устройстве 'Clave Norte'?
* * *
Разговор этот, однако, ввиду начавшейся тряски на булыжных мостовых, продолжился уже после ужина на базе закордонной разведки, в заброшенном постоялом дворе, прилепившемся к гигантской скале на небольшом плоском пятачке у старой приморской дороги на Аликанте. После обычного для этих мест несильного землетрясения лет двадцать тому назад многокилометровый участок серпантина дороги неожиданно сполз в море. Новая дорога пошла в обход скалы, оставив давно построенное крепкое каменное здание в тупике в двух километрах от транспортного потока и похоронив возможность использования по прямому назначению, но сделав его с недавнего времени крайне удобным местом для тайных операций советской разведки в Испании.
-Зря ты, Алексей, не пьёшь вино,- Котов возвращает в тарелку до бела обглоданный обрубок бараньего ребра.- во многих местах это единственной источник для утоления жажды.
-Терпкое оно здесь, на виноградных косточках,- бросаю в рот чёрную маринованную оливку.- потом у меня по всему лицу красные пятна выступают.
-Винная кислота за то, всякую заразу убивает,- мой сотрапезник возвращается к своему любимому занятию созерцанию моего лица.- французы, например, в Африке вино разбавляют местной дрянной водой, тем и спасаются от жажды и поноса. А пятна... выбирай- красота или здоровье. Мы сидим внизу за длинным грубо оструганым столом, наши спутники, быстро поев, разбежались по своим делам. Мои подчинённые по скрипучей деревянной лестнице, ведущей прямо из харчевни на второй этаж в номера, потащили ящики с оборудованием.
-Я выбираю охоту, товарищ Котов.- Подвигаю разговор к 'своим коням'.- Вот у вас такое бывает: появилась перед глазами дичь, бросаешься за ней, не выпуская из виду, и ничего тебе вокруг не важно, не интересно. Даже сама дичь не интересна, важен только процесс охоты, чтобы доказать себе что можешь, что умеешь.
-Зови меня Леонид Александрович, Алексей,- понимающе улыбается он.- так это что, 'Ключ Святого Карлоса' для тебя цель?
-Нет, это-средство. Цель- читать переписку мятежников. Ну и германцев и итальянцев, конечно.
-Широко размахнулся...- серьезнеет Котов.- ну так кому же, если не тебе- начальнику спецотдела. Республиканский генштаб это устройство точно уже не применяет, а вот у националистов оно в ходу. Правда в последнее время, по моим данным, высшее командование начинает переходить на немецкие шифровальные машинки.
