– Давай руку, птица-балбеска! – он протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но девушка как-то умудрилась увлечь его за собой и принялась его кусать, приговаривая:

– Кто тут балбеска? А? Сейчас тебя съем, чтобы чушь не говорил!

Но парень увертывался от укусов и, когда ему надоедало, просто падал на нее и ждал, пока она отдышится и успокоится. Порой возникало странное чувство, когда его лицо было так близко от ее лица, и их руки соприкасались, но никто ничего не предпринимал, а, скорее, наоборот. Всматривались друг в друга, а потом одновременно передергивались и отстранялись. Они боялись этой нависшей неловкости.

Он был единственным у нее. Он видел ее слезы, слушал совершенно другое направление музыки, но при этом находил ее пение забавным. Он любил вывозить ее на природу и заставлял бродить часами по лесу. Он боролся с ее страстью курить сигареты и при этом выглядеть очень задумчивой. Он заставлял ее босиком ходить по песку осенью, наслаждаться звездным небом среди ночи, обнимая, просил загадать желание на падающую звезду.

Он особенный. Он говорил комплименты, когда она была не накрашена и с грязной головой. Он не знал всех ее друзей, ее привычек. Он не старался удивить ее, но всегда просил тепло одеваться. Он приезжал среди ночи попить чаю, зная, что она страдает от одиночества. Он был готов послать всех, когда проводил время с ней. Он был ее, но и был свободен как ветер. Порой он пропадал. Она жутко скучала, но благодарила судьбу, что он был в ее жизни. Потом он снова объявлялся, и она жила только им.

Он всего лишь однажды разрешил ей поцеловать себя в щеку, когда девушка пообещала, что с помощью этого поцелуя передаст ему свое позитивное мышление. И это сработало. Он улыбался весь день.

Она под любым предлогом писала ему, звонила. Она умудрялась обыграть день так, чтобы весь вечер проводить с ним. Работать или выпить чаю, неважно что, лишь бы с ним. Она хранила тепло его рук у себя в сердце, не признаваясь себе, что он – это все… Она боялась его потерять и переживала, что угаснет его интерес к ней и он перестанет проводить время с такой балбеской, как она. И теперь, через года, она с теплом вспоминает о времени, проведенном с ним…

***

– Самое трудное – это было скучать по своему ветру…

– По чему скучать?

– По тому, как он укладывал меня спать, изображая ветер, который гнал волны к берегу. Я всегда перед сном мечтала оказаться на берегу моря, а он создавал этот шум волн.

– Значит, тебе его не хватает?

– Ветер неуловим и свободен. Таков был и он…

– И что, с того момента вы больше не виделись?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ветер невозможно увидеть, глупенькая! Да и потом, у твоего дедушки уже давно вставная челюсть. Слава богу, что он перестал мне перед сном изображать ветер, а то плюется очень! И это уже не так романтично… Только ты ему не говори об этом! – улыбаясь, попросила пожилая женщина маленькую девочку, сидевшую у нее на руках.

– Это наш маленький секрет, бабуля! – улыбнулась девчушка, крепко обняв свою бабушку.

Порой открываешь глаза и понимаешь, что жизнь проходит сквозь пальцы, поэтому стоит ее ценить, чаще прислушиваться к своим желаниям и исполнять их. Вот хочется тебе яблоко, съедаешь его, и появляется новая цель, мечта… Вот так и со мной… Оглянулась и снова пришла к тому, что у меня новые планы. Планы на день, месяц, а может, и ближайший год.

Оглянулась и вспомнила юношеские годы. А что больше всего запомнилось вам? Я вот ожидала, что мне никогда не забыть свой красный диплом. Ведь это гордость, еще какая. А вот с годами оказалось, что это не столь уж и важно…

Ну, валяется он сейчас где-то, где и остальной хлам, собранный с детсада, школы и университета. Где почетные места в коробке отведены для медалей, дипломов, грамот и прочей ерунды, накопившейся за мою жизнь. А в воспоминаниях всплывает совсем другое. Этого не найти на полках, не сфотографировать, не записать. Это как дымка перед глазами или сон, только ты уверен, что все это происходило именно с тобой.

