– А я и есть ребёнок, – согласился Он, – только у нас здесь возраста нет. И ты можешь называть меня Малыш, я не против.

Я смущённо промолчала. Он умеет читать мои мысли, получается?

– Только когда я совсем рядом, – Малыш впервые улыбнулся мне, – знаешь, Паня, а я рад, что ты осталась здесь. Ты хорошая. Добрая, светлая. Как моя бабушка. Она очень любила людей и помогала им, чем могла. А ты теперь будешь помогать здесь. Люди нас не видят, но помогать мы им можем. Я должен тебе рассказать о многом, но сейчас я занят. У меня ещё несколько встреч, а тебе, наверное, лучше побыть дома пару дней. Отдохнуть, подумать. Торопиться некуда. Я постараюсь вернуться побыстрей. Если вдруг что-то случится, зови меня сразу же. Я услышу.

Мы подошли к моему дому. Шли, вроде, не торопясь, так мне казалось, но преодолели расстояние раза в три быстрее. Я поняла, что удивляться мне придётся ещё не один раз.

– Если дверь не заперта, мы можем войти через неё. Можно через окно или форточку, ну, это когда у тебя будут крылья. Я уже сделал заказ для тебя. Крылья и одежда, короче, всё, что тебе понадобится. Скоро будут готовы.

– Зайдёшь ко мне? – вежливо спросила я, но Малыш отказался.

– В другой раз. Тебе лучше немного побыть одной.

– Я могу уже начать помогать? Кому, как? Не хочется сидеть сложа руки.

– Дети, старики, бездомные животные. Для начала хватит, – коротко ответил куратор и распрощался. Дверь в мою квартиру была заперта, и я поднялась на чердак. Долгое время там был мусор и всякий хлам, но при помощи дворовых мальчишек я всё убрала. Получилась миленькая комнатка с небольшим диваном, столом и старым шифоньером. Из обычных досок мальчишки сделали полки, на которые я поставила много книг. В непогоду ребятня с удовольствием коротала время в нашей комнате, а я в свои редкие выходные старалась сделать её ещё уютней. Приносила печенье и конфеты, фрукты. Курение у нас строго запрещалось. Комнату мы запирали от бомжей, ключ был спрятан неподалёку. Я зашла в комнату, присела на диванчик и неожиданно для себя расплакалась. Я не жалела о том, что осталась в новом для меня мире. В нём, кроме Малыша, я никого не знала, но надеялась, что это вопрос времени. Мы – помощники, гордо сказал Малыш, и я не успела спросить, помощники кого? Чьи? Наверное, Ангелов. Неужели мне предстоит их увидеть? Я много думала, вспоминая все, что было мне известно на эту тему из фильмов и книг, и не заметила, как уснула. Малыш появился к вечеру. Я как раз недавно вернулась с прогулки, которую провела с большой пользой – скормила собакам и кошкам у мусорки весь запас продуктов. Еда мне была не нужна, как и вода. Нет, кушать и пить было можно, но Малыш сказал, что я сама не захочу ни того, ни другого. Так оно и вышло – любая еда напоминала дистиллированную воду, и я отказалась от мысли что-то съесть. Затем пришлось вернуться в больницу за ключами от квартиры. Ни Антон, ни Игорь мне не встретились, и я была рада этому.

– Освоилась немного? – ласково спросил Малыш, – тебе нужно получить одежду, обувь и крылья. Запоминай адрес, это недалеко отсюда. После восьми вечера тебя там будут ждать.

У меня было много других вопросов, но Малыш сказал, что сейчас он мне скажет какие-то важные сведения и ответит на некоторые вопросы. А вообще, я умная и о многом догадаюсь сама.

