Лежал, пока не замерз.
Пошел Иван на кухню, включил электрическую плитку, поставил на нее чайник, быстренько умылся, принес из кладовки варенье и решил разбудить бабушку.
Открыв глаза и увидев внука, она испуганно вскрикнула. Если бы она верила в Бога, то перекрестилась бы!
– Это ты?! – еле выговорила она.
– Я. А что?
– Да как же… кто тебя разбудил?
– Никто. Сам.
– Сам?!
– А что особенного? – обиделся Иван. – Что в этом особенного?
Бабушка не ответила.
Потом она вышла на кухню, всплеснула руками и в ужасе спросила:
– И чайник сам поставил?! И варенье сам принес?! – Она села, бессильно опустив руки, словно убитая большим горем. – Да что же это такое происходит?! Совсем от рук отбился. Против бабушки пошел. Получается, что я тебе не нужна? Не выйдет! – она стукнула кулаком по столу. – Бабушка я тебе или не бабушка?
– Бабушка, – ответил ошеломленный Иван. – Ну конечно же бабушка.
– Обязан ты меня слушаться или нет?
– Обязан.
– Так вот, – бабушка встала и грозно посмотрела на него. – Я должна просыпаться и будить тебя, а не ты меня. Я должна завтрак готовить, а не ты. Понятно? Я здесь командир.
– Кем же ты командуешь? – удивился Иван.
– Всей семьей.
– А кто же тебя слушается?
– А вся семья.
– Бабушка! – воскликнул Иван. – Но ведь я-то тебя не слушаюсь!
– Как – не слушаешься? – удивилась бабушка,
– Да так. Я потому и люблю тебя, что тебя можно не слушаться.
– А не врешь?
– Нисколечко. Ты меня слушаешься, а не я тебя. Поэтому мы и живем дружно.
– Ну и пусть, – помолчав, сказала бабушка. – Не важно, кто кем командует, важно, что дружба есть. Но дружбе нашей скоро придет конец, если ты будешь вести себя как сегодня. Нехорошо, Ваня, стыдно!
Иван взбунтовался
– Почему стыдно? – спросил Иван. – Что я такого сделал?
– Как – что?! – вспылила бабушка. – Да я же тебе объяснила. Не имеешь ты права выполнять мои обязанности! Бабушка я тебе или не бабушка?
– А я внук тебе или не внук?
– Ты внук. А я бабушка. И не лезь в мои дела. Будь любезен спать до тех пор, пока я тебя не разбужу. И не самоуправствуй, пожалуйста.
– А если я сам проснусь?
– Не имеешь права!
– А если проснулся?
– Все равно спи. Или просто лежи, пока я не приду. Если ты сам просыпаться будешь, зачем я тогда нужна? Если ты сам завтрак готовить будешь, мне что делать?
– Отдыхать.
– Отдыхать?! – возмутилась бабушка. – За кого ты меня, дорогой внук, принимаешь? Чтобы я да на старости лет бездельничала?
– А ты меня за кого принимаешь? – возмутился Иван. – Чтобы я да на молодости лет тунеядничал?! Ты знаешь, как интересно самому просыпаться? Замечательно! Ты что, собираешься со мной в армию идти? И там меня станешь будить? А? Может, по-твоему, каждый солдат со своей бабушкой в армию придет?
Тут бабушка горько расплакалась.
– Ни в какую я армию не собираюсь, – сквозь слезы сказала она. – Но учти: пользы от нас в армии было бы очень даже много!
А Иван расхохотался.
– Бабушки! – скомандовал он. – По порядку номеров рассчитайтесь. Бабушки, вперед шагом марш! Песню!.. Да ты хоть одну строевую песню знаешь?
– Знать не знаю и знать не желаю! – отрезала бабушка. – А только в армии без меня ты пропадешь! Ты ведь даже ботинки зашнуровывать толком не умеешь.
– А в армии сапоги носят! У них шнуровки нет.
– Пожалеешь, – бабушка снова горько расплакалась. – Я ли тебя не любила! Я ли за тобой не ухаживала! Я ли тебя не баловала! А ты?
– Эх ты, рева, – сказал Иван ласково, – а еще в армию собираешься.
– Я не рева, – сквозь слезы ответила бабушка, – просто я тебя люблю, а ты меня нет.
– И я тебя люблю. Только с тобой не согласен.
– Когда любят, соглашаются!
– Не могу я с тобой согласиться, – твердо сказал Иван. – Ты что, хочешь, чтобы меня бабушкиным сынком дразнили, да?
