– Действительно, выбили остатки ума из твоей глупой головы, – продолжала злиться я. – Отойди от меня и не приближайся. Тебе нет места рядом со мной.

– Рядом с тобой нет места никому, и не будет, – щурясь от солнца, произнес Эзоп. – А виноград действительно зелен, – продолжил он, отступая еще на шаг назад. – Кто учил тебя рисовать?

– Мне не нужны учителя. Я рисую с детства. Это называется…

– Талантом? – насмешливо произнес Эзоп.

– Талантом, – заносчиво ответила я. – Куда уж лучше, чем веселить подвыпивших гостей и чужих жен глупыми рассказами.

Эзоп засмеялся смехом, похожим на шуршание мокрого песка после дождя. Но отошел еще на некоторое расстояние от меня и присел устало на камень.

– Я бы хотел охранять тебя и называть своей госпожой. Почему рядом с тобой нет верной рабыни, или раба? – спросил он.

Мне не хотелось отвечать, но я, все-таки, ответила.

– Мне не нужны рабы. Я с детства могу справляться со всем сама.

– Глупое дитя, – грустно заметил Эзоп. – Рабы будут тебе нужны и очень скоро. Они помогут тебе добиваться всего, чего ты захочешь. Ты просто этого не понимаешь пока. Чуть позже поймешь.

– Чего же мне захочется чуть позже? – насмешливо спросила я, продолжая рисовать.

– Удовольствий. Поверь мне, чужими руками их всегда легче получать.

Многое в речах этого человека мне было непонятно. Но я испытывала странное спокойствие, когда он сидел недалеко от меня, чувствуя его осторожный взгляд, прислушиваясь к его словам, таким чужим и влекущим меня.

В тот день он не проронил больше ни звука и удалился также незаметно, как и пришел. Весь вечер я думала над его словами, не понимая, почему он сказал мне именно это. Я чувствовала беспокойство, неоправданное, странное и тревожное.

На следующий день я пришла к морю и издалека увидела, что Эзоп уже сидел на том же самом камне, где сидел вчера и, не мигая, смотрел на море. Молча я села на свое место под деревом и начала рисовать, даже не думая, что получится из моего будущего рисунка. В этот день мы не проронили ни слова.

Ральф вежливо кашлянул, и Маргарет стала говорить быстрее, подгоняемая мыслями и воспоминаниями.

– Если хотите узнать, кто заговорил первым? – насмешливо спросила она. – То отвечу сразу, это была я. Мне хотелось снова услышать его голос. А еще мне хотелось, чтобы он рассказал о себе и о том, как он попал на наш остров. –

Эзоп послушно рассказывал мне обо всем, ни сдвинувшись со своего места.

– Все это время вы рисовали? Я имею в виду во время его рассказа, вы рисовали? – спросил Ральф.

– Да, беспорядочные, но точные рисунки, без сюжета и без тех умиротворяющих пейзажей, к которым привыкла моя рука. Каждый день я приходила на то же место. Эзоп сидел на своем камне, как будто не уходил никуда, ожидая меня и…

– Ваших приказов? – спросил Ральф.

– Я уже не приказывала. Просила, иногда смеялась, немного грустила. Не скрою, мне нравилось его слушать, не поднимая глаз от рисунка, или наблюдая за ним незаметно. Эзоп не нарушил своего слова и ни разу не приблизился ко мне. Он был послушен и внимателен. Его рассказы не идут ни в какое в сравнение с тем, что мы читаем и слушаем сейчас. Гораздо интереснее, сильнее и намного мрачнее. В них больше…– Маргарет запнулась, подбирая слово, – …больше жесткости. При этом он был добр и щедр. Словами, взглядами, улыбками, которые озаряли его лицо, в самые неожиданные моменты.

Один из рабов моего отца однажды проходил мимо и, увидев, меня и Эзопа, испуганно подбежал, чтобы отогнать его. Я разозлившись, прогнала его, обзывая самыми последними словами. Я могла быть грубой и беспощадной даже в те юные годы. В тот момент я была довольна собой и думала, что услышу слова благодарности от Эзопа. Но ошибалась, как и во многом, что мне представлялось тогда допустимым и таким важным.

– Самое главное человеческое умение,– произнес он после, – это умение сдерживаться и находить нужные слова. У тебя нет ни того, ни другого, – сухо сказал он, отвернувшись.

