– Ты, учитель физкультуры? – Мария засмеялась впервые за всё время нашего общения. Смех был прекрасным и очень заразительным, я невольно заулыбался.

– Да, а что, не похож?

– Нет. Скорее ты похож на бандита из 90-х прошлого столетия, только на пенсии.

– Ну, а кто говорит, что это не так. Я много кем был. И в КГБ служил и бандитом был и депутатом был. Спортом занимался с детства. Успел и различным бизнесом позаниматься и учителем и тренером поработать. Причём, тренером сразу по двум видам спорта: боксу и стрельбе из лука.

– И когда всё успел? Сколько же тебе на самом деле лет? Хотя, не подумай, мне всё равно. Я вижу, что не мало. Но это не имеет значения для меня.

– Мне кажется, или ты перепутала меня с барышней, скрывающей свой возраст? – настала моя очередь улыбаться. Я своим возрастом не то, чтобы горжусь, но уж точно его не стесняюсь. Мне 56, ровно через месяц после твоего дня рождения стукнет 57. Так что я ровно вдвое старше тебя.

– Небольшая разница. Всего-то в два раза.

– Нормальная. Я бы сказал идеальная, но большинство людей со мной поспорят.

– Но не я.

Слова Марии показались мне искренними и показывающими всю глубину её чувств ко мне. Я не смог удержаться и нежно поцеловал её. Благо трапезу за время беседы мы уже успели закончить.

Вечером нам предстояло впервые показаться на публике вместе. Кое-кто, наверное, видел нас вечером вчерашнего дня, но теперь мы отправлялись на прогулку вдвоём и планировали после неё так же вдвоём вернуться домой. К нам домой. Я уже отвык от семейной жизни, да и не думал, что когда-нибудь перестану жить в одиночестве. А Мария и не пробовала никогда. Так что, готовились мы к первой совместной прогулке, очень даже волнуясь.

То ли от нервов, а может быть, чтобы напротив, сбросить напряжение, висевшее в комнате, я постоянно травил анекдоты. Благо, знал я их миллионы. Мария старалась улыбаться после каждого, хотя видно было, что гораздо больше её занимают круги под глазами после бессонной ночи и отсутствие утюга в моей холостяцкой квартире.

– Ну как можно не иметь дома утюга! – возмущалась она с улыбкой.

– Завтра куплю.

– А до этого ты к соседке ходил гладить рубашки?

– Я погладил их, когда переехал сюда и разложил вещи по шкафам. С тех пор не брал. А утюг сгорел при попытке погладить очередные джинсы. Никогда не любил этот вид одежды. В Москве у меня их в принципе никогда не было. Ходил или в спортивном или в костюмах. Потом, живя в провинции, постепенно приучился, но до сих пор немного недолюбливаю. Неудобно. Не так легко как спортивны вещи и не так выразительно как костюм. Вчера рубашку надел впервые за последние два года, специально для тебя. А так ходил в майках и футболках, их гладить не обязательно.

– То есть как это, не обязательно?

– Ну, вот так. Они на мне разглаживаются. Я всегда покупаю майки на размер меньше, чтобы обтягивали.

– Выпендриваешься мускулами?

– А почему нет, если есть чем выпендриваться? В мои годы мало кто сохраняет упругое тело.

– Это, конечно, плюс. Но гладить футболки тоже нужно. На животе они у тебя висят и видно, что не глаженные.

– Девушки больше смотрят на плечи и руки, а там всё нормально. Да и то, что живот не обтягивается футболкой, тоже плюс. Значит, не толстый. Хуже, если бы и там гладить не надо было бы.

– Гладить всё равно нужно!

– Не ворчи, сказал же, завтра всё будет.

– Я не ворчу. Просто хотелось бы подгладить рукава у платья сегодня, а не завтра. Помялись немного.

Дома Мария ходила в моём халате, заботливо выданном ей ещё вчера вечером перед походом в душ или в моей рубашке. Но на улицу, как ни крути, надо идти в своём, а рукава действительно немного помялись.

– Давай пойдем, когда стемнеет, тогда будет всё равно, – предложил я.

– Нет. Я уже давно хочу к морю! Не могу больше находиться в стенах.

– Тебе плохо у меня в доме?

– Перестань! Мне тут хорошо. Очень хорошо и уютно. Правда. Просто я очень люблю море и скучаю по нему. Я привыкла проводить там всё время.

– Тогда надевай свою шляпу и пошли. Скажу по секрету, на твои рукава никто из мужчин не смотрит.

– А на что вы, мужчины, смотрите?

– В твоём случае на всю фигуру целиком. На твои грациозные движения. Ты идёшь походкой крадущейся пантеры. Очень красиво и привлекает взгляд. На частности уже не смотришь. Я вот наблюдал за тобой долгое время, но даже лица твоего до момента знакомства не видел. Да и не особо хотел. Хватало твоей грации, чтобы почти влюбится.

– Частности я стараюсь не показывать прохожим. Не люблю приставания и заигрывания.

