– Но Япония тоже богатая страна, – возразил я ему, – но как я заметил, у вас мало толстых людей.
– Да, – согласился он, – во-первых, японцы очень много работают, а потом наша традиционная пища очень легкая – овощи, рыба и морепродукты, что способствует сохранению здоровья. И потом японцы никогда не переедают. Во-вторых, многие японцы любят спорт, даже в наших школах спортивным занятиям уделяется много времени. Но всё равно, американские стандарты жизни с их обществом потребления последнее время всё более негативно сказываются на здоровье японцев. С этим я борюсь, когда встречаюсь с прихожанами, призывая их всегда к здоровому образу жизни. О каком просветлении может быть речь, когда у человека постоянно набит живот пищей, и питается он обильно и по три, а иногда по пять раз в день. У него даже не возникает чувства голода. Вы знаете, что раньше, даже в Европе, до средних веков питались только день раза, и делали это утром в девять часов и до четырёх часов дня. Остальное время суток организм разгружался, поэтому и болели в те времена реже, так как медицина не была ещё такой изощрённой, и человек полагался на природу, и жили дольше, чем сейчас. Взять хотя бы даосов, ведь многие из них вообще достигали бессмертия. Как говорится в древних китайских текстах, «они питались воздухом, и пили росу». А знаете, для чего им служил один из их постоянных атрибутов жизни, наравне с молельным ковриком, тыква-горлянка?
– Нет, – ответил я, – но об этом я всегда хотел узнать, ведь тыква-горлянка для даосов была как некий символ.
– Совершенно верно, – согласился отец Гонгэ, – эта выдолбленная тыква была их сосудом очищения, сейчас это называют клизмой. Поэтому тело даоса было настолько чистым и очищенным, что в него проникал божественный свет. Даосы светились изнутри. Они не только обладали интуицией, но при помощи небесных знаний, которые получали напрямую из космоса, овладевали многими качествами и способностями, видели будущее, уходили от опасностей, могли переноситься на расстояние, как говорилось, «оседлав ветер», и делали много других чудес, непосильных простым смертным. Но, к сожалению, всё это забыто. Я стараюсь привить своим прихожанам здоровый образ жизни, но мне это не очень удаётся сделать. Они слушают меня, соглашаются, но продолжают жить по привычке, пьянствуют, объедаются. Есть у них один порок, это – пьянство, в городе очень много любителей саке, и я ничего не могу с этим поделать, чтобы отучить их от этой привычки. Дело в том, что наш городок называется Ёсида, как вы понимаете, название означает «Доброе поле». Но первый иероглиф, означающий «добро», по звучанию похож на иероглиф «ёси», что означает «опьянение» и «пьянство». И как-то в головах у горожан смешались два этих понятия, и они подсознательно стали считать, что добрый – это пьяный, а пьяный – добрый. Наш японский язык вообще изобилует множеством омонимов, это – слова одинаковые по звучанию, но разные по смыслу, и это случилось тогда, когда мы заимствовали китайские иероглифы. Ведь был же раньше наш простой японский язык, и мы могли письменно обходиться только катаканой или хироганой, а с приходом иероглифов язык усложнился, как бы получилось наслоение, и все наши японские слова получили своих китайских двойников, у нас образовался смешанный язык, и это внесло массу трудностей в понимание. Как-то я насчитал в нашем языке десять тысяч омонимов. И если китайцы свои иероглифы читают с четырьмя тональностями, и всё встаёт на свои места, то у нас тональностей в языке нет, и возникает путаница в понимании. Да вы это знаете прекрасно. Даже в дипломатической практике японцы прибегают к более точному французскому языку, чтобы не было двусмысленности. Так что эта двусмысленность настолько вошла в наше сознание, что у нас начались всякие ментальные заморочки. Например, даже в цифрах число четыре у нас обозначается иероглифом «си», то же звучание, как и у «иероглифа смерти». Поэтому в наших гостиницах вы не найдёте четвёртого номера. В Китае – то же самое. Но вот цифра «девять» в Китае считается самым счастливым и полным числом, потому что звучит по-другому в отличие от японского, а у нас это число означает по звучанию «ку»? – глупость, нелепость и вздор, а также горе, нужду, боль. Поэтому мы не считаем это число счастливым. Вот видите, какие заморочки существуют в нашем языке. Но к чему я это говорю? Я хочу всё же как-то отучить жителей нашего городка от обжорства и пьянства. Поэтому хочу обратиться к вам за помощью. Вы хорошо знаете японский, не смогли бы вы в моём приходе выступить с проповедью о вреде переедания и пьянства. Вы – иностранец, может быть, ваша речь как то повлияет на их образ жизни. Расскажите им о постах в Православной церкви.
