Катриона была совершенно счастлива – пребывание в столице давало такие возможности! Ей удалось уговорить Патрика сопровождать их с Мег на одно из представлений пьесы маэстро Шекспира в театре «Глобус». Ей очень понравилось, как юноши играли женские роли, но было непонятно, почему эти роли не разрешается играть женщинам. Сходили они и в «Медвежий сад», однако вид полуголодного, изъеденного молью зверя, на которого натравливали разъяренных собак, вызвал у нее исключительно отвращение.

Чета принимала множество гостей как в Лондоне, так и в загородном поместье, расположенном неподалеку от аббатства Уолтон. Приемы в их доме пользовались популярностью. Этому способствовала сама королева, поставив на их семье свою печать одобрения. Елизавета, презиравшая разряженных и распущенных придворных дам, во время их третьей аудиенции сказала Катрионе:

– Насколько я понимаю, вы получили образование.

– Да, ваше величество. Моя прабабушка считала, что это необходимо. Шанс получить образование был предоставлен всем ее наследницам по женской линии. Одни его использовали, другие не стали утруждаться. Мне посчастливилось учиться, однако достичь уровня вашего величества я не смогла.

– Вы знакомы с математикой?

– Немного, ваше величество.

– Занимались музыкой?

Катриона кивнула.

– Знаете языки?

– Да, мадам.

– Какие именно?

– Гэльский, латынь, неплохо говорю на французском. Могу объясниться на фламандском, итальянском, немецком, испанском и греческом.

Королева кивнула и внезапно заговорила на фламандском, а на середине фразы перешла на латынь. Катриона ответила на французском, перешла на греческий и закончила на испанском. Елизавета пришла в такой восторг, что расхохоталась и даже ущипнула Кэт за щеку. Популярность Гленкиркам этим жестом была обеспечена, а слова королевы, сказанные на прощание, еще долго передавали из уст в уста:

– До чего ты милая. Не знаю почему, но ты мне нравишься!

В Англии Кэт удалось обзавестись подругой – вообще первой подругой за пределами семейного круга. Летиция Ноллис, прекрасная графиня Лестер, была старше Кэт и два года тому назад тайно вышла замуж за Робина, любимейшего фаворита королевы. Спустя полгода их тайна вышла наружу, и Летиция, двоюродная сестра Елизаветы, была отлучена от двора и находилась в жесточайшей опале. Разрешение снова бывать при дворе она получила совсем недавно.

Даже сейчас ей приходилось принимать строжайшие меры предосторожности, и загородный дом Лесли был одним из тех немногих мест, где Летиция могла встречаться с мужем, не вызывая раздражения королевы. Катриона любезно предоставила комнаты для свиданий наедине, в то время как королева, давая волю своей ревности, отказывала им даже в этом.

В делах у Патрика наступил некоторый перерыв, поскольку складов, которые можно было бы купить, не нашлось, и Эли Кира приобрел для них участок земли у реки. Пришлось организовать конкурс среди лондонских строителей для возведения двух складских зданий и примыкающих к ним причалов. Патрику пришлось задержаться в Лондоне, чтобы контролировать строительство. Мег уже была сыта Лондоном по горло и предпочла вернуться домой.

Для сопровождения матери в Гленкирк Патрик выделил половину своих вооруженных охранников. Кэт хотела, чтобы, возвращаясь обратно, они взяли бы с собой Джейми, поскольку приближалось лето. Патрик не поддержал ее и настоял на том, чтобы Джейми остался в Гленкирке, и предложил Кэт вернуться домой вместе с его матерью, если пожелает.

– Ага, а ты будешь тут играть роль собирающей мед пчелки среди всех этих английских роз? И не надейся, милорд!

– Ревнуешь, милая? – спросил он ехидно.

– К твоим обожательницам? – мило проворковала Кэт. – Они беспокоят меня не более, милорд, чем мои воздыхатели – тебя.

