Так уж сложилось: после первого суда, проведенного Аланом в качестве владетеля, эти трое стали исполнять роль присяжных, и Виктория не собиралась менять правила.

– Да будет так. Удавить, а труп сжечь.

Палач набросил на шею Олики петлю удавки. Виктория смотрела, как дергаются ноги бывшей любовницы ее реципиента, и не испытывала ничего. Ни сожаления, ни жалости, ни сочувствия. Ничего. Кем же ты становишься, Виктория Викторовна Вавилова? И сама себе жестко ответила: «Контом Аланом Валлидом. Как сказал ксен? Без пощады!»

Без пощады!

– Берт, скажи Райке, чтобы подала в кабинет вина и сыра, и приведи баронессу Василию. Пора мне познакомится со своей дочерью.

Виктория аккуратно отмерила пять капель зелья, разбавила их водой и выпила, с благодарностью вспомнив Алвиса. Этот пузырек был из ее личных запасов, и она пользовалась им только в особых случаях, когда боль становилась слишком сильной. Не хотелось пугать Рэя, который мог запереть конта в спальне, привязав к кровати для его же блага. Настойка снимала боль почти моментально, но после нее притуплялись все чувства, и хотелось спать, поэтому она старалась пить ее только на ночь.

Виктория сидела за столом и просматривала списки, которые принес Саника. Раб, одетый в новые штаны и рубашку, по привычке опустился на корточки у стены. В списках мастера проставили цены на каждого раба и суммы предлагаемого вознаграждения.

– Скажи Светике, чтобы принесла хозяйственные книги, они в сундуках у Нанни.

Виктория хотела сравнить цены на рабов в момент покупки и сегодня. В дверь постучали, зашла Райка с подносом. Она выставила тарелки на стол, но не ушла. Виктория подняла на кухарку глаза.

– Вы не должны себя винить, – нехотя произнесла женщина. – Олика заслужила лютой смерти.

– Райка, – конт с удивлением посмотрел на повариху. – Скажи мне, отчего ты решила, что я расстроюсь?

– Ну, она же… спала с вами, – тихо произнесла Райка. – Я подумала, что, может, ну… если нет, то я пойду?

Она дождалась кивка конта и вышла из комнаты. Виктория задумчиво отпила из бокала, прислушиваясь к ощущениям. Ни капли сожаления, угрызений совести, печали или злобной радости. Словно не человека только что лишили жизни по ее приказу, а курицу зарезали. Абсолютное безразличие. Это немного пугало, но только немного.

Она успела съесть бутерброд и запить его слабым кислым вином к тому моменту, когда вернулся Саника в сопровождении Светики и крепкой черноволосой девочки с зареванными глазами. Следом в комнату юркнул Тур и, склонившись к уху конта, зашептал по-русски:

– Иди новый ксен.

– Пришел, – поправил Алан. – Приставь к нему мальчишку. И вели Берту приготовить мыльню.

Тур кивнул и выскользнул из помещения, бросив на девочку недовольный взгляд. Она зыркнула на него исподлобья и уставилась в окно. Ну да, какая из нее баронесса? От отца она взяла лишь цвет волос. Простое лицо, серые глаза, ровные волосы, собранные в косу и покрытые по-крестьянски завязанным сзади платком. Виктория с любопытством рассматривала девочку и с ужасом понимала, что не испытывает к ней никаких чувств. Если Тур и Ольт моментально пробудили у нее материнские инстинкты, Дарена она приняла сразу и безоговорочно, то эта девочка с колючим взглядом показалась ей абсолютно чужой. Сложно будет. Виктория чувствовала, что никогда не сможет полюбить этого ребенка. Поднялась злость на Алвиса, который столь безапелляционно вторгся в жизнь крестьянской семьи. Не спросив у девочки желания, круто изменил ее судьбу и даже не задумался, сможет ли этот ребенок принять такие перемены.

– Кирена Василия, вы завтракали?

– Мое имя Дашка! – с вызовом ответила девочка. – И никакая я тебе не кирена! И есть твой хлеб я не буду!

