– Так, да пошло оно все в задницу, – сплюнула она.

Потянувшись к сапогу, Мия провернула каблук и достала свои верные отмычки. Спустя секунду она освободилась от оков и просунула руки между ржавыми прутьями. Девушка принялась умасливать замок, высунув язык от усердия. В сантиметре над ее головой пролетела стрела, еще одна вонзилась в дерево рядом с рукой.

– …Возможно, тебе стоит поторопиться…

Шепот был тихим, как дыханье младенца, и предназначался только для ее ушей.

– Ты не особо помогаешь, – прошептала Мия в ответ.

– …Я оказываю моральную поддержку…

– Нет, ты ведешь себя как надоедливый говнюк.

– …И это тоже…

Замок открылся в ее руке, и Мия ногой отбросила дверь в сторону, выпрыгнула на палящий свет и залезла под фургон. Остальные женщины, осознав, что клетка уже не заперта, давя друг друга, ринулись на свободу.

Мия насчитала с полдюжины налетчиков, окруживших караван. Они были обоих полов и разных оттенков кожи, носили одеяния из темной кожи и ткани песчаного цвета. Из трупа Чезаре торчало множество стрел с черным оперением. Мия не видела Луки, а вот Доггер прятался за кормовым фургоном; рядом с ним лежало тело мертвого Пылехода. Верблюда Слезопийцы ранили в шею, и капитан с арбалетом в руке укрылась за его тушей.

– Вонючие сукины дети! – прорычала она. – Да вы хоть знаете, кто я?

Всадники только посмеялись в ответ. Они продолжали наматывать непрерывные круги, загоняя сбежавших женщин обратно к фургонам и сея панику среди пленников в других клетках.

– Это отвлекающий маневр, – догадалась Мия.

– …Отвлекающий от чего?..

Доггер высунулся из укрытия и быстро выстрелил из арбалета. Откуда-то между скал вылетела стрела и попала ему в грудь. Мужчина упал, на его губах выступили алые пузырьки.

– От стрелка наверху, – пробормотала Мия.

Девушка схватила тени под фургоном и собрала их, как швея, затягивающая нить. В пустыне было так ярко, так не похоже на недра Тихой горы. Но мало-помалу она сшила лоскутки теней в единый кусок, превратив их в плащ. А под ним Мия стала не больше пятнышка – грязный отпечаток на портрете мира.

Разумеется, под этим плащом она ни черта не видела. Мия всегда считала, что Богиня Ночи поступила жестоко, подарив ей невидимость, которая при этом лишает ее зрения. Однако лучше быть незрячей, чем зарезанной.

Мия подкралась ближе к колесу, двигаясь наощупь и готовясь выбежать из укрытия.

– …Постарайся не попасть под стрелу…

– Отличный совет, Мистер Добряк. Премного благодарна.

– …Как я и говорил, моральная поддержка…

Девушка взялась за дело. Низко присела, вытянула руки перед собой и направилась к утесам впереди. Весь мир превратился в размытые кофейно-черные и молочно-белые пятна. Вдруг из ниоткуда возникли темные очертания лошади и наездника. Проезжая мимо, всадник сильно ее толкнул. Мия покачнулась и поплелась вслепую, пока не споткнулась о валуны и укрылась за ними.

– Ай, твою мать! – выругалась она.

– …О, бедное дитя, где болит?..

Она встала, скривившись, и шлепнула себя по заду.

– Поцелуешь, чтобы прошло?

– …Сперва не помешало бы принять ванну…

Мия снова кинулась вперед, нащупывая себе путь по скалистому утесу и двигаясь только на звук. Она по-прежнему слышала, как кричит Слезопийца, подстегивая своих, но напрягала слух ради едва уловимого свиста стрел и резкого тренькания тетивы. О, вот и они… и еще раз. Мия поползла вверх и в обход – бесшумная, как очень тихая мышь, которую назначили Мастером тишины в Железной Коллегии.[7]

Еще одна стрела. Еще одно тренькание тетивы. После каждого выстрела Мия слышала тихий шепот и гадала, а один ли там стрелок. Теперь она находилась позади них, спрятавшись за кучкой валунов. И, откинув тени, девушка выглянула из укрытия, чтобы понять, скольких мужчин ей придется убить.

Оказалось, ни одного.