Может, это и странно, но помню я только пару преподавателей, которые меня отчитывали, что если не учиться, то ничего не добиться. Помню, как отмечали выпуск, и впервые я напилась, а в голове все время вертелась фраза, которой зомбировали меня с самого детства: «Кто пьет – тот всегда плохо заканчивает!»

Сейчас вспоминаю все это с улыбкой. У меня осталось не так уж много друзей, настоящих друзей. Помню, как после окончания к одному из таких друзей я и отправилась в гости. Затея была классная, да и кров над головой был обеспечен на сутки, как раз мне бы хватило этого времени развеяться после расставания с парнем. Честно сказать, я уже и не помню, как он выглядел. Бывает же такое.

Но кое-что из этой поездки мне очень хорошо запомнилось. Даже сейчас остался след: чувствую тепло, уют и заново переживаю это. С этим воспоминанием мне будто снова двадцать лет. Оно меня окрыляет.

– Как хорошо, что ты приехала! И не кисни! Сейчас оторвемся как следует, и ты забудешь этого гада! Ну хочешь, проедься по моей роже? – подставляя щеку для удара, проронил Эрик.

– Спасибо, ну уж нет! Я тоже рада, что вырвалась, – немного взбодрившись, ответила я. Здорово, когда у тебя есть такие друзья.

Мы отправились к нему домой пешком и Эрик провел небольшую экскурсию. Он рассказывал о памятниках, что встречались по пути, показывал кафе, скверы. В общем, пытался передать все знания, которыми обладал сам. Квартирка оказалась очень просторной и трехкомнатной. Снимали ее сразу трое друзей-знакомых. У каждого было свое личное пространство – это комната, а вот туалет и ванную с кухней они считали общими. Правил как таковых у них в доме не было, кроме некоторых:

1. Занимаешься сексом – закрывай свою комнату!

2. Пирамиды, оставленные в туалете, смывай.

3. Курить можно только на лестничной площадке.

4. Очередь в ванную занимай заранее.

Ничего сложного.

Встретили меня все очень хорошо, но немного покосились. Только позже я поняла почему. У моего друга была всего одна кровать в спальне, то есть ночевать мы будем вместе, а у него есть девушка. Правда, на тот момент они немного поссорились, но факт остается фактом: он не свободен и привел меня.

– О-о-у! Эрик, о таком лучше предупреждать заранее! – сморщилась я, указывая на одну кровать.

– Не переживай, ты не в моем вкусе! – с улыбкой ответил он мне.

– А как насчет твоей девушки и друзей? Они тоже не станут переживать?

– Ай! – отмахнулся он. – Главное, чтобы ты успокоилась и отвлеклась. У меня грандиозная программа, и она начнется прямо сейчас.

Дальше было все как в тумане. Сначала я скромничала, но потом алкоголь сделал всех равными. Я и не заметила, сколько мы выпили и как быстро увеличилось количество людей. Один из квартирантов привел с собой несколько подруг, они разместились у него в комнате и звали меня, если вдруг я захочу поразвлечься по-настоящему.

Другой сосед был как-то молчалив, да и особо я не помню, чтоб он пил или сидел с нами на кухне. Его в компании называли «привидением», потому как он почти ни с кем не общался и все время проводил у себя в комнате. Самое главное, что платил вовремя и с ним никаких проблем не возникало. Он тихоня, и остальных это вполне устраивало. Мое внимание он совсем не привлек, я была поглощена игрой «Верю – не верю» и напивалась. Помню, как к Эрику пришла бывшая, и он любезно нас познакомил, а потом, сказав, что недолго поболтают, увел ее к себе. Вскоре и все сидевшие на кухне разбрелись. Я осталась одна.

Алкоголь стал выветриваться, когда я поняла, что спать мне особо негде. Моя сумка в комнате у Эрика, а ворваться туда в самый разгар примирения влюбленных, чтобы взять деньги и уйти, мне было неловко. Я решила просто сходить умыться, но по дороге услышала доносившиеся из комнаты вздохи, пару женских смешков и сразу поняла, что это комната парня-альбиноса. Так я прозвала его у себя в голове из-за его цвета кожи и волос. Он был как снежный человек – белее снега.