Громко ахнула Светика, зажав рот ладошкой.

– Сколько тебе лет? – спокойно глядя на девочку, спросил Алан.

– Девять, – буркнула Дашка.

Ну, вообще! Это в каком возрасте реципиент начал девок портить? Не удивительно, что Дарен и Дашка практически ровесники. Видать, господин юношеский пыл в штанах удержать не мог, вот и детей настругал больше, чем надо. Сексуальный маньяк!

– Садись и жди, пока я закончу дела, затем поговорим. – Конт, не обращая больше внимания на дочь, погрузился в записи.

Нынешние цены на рабов были значительно выше, чем при покупке. Но так как Виктория не собиралась их продавать, то никакой выгоды это ей не сулило. Она поманила к себе Санику, и они еще полрыски обсуждали, кому и до какого предела можно снизить выкупы. Наконец и этот вопрос был решен.

– Объяви рабам мое решение. – Виктория откинулась на стуле. Давали о себе знать раны и усталость после дороги. Больше всего сейчас хотелось завалиться в постель.

– Хозяин, можно вопрос? – тихо спросил раб, когда они закончили, и Светика ушла, чтобы спрятать в сундук книги. Конт кивнул. – У меня будет шанс выкупиться?

– Я подумаю, – Алан внимательно посмотрел на Санику. – А что ты станешь делать, когда получишь свободу?

– Женюсь на друиде, если она согласится, – не задумываясь, ответил мужчина. Видно, давно для себя это решил. – Она меня спасла, да и женщина хорошая.

Виктория улыбнулась.

– Думаю, у тебя будет такой шанс. Как продвигается строительство деревни за стенами замка?

– Три сруба уже поставили. Название надо бы дать, – чуть улыбнулся одними губами раб.

– А что тут думать? Свобода. Веска Свобода.

Когда раб ушел, конт повернулся к дочери.

– И что мне с тобой делать?

– Я все равно сбегу. Не буду жить в этом доме! – выпалила девочка.

– Ты ведь знаешь, что, выйдя замуж за барона, ты стала баронессой. Ты знаешь, кто такие бароны? – Виктория пыталась говорить спокойно, но в груди потихоньку начинало расти раздражение.

Девочка неуверенно кивнула.

– Мне ксен рассказывал. Тот, что обряд проводил.

– Твой муж умер, и теперь ты вдова. Подумай, ты станешь жить в замке, тебе не придется работать в поле и по дому. У тебя будут слуги, учителя, а когда вырастешь, сможешь найти себе достойного богатого жениха. Разве тебе не хочется иметь украшения, красивые платья, собственного коня, брата?

– У меня есть брат! – выкрикнула девочка. – И мама, и папа! Они меня любят и ждут! А тебя я ненавижу! – Она вдруг опустилась на колени и заплакала. – Отпусти меня, хозяин, Ирием умоляю!

Виктория смотрела на рыдающую девочку и понимала, что не сможет удержать ее в замке. Да и не захочет.

– Светика, пригласи ксена. И принеси золотой для моей дочери.

Брат Турид пришел быстро, вник в проблему и, подумав несколько минут, выдал решение. На один год Василия возвратится к матери. Весь этот год она будет обучаться у местного ксена грамоте, а на праздники приезжать в Кровь. Через год станет ясно, как девочке жить дальше. Еще полчаса потребовалось на составление письма Слушающему, и через рыску счастливую Дашку с мешком, в котором лежали нарядные платья и обувь, двое воинов под осуждающие и непонимающие взгляды слуг повезли домой. Виктория вздохнула с облегчением и зареклась разыскивать дочерей.

– Через день назад привезут, побоятся, что через год вы ее не захотите забрать, – буркнул Рэй, догрызая морковку. Они стояли на замковой стене и смотрели вслед всадникам. – Ее мать как узнала, что вы девчонку признали, от счастья три свечи Ирию поставила.

– Откуда знаешь? – поинтересовался конт.

– Слушающий в донесении написал. Они теперь раз в десятидневку доклады шлют о делах в весках. Пишут нашему ксену, а он уже мне дает читать.