Все два дня командировки у Тимофея не было и минутки, что бы позвонить Ветерку. Масса переговоров, встреча с заказчиками, совместные обеды и ужины, да и Данила постоянно был рядом. А звонить поздно вечером, он не решался.

И вот он вернулся домой. И что он сделал? Тим не мог понять своего поступка. Вместо того, что бы позвонить и поболтать с ней по телефону, он…решил её навестить в образе Тимура. Для большей верности, он снял с руки свои дорогие часы, надел старые кроссовки и спортивный костюм. Сверху надел чёрную ветровку, накинул капюшон на голову с бейсболкой, слегка припорошил себя землёй, измазав руки и щёки, сел на велосипед и полчаса ехал на нём до дома семьи Сомовых.

Он остановился у решётчатой высокой ограды этого дома и присмотрелся к освещённым окнам. Он приметил окно Ветерка ещё раньше, когда приезжал в этот дом с визитом к Элле и её отцу. И теперь, глядя на это окно, он набрал номер её телефона и тут же услышал её всхлипывания и довольно странные слова. Пришлось «привести её в чувства» и…призвать к себе.

И вот она уже бежала к нему по садовой дорожке. Её длинные рыжие волосы трепетались на сильном ветру, а тонкая высока фигурка, завораживала своей грацией.

Тим прикрыл ладонью глаза, пытаясь сдержать свои чувства. Он хотел раскинуть свои руки и…принять её в свои объятия, но… между ними была высокая кирпично-арматурная решётчатая стена. Он прижался к решётке козырьком своей бейсболки, а через мгновение с другой стороны решётки к ней прижалось лицо Ветерка.

— Как же я рада, что ты приехал, Тимур! — Воскликнула она и вцепилась пальцами в арматурную решётку. Тим сделал тоже самое, и обхватил своими пальцами её пальцы.

— Я почувствовал, что тебе нужен. — Прохрипел Тим голосом Тимура. — Что у тебя случилось, что ты была готова повыть на луну?

— Это был момент самобичевания. — Улыбнулась ему Ветерок. — Но он уже прошёл. Я уже готова здраво рассуждать. Как же я рада тебя видеть, хоть здесь темно и…ветрено, но всё равно, я рада.

Тим утопил лицо в ветровке, но не сводил глаз с её глаз. О, Господи, как же они сияли и завораживали!

— Надень капюшон на голову. — Приказал он. — Итак, в голове ветер, да и имя у тебе Ветерок. Не хватало ещё, что бы ты простудилась. — Она тут же выполнила его приказ. — Рассказывай, о ком слёзы лила?

— Да так, на работе кое-что произошло, но… приятное. Представляешь, оказывается, что за строгим нравственным лицом нашей секретарши скрывается довольно ранимое и главное любящее сердце.

— Что ты говоришь? — Прохрипел Тим с сарказмом в голосе. — И оно, конечно же, влюблено в твоего принца, господина Хромова?

Ветерок мотнула головой. — Нет. Оно влюблено в его друга, но…безответно. Мне её стало жалко. Бедная Светлана чуть не плакала, рассказывая мне о своём великолепном Даниле.

Тимофей был в шоке, услышав это, но вида не показал, лишь хмыкнул. — Но и ты мне описывала своего принца с восторгом. — Усмехнулся он. — Я вас понимаю, они светские люди и, наверное, красивые. Все девчонки, как ты и эта Света, влюбляются…в красавцев. Но стоит ли из-за этого плакать?

— Вот и я ей так сказала. А завтра на вечере я присмотрюсь к Даниле Ивановичу. Может, это он её не достоин? Светлана оказалась очень милой, умной и любящей девушкой, которая… Ты представляешь, Тимур? Она стесняется своего великолепного тела! Да, если бы у меня была такая фигура, то я…

Тим крепко сжал своими пальцами её пальцы, торчащие из решётки, и Ветерок замолчала.

— Ты мне и такая нравишься. — Проворчал он и тут же закашлял. — Даже не думай ничего менять в себе, а то….выпорю!

Ветерок так радостно засмеялась, что Тим был уже готов взломать эту решётку, что бы заключить её в объятия. Да, что с ним происходит? Через её тонкие пальчики в его тело вливается энергия такой силы, с которой ему трудно справляться.

— А как же твоя Эльвира с выдающимися частями тела? — Сквозь смех, сказала она. — Или вы за эти два дня успели поругаться?

— А мы и не виделись. Я же работаю сейчас далеко….за городом. Да она меня уже и забыла, наверное.