– Я защитила тебя и ты же еще не доволен? – возмутилась я. – Он бы ударил тебя, причинил боль.

– Но обижать подневольных людей легче. Попробуй сразиться с равными тебе, не потерпев поражения, – сказал он, рассматривая песчинки на своей ладони.

– Я – женщина и воевать ни с кем не собираюсь, – заносчиво ответила я.

– Это верно. Но у женщины есть другое оружие. Используй его и люди будут не только бояться тебя, но и любить. Не только выполнять твои желания из-под палки, но добровольно предлагать свою помощь. Умей добиваться своего, не прибегая к оскорблениям и угрозам. Будь достойной своей красоты и положения. Ты ведь не рабыня?

Я ничего не ответила и даже не попрощавшись, удалилась домой. Как мне не хотелось признавать этого, но гнев иногда мешал мне, а спокойствие покидало в самые важные минуты.

Многое из того, что рассказывал Эзоп пригодилось мне и помогало потом в самые сложные минуты. В той жизни их было не мало. Были победы и поражения, но я училась терпению и выжиданию. Училась слушать и меньше говорить. Училась атаковать в самый последний момент, когда уже не оставалось другого выхода и давать вовремя отпор. В моей жизни встречалось много интересных людей. Были и те, в которых я влюблялась, забывая обо всем на свете.

– Так вы вышли замуж? – удивленно спросил Ральф.

– Конечно, – бодро ответила девушка. И не за Эзопа. – Замужество не мешало мне иметь любовников. – Осуждаете?

– Кто я такой, чтобы осуждать девушку, знакомую с самим Эзопом, – ухмыльнулся недовольно Ральф. – А Эзоп? Что стало с ним? – инспектору было интересно услышать конец этой выдумки.

– Мы встречались с ним даже после моей свадьбы, – продолжила Маргарет. – Через некоторое время я поняла, что мой муж не справится с делом, который отец передал мне по наследству. Он был хороший и добрый человек, но не воин и не борец. Поэтому с делами пришлось справляться мне самой. Зато все деньги проходили через мои руки. Мне не надо было отчитываться ни перед Все получилось так естественно и безболезненно. В один прекрасный момент я поняла, что хочу, чтобы Эзоп был рядом со мной. Постоянно. Был только один выход. Выкупить его. Я собиралась предложить хорошую сумму его хозяину. За такие деньги он смог бы отдать долги и купить сотни других рабов. Каково же было мое изумление, когда на острове прошел слух, что хозяин Эзопа даровал ему свободу.

Маргарет закрывает глаза и видит лицо, другое, но такое родное и любимое.

Бросив все дела, я побежала на берег, к нашему месту, где мы обычно встречались. Но его нигде не было. В доме своего бывшего хозяина его тоже не видели. Его немногочисленные друзья и знакомые только пожимали плечами в ответ. Казалось, что он пропал. Я боялась, что он ушел, забыв, даже попрощаться со мной.

Но я ошибалась. Через пару дней, я увидела его сгорбленную фигура на том самом месте, где мы впервые встретились. Я почувствовала облегчение и, не скрываясь, побежала к нему.

– Я так рада, что ты свободен, наконец-то свободен, – задыхаясь от бега, произнесла я, подходя совсем близко. – Ты не будешь одинок. Можешь жить у меня. Самая лучшая комната в доме будет твоя.

– В качестве кого? – не глядя на меня, спросил Эзоп.

– В качестве гостя, друга, родственника. Кого захочешь, – я чувствовала волнение, которое усиливалось тем, что рядом с Эзопом была небольшая котомка. Та самая, которую берут в дорогу, предполагая долгий путь.

– Слишком много для бывшего раба, – сухо ответил он, так и не взглянув на меня.

– В качестве любимого, – не выдержала я, срывающимся голосом. – В качестве самого любимого и единственного.

Эзоп отвернулся, скрывая выражение своего лица, а я уже не могла скрыть слез, хотя так не любила плакать, зная, что слезы – это первый признак слабости и несчастий.

– Я пришел проститься. Скоро в дорогу. Я так ждал этой свободы, – усмехнувшись, говорил он. – Не будь слабой. Ты же знаешь, что остаться с тобой, было бы слишком большой роскошью для меня. В конце концов, почувствуй свободу от меня, – шутил он. – Это как…