– Хочу! – горячо призналась бабушка. – Очень!
– Значит, тебе меня нисколько не жалко.
– А ты меня жалеешь? Ты меня и за бабушку не считаешь.
– Считаю. Ты замечательная бабушка. Только есть у тебя один недостаток.
– Нет у меня недостатков!
Иван чмокнул ее в щеку, шепнул:
– Один, маленький.
– Может быть, – подумав, нерешительно согласилась бабушка, – но я не знаю, какой. Не замечала.
– Ты не даешь мне нормально жить.
– Я?!
– Ты, бабушка. Только ты не сердись и не плачь. Держи себя в руках. Надо мне просыпаться самому.
– А давай по очереди? – обрадованно предложила бабушка. – Один раз я тебя разбужу, а один раз ты меня – может, сам проснешься?
– Нет, – отказался Иван. – Не хочу я быть умственно отсталым.
– Не понимаю, – испуганно прошептала бабушка, – кто от кого отстал?
– А я понимаю. Если бы я вчера не выучил уроки, то сегодня меня бы как миленького в специальную школу отправили.
– Вот! – радостно воскликнула бабушка. – Вот что значит – просыпаться самому! Соображать плохо стал! Еще будешь с бабушкой спорить?
– Буду, – тихо, но решительно ответил Иван. – Приходится. Я еще, может быть, отличником сделаюсь. Ненадолго, конечно. Чтобы всем доказать, что я не умственно отсталый.
– А зачем это тебе, миленький? – ласково спросила бабушка. – Для меня-то ты всегда самый умный! Вот подрастешь, сил наберешься, тогда и станешь отличником. Сейчас-то зачем тебе надсажаться? Вспомни-ка, до чего мы с тобой замечательно жили!
– Жили-то мы с тобой замечательно, – согласился Иван. – Но, может быть, как раз из-за этого я и чуть-чуть в УО не превратился. Чуть-чуть в специальную школу не попал. На радость дочке крокодильской. Она у меня еще попляшет! Сто пятьдесят пять с половиной раз пожалеет, что издевалась над гвардии рядовым Иваном Семёновым! Назло ей отличником стану! Да еще и круглым! Сам просыпаться буду! – со слезами в голосе крикнул Иван. – Сам одеваться буду!
Бабушка легла на кровать и сказала:
– Спасибо. Можешь вызывать «Скорую помощь».
Глава 7,
в которой бабушка снова пытается быть одним из главных действующих лиц, а Иван Семёнов совершает несколько выдающихся поступков
Иван делает важное открытие
Вызывать «Скорую помощь» не пришлось. Дали бабушке валерьянки, уложили в постель.
Сказала бабушка:
– Никому я, значит, не нужна. Пустое я, значит, место. Или вроде старой сковородки. Выбрасывайте.
Тут все стали ее утешать, уговаривать, успокаивать. А она твердит свое:
– Надоела я вам. Мешаю я всем. Только и думаете, как бы от меня избавиться.
Тут ее опять стали утешать, уговаривать, успокаивать. Бабушка лежала с закрытыми глазами и тихонько постанывала.
– Я в школу, – сказал Иван, но она даже не посмотрела на него.
Утро было серое и дождливое. Иван весело прыгал через лужи.
Правда, редкую лужу ему удавалось перепрыгнуть, чаще обеими ногами он попадал в воду. И хохотал от удовольствия.
Устал прыгать, пошел по тротуару.
Кошку на окошке увидел – отвернулся.
Собака мимо бежала – не обратил на нее внимания.
Вывески не читал.
В зеркале около парикмахерской состроил себе всего одну рожицу.
В школу торопился Иван – еще как торопился!
А почему?
Да потому, что никого он сегодня не боялся.
Ребят не боялся.
Анны Антоновны не боялся.
Даже Аделаиды не боялся.
Да почему?
Да потому, что уроки-то он выучил! Пожалуйста, проверяйте! Сколько угодно! Вопросы задавайте, спрашивайте!
Идет Иван, подпрыгивает.
До чего, оказывается, приятно в школу шагать, когда уроки приготовлены!
Неудача
Когда Иван подходил к школе, настроение у него немного испортилось. Он вспомнил, что предстоит разговор с Аделаидой.
«Но ничего, – подумал он, – выкрутимся!»
И опять ему стало весело.
– Доброе утро! – услышал он за спиной голос Аделаиды.