– Кстати, так и не понял. Почему же ты решилась на общение со мной?

– Твой жест. Он не оставил мне выбора. Ты так уверенно показал в сторону парапета, что не послушаться и пройти мимо, было невозможно. Нужно было повиноваться. Не знаю, почему так. Но я почувствовала, что должна тебя слушаться.

– Это сказалась разница в возрасте, – улыбнулся я.

– Не думаю. Скорее твой взгляд. Он поразил меня самоуверенностью самца, знающего всё наперёд.

– На самом деле это был экспромт. Я хотел познакомиться, но не знал, как всё произойдёт. А когда встретился с тобой взглядом – онемел и не знал, что сказать. Но и позволить тебе уйти я не мог. Вот и показал в сторону моря, как бы предлагая побеседовать на фоне заката, а сам лихорадочно думал, с чего же начать беседу.

– Да? А с виду было впечатление, что строгий учитель сейчас будет отчитывать студентку за прогулы.

– Любишь ролевые игры?

– Фу, пошляк!

– Это плохо?

– Наверное, нет. Просто сейчас не подходящее время. Вернёмся к этой теме после прогулки.

Сразу же при выходе из подъезда, мы удостоились, чуть ли ни аплодисментов от пожилых дам, сидящих на лавочках у дома. По крайней мере, цоканье языков нам в след было слышно почти на всём пути до набережной. Вечер был безветренный и тёплый, народу на набережной было не много, но, в тоже время, для Новороссийска совсем не мало. Новороссийск отличается от остальных курортных городов черноморского побережья тем, что здесь нет толп праздношатающихся отдыхающих. Почти нет суетливых местных дельцов, сдающих квартиры десяткам приезжих семейных и не очень семейных пар одновременно. По крайней мере, в глаза они не бросаются. Спокойный рабочий город. С огромным портом и большим количеством предприятий. В таком городе нет проблем с работой и людям не нужно сдавать свои квадратные метры, чтобы выжить в суровых реалиях современного государства. Может быть, именно по этой причине, население Новороссийска считается самым дружелюбным. Что отражено во всех путеводителях по курортам черноморского побережья. Разве что раздражают частые патрули полиции, но это давно уже стало визитной карточкой всей России. Новороссийск не был исключением. Во всех городах часто проводились облавы на людей. Сейчас они совершались, наверное, по привычке или по каким-то полицейским распорядкам. А вот лет пять-шесть тому назад это была почти что война. Война власти и их прислужников – полицаев против народа. К сожалению, тогда ещё вся полиция работала сообща и, учитывая численность состава и степень вооружённости, она победила народ. Точнее тех немногих из народа, кто осмелился протестовать против произвола власти. Началось всё с мирных митингов и протестов, которые, не смотря на то, что сама власть согласовала их проведение, разгоняли. Где-то мягко и силами своих местных сотрудников, а в наиболее пылающих недовольствами Москве и Питере при помощи приезжих полицаев из глубинки. И весьма жестоко. Потом многие люди, в качестве протеста, перестали платить налоги и штрафы. За квартиры платили только по счётчикам за электроэнергию и иногда за воду и отопление. А всевозможные поборы типа капитального ремонта и вывоза мусора не платили вовсе. Полиция стала ходить по квартирам и пугать выселением без суда и следствия, только по жалобе ЖКХ. Нужные постановления тут же были разработаны и единогласно приняты продажными депутатами. Однако почти тут же по всей России прокатилась волна убийств полицейских прямо в тех квартирах, куда они приходили выселять семьи. Люди не пускали в свой дом даже страшный и ужасный ОМОН и применяли оружие. Кто охотничье, кто кухонные ножи, а кто и трофейное, привезённые с чеченских, украинских и сирийских военных компаний. А то и дедами и прадедами ещё с Великой отечественной войны. Таких вояк либо расстреливали, беря квартиру приступом всеми силами местной и приезжей полиции. Либо сажали, если удалось взять без боя. Второй вариант нравился власти больше, потери при взятиях квартир приступом были не маленькие. В целом по стране они считались сотнями. А тех полицаев, что желали бы погибать, воюя с собственным народом, становилось всё меньше. Их, конечно, набирали постоянно, придумывая всё новые и новые льготы, обещая огромные зарплаты и богатую пенсию в сорок, а потом и в тридцать пять лет. Но всё равно, шли туда работать только моральные уроды, которые сами по себе не рождаются. Инкубатора пока не придумали для выведения таковых. Хотя, уверен, что не раз и не два пытались. У нормальных же родителей родятся нормальные – здоровые во всех отношениях дети. И никто из них, нормальных родителей, не воспитывал своих детей будущими полицаями. Никакие льготы и ранние пенсии, не заменят людям негатив по отношению к нынешним «силовикам», воюющим против своего народа. Полицаями, как правило, становились дети, рождённые пьяницами или ворами, которым нужны были «крышующие» их родственники в органах власти. Ну, или самими полицаями. Так сказать, гнилая наследственность.