В течение получаса я узнавала о том мире, в котором теперь буду находиться. Все здесь – помощники. Это люди, которые не прошли свой жизненный путь до конца, причём многие из них далеко не с хорошей репутацией и поведением. Они работают, как и все остальные, иногда выполняют поручения куратора. Куратор бдительно следит за ними. Постепенно они становятся всё лучше. Некоторым хочется вернуться, но это не так просто. Мало кто смог это сделать.

– А почему им захотелось вернуться? – спросила я.

– Создались определённые обстоятельства. Но этого мало. Долго объяснять, Паня.

– Ты сказал, что они не вернулись, и они же не прошли свой жизненный путь до конца, – нерешительно сказала я.

– Однажды они уйдут навсегда, в другой мир. Недостающий свой жизненный путь они закончат здесь, только длиться это будет намного дольше. Должна остаться только любовь. Это самое главное чувство в любом мире. В любом, Паня. Но не у всех получается избавиться от него.

Я подумала, что Он говорит сейчас и обо мне. О любви, как о самом главном чувстве в любом мире, я догадалась, но от зла не могла избавиться. Например, водитель, сбивший меня на "зебре"? Как я могу простить такую сволочь?

– Паня, – ахнул Малыш, – нельзя так выражаться!

– Не буду, – присмирела я, – только, знаешь, мне очень обидно. Очень!

– Знаю, понимаю и не осуждаю. Давай сама, ладно? Потихоньку прощай всех обидчиков. Они будут наказаны. Поверь, я знаю, что говорю. Куратор немного может видеть будущее. Я знаю, что все твои обидчики будут наказаны. Некоторые уже…

Я молча смотрела на Малыша. Он задумчиво рассматривал меня, затем произнёс:

– Идём!

Мы быстро оказались на окраине города, где тянулись бесконечные гряды частного сектора. Навстречу нам подбегало огромное количество собак, как бездомных, так и с ошейниками, и мне очень хотелось их всех погладить и дать какой-нибудь еды. Малыш остановился у небольшого домика. Забор был низкий, и мы почти перешагнули через него. На привязи у крыльца сидела огромная собака, которая при виде нас заскулила.

– Голодный, братец, – мягко произнёс Малыш, доставая из кармана своего плаща бутерброд с колбасой. Пёс с радостью принял гостинец, а мы вошли в дом.  Там дым стоял коромыслом, откуда-то доносились музыка, громкий мужской разговор и плач ребёнка.

– Да успокоишь ты его, или нет? – заорал гневно мужской голос, – не надо было рожать, если не соображаешь ничего в этом. Мать называется! С ребятами не даёшь переговорить, дура!

Из глубины дома что-то виновато говорила женщина. В зале за большим столом сидела компания полупьяных мужчин. Они выпивали, закусывали, курили, кто-то рассказывал анекдоты. Возглавлял пиршество мой бывший учитель физкультуры. Я, не останавливаясь, прошла в спальню. Малыш последовал за мной. Женщина, возившаяся с ребёнком, показалась мне знакомой. Она покачала коляску и на цыпочках направилась к мужчинам. От неё тоже сильно пахло спиртным. Я взяла ребёнка на руки. Он сразу успокоился и уснул.

– В наших руках дети всегда спокойны, – тихо сказал Малыш, – первое время я тоже много возился с маленькими, это всем очень нравится.

– Бедный ребёнок, – сказала я, – жить у таких родителей. Я узнала маму. Одна из любимых учениц физрука. У них были отношения, только на это все долго закрывали глаза. "Я сама видела, как Марина вынула кошелёк и отнесла к себе в комнату. Мы ей так верили, а она…" – вспомнила я слова Верки Титовой. Она громче всех кричала, что я воровка, и требовала наказания. Положив мальчика в коляску, я вышла из комнаты. Малыш некоторое время разглядывал пьяную компанию, и выражение его лица мне было непонятным. За столом тем временем допили ещё одну бутылку водки и начали петь. Верка пела хорошо, это было у неё не отнять. Физрук обнимал её и что-то шептал на ухо, а она глупо хихикала и на время переставала петь.