— Тебя невозможно забыть, Тимур. Ты хороший…друг.

— И только? А мне кто-то говорил, что…мной можно даже любоваться, особенно когда я выходил к плавательному бассейну.

— Кто говорил? Как её зовут? — Довольно резко спросила Ветерок.

Тим еле успел скрыть свою улыбку в высоком вороте чёрной ветровки. Хорошо ещё, что и порыв сильного ветра, заставил их поглубже убрать головы в капюшоны своих ветровок.

— Да я уже и не помню её имени. В общем, так, Ветерок, иди домой. Слишком холодно, а я…поеду. Встретимся завтра в саду дома Кржижановских. Но только смотри, если будет также ветрено, лучше на улицу и не выходи. Увижу… обижусь…и не буду с тобой дружить. Поняла?

Она кивнула и…стукнулась лбом о решётки забора.

— Ой! — Воскликнула она и потёрла лоб ладонью. — Только мне ещё раны на лбу не хватает, итак пятно сияет по всю щёку. Как же я завтра буду играть роль красавицы невесты великолепного Данилы, даже и не знаю?

— А ты и не думай об этом. — Тим отошёл от забора и взялся за велосипед. — Думай о том, что ты делаешь правильное дело. Поможешь многим людям, да ещё покрасуешься в прелестном платье, потанцуешь с красивым мужчиной, утрёшь нос светским красавица и…

— Помогу тебе встретиться с Тимофеем Хромовым. Надо, наконец, вернуть ему кошелёк. Нехорошо получается, он всё ещё у нас. Ты прав, как всегда. Езжай, Тимур, а то ночь уже на дворе. Лёгкой дороги.

Тим сел на велосипед. — Иди в дом и выпей час с малиновым вареньем, что бы ни простудиться. — Сказал он, махнул рукой на прощанье и запустил педали.

— Позвони мне, когда доедешь! — Крикнула она ему вслед. — А то я не усну!

— Ладно! — Прокричал он в ответ, уже не скрывая улыбку счастья на лице…

Эта девушка-солнышко способна согреть его душу даже, одним словом заботы. И завтра, на вечере у Кржижановских, он сделает всё, что бы ей помочь. Пусть даже весь высший свет перевернётся!

А Ветерок смотрела ему вслед, пока фигура велосипедиста не скрылась в темноте.

— Ну, надо же? — Удивилась она. — Приехал, нежданно, негаданно, и перевернул мои нервы наизнанку. Теперь плакать уже не хочется, хочется смеяться и…чая с малиновым вареньем. Пойду к Марь Иванне. Разорю её на баночку варенья…

Ветерок смотрела на красавицу Эллу Сомову, «упакованную» в красивое новое вечернее платье (платье, которое Ветерок ранее раскритиковала, было безжалостно уничтожено в большом мусорном контейнере), с причёской на голове в виде короны, сделанной из нескольких волн золотых волос, и понимала, что её посещение этого вечера Кржижановских будет вовсе незамеченным.

Элла была прекрасна. Теперь на ней было надето волшебное платье, которое не только подчёркивало все прелести этой девушки, но и делающее её похожую на фею.

Ветерок уже мысленно ругала себя за то, что посмеялась над прежним платьем Эллы. Новое её платье критике не поддавалось. Оно было идеальным. Девушка была похожа на нежную рожу, в ореоле сияния драгоценностей на её шее, на запястье и в маленьких ушка.

— Аж, дух захватывает. — Невольно вслух произнесла Ветерок, любуясь Эллой. — И духи у тебя превосходные.

Элла снисходительно посмотрела на неё и сказала. — Не расстраивайся. Эти духи у меня уже кончаются и я, наверное, отдам их тебе. Я уверена, что мой Тимофей подарит мне новые французские духи. Я очень тонко намекнула ему на это. Я доверяю его вкусу…От него всегда так приятно пахнет.

— Что да, то да! — Кивнула Ветерок и тут же увидела строгий взгляд Эллы.

— А ты откуда это знаешь? — Спросила она.

— Я же работаю в его компании, Элла. И иногда вижу его, проходящим по коридору. Ты права. Запах начальника ещё долго витает по коридору и по нашему рабочему залу.

— Мы с ним идеальная пара, девочка. Знай это и всем в его компании расскажи. Это будет твоё задание на следующую неделю.

Ветерок кивнула и сказала. — И когда твой принц за тобой заедет? Наверняка, он для этого заказал лимузин.