Ее глаза и губы дразнили его, и Патрик в который раз подумал, – что ему повезло заполучить в жены такую красавицу. Он заключил ее в объятия и страстно поцеловал. Прижавшись к нему всем телом, она ответила со всей страстью, на которую была способна, и подумала, что если когда-нибудь застанет с другой женщиной, то убьет его. Если бы он смог проникнуть в ее мысли, то почувствовал бы себя польщенным. Сам же он просто ненавидел придворных любезников, смотревших на нее с нескрываемым вожделением. Даст бог, через два-три месяца они смогут отправиться домой.

Однако всем этим планам не суждено было сбыться. После Рождества Кэт поняла, что беременна, а вскоре у нее случился выкидыш. Совершенно подавленная, она впала в уныние: то и дело плакала, почти ничего не ела, спала урывками и никого не хотела видеть, даже Летицию. В конце концов Эллен воззвала к Патрику:

– Единственный способ привести ее в чувство – это привезти сюда Джейми.

– О боже, женщина! – воскликнул граф. – На дворе январь, вокруг сугробы, дорог нет, да и Конелл только что вернулся!

– Пошли его обратно, только одного: так он доберется быстрее, – и он привезет Салли с ребенком. Не тревожьтесь, милорд! Салли выросла на границе, поэтому держится в седле как солдат. А сегодня же, до отъезда Конелла, отправьте гонца, Хью вполне сможет доставить Салли и ребенка в Эдинбург.

Хоть все в нем противилось этому, Патрик все же решил последовать совету Эллен. Как только Конелл отправился в путь, граф сообщил новости жене. Кэт сразу же повеселела, опять обрела аппетит. Спустя три с половиной недели, когда в Лондон прибыл Конелл и привез ее сына, она стала почти прежней. Схватив сынишку в объятия, она принялась покрывать его такими страстными поцелуями, что он даже немного испугался и протестующе закричал:

– Мама, ну хватит же!

Неожиданно грянули морозы, снегопады следовали один за другим, сопровождаемые ледяными ветрами. Строительные работы пришлось приостановить до весны. Дальше – хуже. В начале лета в Лондоне началась эпидемия чумы, и все семейство Лесли с домочадцами спешно отправилось за город. К тому времени, когда эпидемия пошла на спад и появилась возможность вернуться в город, уже наступила осень, так что им пришлось провести в Англии еще одну зиму.

С наступлением весны 1582 года Катриона узнала, что снова беременна. Дочь появилась на свет 7 сентября и была названа Элизабет – в честь королевы, – потому что ухитрилась родиться в день сорокавосьмилетия ее величества. Королева пожелала стать крестной матерью новорожденной уже на пятый день после ее появления на свет. Перепуганный священник Римской католической церкви не осмелился противоречить желанию королевы. Кроха Элизабет получила в подарок от крестной матери дюжину серебряных кубков, инкрустированных аквамаринами и покрытых выгравированными гербами рода Лесли.

Малышка Бесс появилась на свет в загородном доме, а уже месяц спустя, даже не увидев Лондона, отправилась домой, в Шотландию, вместе с родителями и старшим братом. Джейми было уже четыре с половиной года, и он скакал верхом на собственном пони.

Через месяц кавалькада пересекла границу Англии с Шотландией. Уже начался ноябрь, но дни по-прежнему стояли теплые. Катриона и Патрик, ехавшие верхом впереди обоза, завороженные красотой окружающих холмов, остановились полюбоваться все еще яркой листвой берез и густой зеленью сосен. От подножия холма до самого горизонта тянулась долина, подернутая светло-пурпурными сумерками наступавшего вечера. К западу от холмов располагалось имение графа Ботвелла, а впереди уже виднелся Джедбург, где они предполагали остановиться на ночь.

– Боже мой! – воскликнул Патрик. – Мне это только кажется, или даже воздух здесь пахнет иначе?

Катриона с улыбкой кивнула. И пусть предпринятое путешествие в Англию ей понравилось, лицо ее излучало радость от возвращения домой, в Шотландию.

– Мы уже почти дома, голубка, – сказал Патрик, коснувшись ее руки. – Если погода не подведет, будем в Гленкирке уже дней через десять.

Глядя на счастливое лицо жены, он вдруг подумал: «Боже мой, как же она изменилась! Я увез в Англию красивую девушку, а возвращаюсь на родину с прекрасной женщиной!»