О, несомненно, стрелок там сидел – но не мужчина, а женщина, с коротко стрижеными светлыми волосами и в наряде из серой и пятнисто-коричневой кожи. Каждый раз, когда появлялась возможность выстрелить, она прижимала стрелу к губам, шептала молитву и отпускала ее. Кому бы она ни молилась, похоже, к ней прислушивались – увидев, как Лука мчится к одному из верблюдов, женщина пронзила ему плечо, а затем, когда он пополз обратно к укрытию, еще и голень.

Камень разбил ей череп с первого удара, но Мия стукнула ее еще пару раз по затылку – просто на всякий случай. Женщина осела на землю с гортанным бульканьем, дергая пальцами. Подняв ее лук, Мия натянула тетиву, прицелилась и выстрелила в спину одной из налетчиц внизу.

Женщина подскочила в седле и с криком упала. Ее товарищ это заметил, посмотрел в сторону утеса и тут же свалился с коня со стрелой в горле. Другой налетчик закричал, предупреждая своих: «Берегитесь! Утес! Утес!», и Мия попала ему в бедро и в живот. Из фургона в середине каравана вылетело блестящее отточенное лезвие, чуть не снеся мужчине голову.

Налетчики растерялись: вместе с их лучницей исчез и их план. Слезопийца выстрелила из арбалета и попала в лошадь, скинув ее всадника в песок. Мия убила другого двумя стрелами в грудь. Оставшиеся налетчики подхватили своего товарища, лишившегося коня, и ускакали так быстро, как только могли.

– …Ты отличный стрелок…

Мия посмотрела на тень, сидящую на трупе женщины. Она была маленькой, носила обличье кота и облизывала полупрозрачную лапу полупрозрачным языком.

– Благодарю, – поклонилась девушка.

– …Это был сарказм… – ответил Мистер Добряк. – …Ты позволила четверым из них уйти…

Мия скривилась и показала не-коту костяшки.

– …И пока мы одни, мне, наверное, стоит воспользоваться этим шансом, чтобы снова указать на сумасбродность твоей затеи…

– О да, не приведи Дочери пройдет хоть одна перемена без того, чтобы ты не выносил мне мозг по этому поводу.

Мия вытерла окровавленную руку о штаны мертвой женщины и закинула ее колчан со стрелами на плечо. А затем, держа лук в руке, осторожно спустилась по склону к месту бойни вокруг каравана.

Пленницы по-прежнему жались к своей клетке. Граций, Доггер, Пылеход и Чезаре пали в бою. Лука лежал со стрелами в плече и голени неподалеку от центрального фургона. Мия какое-то время наблюдала, как он пытался встать на ноги, но лишь поднялся на одно колено. Лука не сводил с нее взгляда, ладонью крепче сжимая клинок.

Слезопийцу ранили в ногу. Ее лицо было забрызгано кровью, но руки не дрожали, когда она нацелила арбалет прямо на Мию. Девушка остановилась шагах в сорока от них и подняла лук. Тот был неплохим – из рога и ясеня, с выгравированной на нем молитвой, обращенной к Леди Бурь. С такого расстояния стрела могла бы пронзить даже железный нагрудник.

– Отец хорошо тебя обучил, девочка, – крикнула капитан. – Ты отличный стрелок.

– …Пф-ф-ф… – фыркнула ее тень.

Мия пнула тьму у своих ног и шикнула.

– Я не хочу убивать тебя, капитан, – ответила она.

– Что ж, вот так совпадение. Я тоже не хочу подыхать.

Капитан посмотрела на трупы вокруг себя, на разгромленную команду, на стрелу в ноге и дорогу, ведущую в Висельные Сады.

– Полагаю, теперь мы в расчете, – крикнула она. – Я планировала получить за тебя кругленькую сумму на рынке, но спасение моей жизни – тоже достойная плата. Как насчет того чтобы проехать со мной остаток пути до Садов, охраняя наш караван? А я выделю тебе долю от прибыли. Двадцать процентов?

Мия покачала головой.

– Этого я тоже не хочу.

– Ну, тогда чего ты хочешь? – прорычала Слезопийца, не сводя глаз с лука Мии. – У тебя на руках приличные карты, барышня. Как мы сыграем эту партию – зависит только от тебя.

Мия взглянула на других женщин, теснящихся у фургона. Грязные, измученные, одетые в какие-то тряпки. В кроваво-алых песках тянулась пыльная дорога, и она прекрасно знала, какая судьба их ожидает в конце.