– Хорошо, – согласился я, – когда это нужно сделать?
– Сегодня вечером, как раз, мы собираемся в городке на богослужение.
Услышав моё согласие, отец Гонгэ сразу же повеселел.
– А знаете, что, – сказал он мне, – у вас прорезался дар, вам ни в коем случае нельзя его терять. У меня есть предложенье к вам. Воспользуйтесь нашей методикой просветления. Так или иначе, вы сможете с нами, взаимодействуя, просветлиться и укрепить ваш дар. Я не знаю, как в Православной церкви приходят к святости, но если у вас пока нет своего опыта, попробуйте использовать наш. Ведь он помог моим монахам Мосэ и Хотокэ обрести этот дар виденья будущего. Мосэ будущее видит во снах так же, как американский провидец Кэйси, а Хотокэ, как Шакьямуни, получает небесные откровения в медитации. Вчера они у меня выпросили разрешения присоединиться к американцам с целью помочь им в постижении понимания тонких сущностей, проникающих в наш мир через тысячелетние деревья. Но сегодня я поставлю перед ним условие, чтобы всё это время они постились. Как только они прервут пост, то будут обязаны вернуться в храм. Может быть, и вы попоститесь с ними?
– Было бы неплохо, – согласился я.
– Они вам помогут овладеть практикой очищения и просветления. Вы ближе познакомитесь с буддизмом, разговаривая с ними. И станете настоящем провидцем будущего, понимая шелест листвы деревьев. Но кроме этого вы приобретёте ещё массу качеств и способностей, которые и не снились мирянину.
– Например, какие?
– Пока я вам этого не скажу, всё будет отрываться в вас по степени вашего приближения к совершенству. Но обещаю вам, что вас ждут на этом пути приятные неожиданности. Но никто из посвященных о них не говорит. Все эти качества – их тайна, которую лучше всего не разглашать. Вам, как моему единомышленнику, я открою свою тайну, для того чтобы укрепить вас на этом пути. В жизни я играю роль некого болтливого простачка, и таким образом отвожу от себя всякие подозрения, но я хорошо понимаю птичий язык, и через него узнаю много небесных откровений. Я никому этого не говорю, а так, намёками, когда это нужно, оповещаю о грядущих событиях своих прихожан. Кто мудрый, тот это понимает, а глупцу и говорить этого не стоит, потому что он всегда поступит с точностью наоборот. Ведь если человек не способен понимать того, что скрывают слова, или что недосказано, а также, что срыто меж словами или между строками священных писаний, то он никогда не обретёт мудрость, а если случайно и обретёт её, то со временем её всё равно потеряет. Это и есть секрет проницательности и интуиции. Я всегда говорю всем о своих птичках Ричике и Чарли, и меня уже все, наверное, считают за помешанного, или выжившего из ума старика, впавшего в детство. Но посредством этих рассказов я говорю собеседнику или приходу некоторые небесные тайны. Понимающий это услышит, а кто этого не понимает, тому этого и знать не обязательно.
– Это почему? – удивился я.
– Есть такая еврейская притча. Один раввин знал птичий язык. Его прихожанин очень хотел научиться понимать птиц, и попросил раввина обучить его этому языку. Раввин вначале отказывался, но тот так приставал к нему, что, наконец, уговорил его. Хотя раввин и предупреждал: «Как бы раскаиваться тебе не пришлось после этого». Прихожанин освоил этот язык. Как-то дома, сидя во дворе на скамеечке, он услышал, как воркуют голуби: «Сегодня к нашему хозяину ночью залезут воры и обокрадут его». Хозяин расставил по дому слуг и заставил стеречь добро всю ночь. Воров не было. На другой день он опять слышит воркование голубей: «Сегодня ночью сгорит дом нашего хозяина, жаль бедолагу». Опять хозяин на ночь расставил слуг с вёдрами воды. Пожара не случилось. На третий день слышит, как воркуют голуби: «Как жаль нашего хозяина. Бог решил наказать его, вначале посылал к нему воров, но те не смогли пробраться в дом, затем решил устроить пожар, но и этого не вышло. Тогда он решил забрать его сына. Этой ночью сын должен умереть». Так и случилось, у хозяина умер сын, из-за знания птичьего языка хозяин уклонился от лёгкого наказания и принял тяжёлое. Так что не всем всё положено знать, чтобы избежать большей беды, и не навредить своей судьбе. Нужно следовать пути Недеянья, и принимать все невзгоды жизни стоически.
