– Понятно. Да, интересная у Вас была жизнь. Я бы, наверное, при таком раскладе, сюда бы не полез. Всё-таки Вам и так было что передать детям. А у меня и детей нет, и знаний было по минимуму.

– Решение прийти в этот Хром вызвано, прежде всего, любопытством. И я не уверен, что готов остаться здесь навсегда. Мне не дают покоя мысли о детях и о том, что они даже не узнают, куда я пропал и почему.

– Но, разве, если Вы начнёте процесс обучения, Вам можно будет отсюда уйти?

– Я как раз хотел об этом у Вас спросить.

– Да я как-то не задумывался на эту тему. Вроде бы пока никто не уходил обратно. Не знаю, есть ли запрет или нет. Будете спрашивать у Тарха про битву Богов, заодно и про это узнайте.

– Постараюсь. Самому этот вопрос интересен. Расскажу, если что узнаю.

– Да мне без разницы, я в любом случае здесь до конца.

– А когда наступает конец обучения? Кто-нибудь на Вашей памяти уже перешёл в иные миры?

– Да. И немало таких. Всё просто. Тем, кто готов к перерождению, дают попрощаться со всем земным и очищают от привязанностей. Не знаю как, но знаю почему. Чтобы не было ненужных сомнений и переживаний.

– От привязанностей? То есть от воспоминаний, от переживаний, от мечтаний? Этого-то я и боюсь.

– Нет, память не стирают, если Вы об этом. Просто дают установку на будущее. Душа в чистом виде не имеет привязанностей к другим Душам. Она самодостаточна и независима. Но нам, находящимся в теле человека, это правильно понять невозможно, уровень сознания иной. Поэтому сначала тех, кто готов к перерождению, приводят в соответствие высшим мирам и по этому параметру, а потом уже начинается процесс самого перерождения.

– И как это происходит? Тайна за семью печатями или напротив, прилюдный акт сожжения?

– Забавные варианты. Но оба раза нет и нет. Всё просто. Человек погружается в состояние, близкое к медитации и как бы выходит из тела. Причём все желающие могут наблюдать весь процесс, это не запрещено. После, когда Душа окончательно покинула тело и ушла в специальный распределитель, тело уничтожается в огне. Но к тому времени оно абсолютно пустое и его точно никому не жалко, невзирая на степень привязанности к её носителю в недалёком прошлом. Совсем недавно от нас ушёл мой частый собеседник Олаф. Мы с ним очень дружили. Но после того, как его Душа вышла из тела, оно так изменилось, что было похоже, скорее на сброшенную одежду, чем на человека. Так что чувства жалости не было.

– Тут и иностранцы есть?

– Встречаются иногда.

– Олаф был шведом?

– Датчанином. Но мы здесь не разделяемся на нации или на принадлежность к государству. Наш Род един и мы-то это знаем наверняка. Так что он был одним из нас.

– Справедливо, но как же языковой барьер?

– Его здесь нет, и не может быть. Мы все мыслим на русском, даже те, как Вы выразились, «иностранцы», что никогда не изучали русский язык. Клетки мозга передают информацию друг другу только на русском, вне зависимости от языковой принадлежности человека белой Расы. А здесь это скрытое от «иностранцев» знание, проявляется само собой и любой из них без проблем и говорит и понимает сказанное на русском. Кстати, говорил Олаф совсем без акцента, хотя придя в Храм, знал русский язык на три с минусом. Но, в общем, конечно, иностранцы здесь редкость. Понятно, что и географическая удалённость и изначальный языковой барьер к этому располагают. Кстати, здесь очень мало женщин, одиноких единицы, в основном в составе семейных пар. Детей очень мало. Здесь заводить их не рекомендуется, хотя не запрещается, а с детьми приходят редко, да и учителя к этому не призывают. Скорее это исключения. Есть пара детей и то, не таких уже и маленьких, лет по 14—15. Я с ними не общался близко. И пара старых дев, живущих отдельно. А, есть ещё две пары, что стали парами тут. Так что жизнь бьёт ключом. И всё как везде. Ну, почти всё.

– Интересно. Даже в таком месте люди находят время для создания семей.

– Находят, почему нет? Но, спасибо за интересную беседу, пойду я пообедаю. На кухне, наверное, уже давно всё остывает.

– Приятного аппетита и благодарю за беседу.

Идти в комнату не хотелось. В столовую тоже не тянуло. Мучили вопросы. А эту жажду я привык утолять как можно быстрее. И я направился прямиком к кабинету Тарха. Уже вовсю был день, а значит навряд ли за мной придёт кто-нибудь из Учителей. Проболтал я своё первое занятие.

Вопросов в голове было много. Занятия подождут, а вот затягивать с визитом к Тарху не стоило.

Но попасть к Тарху сразу не получилось. В коридоре меня поймала Велеяра и увела-таки на мой первый урок. Это был вводный курс в историю создания колонии на Земле. Вела его сама Велеяра. Она не нашла меня в комнате и уже шла за другими учениками, но я попался ей навстречу и, таким образом, не начал своё обучение в Храме с прогула.

Лекция сменялась прогулкой, потом обедом и продолжением обсуждения главных этапов создания первых земных колоний.

Звёздные войны, прямо как у Джорджа Лукаса, оказывается, были частью борьбы за нашу планету, между силами Света и Тьмы. Планетарные катаклизмы, вызванные этими военными действиями, уничтожали целые цивилизации людей. Союзные колонии желтокожих и краснокожих людей, потерявшие своих Богов, примкнули к силам Света. Остатки чёрных людей, выжившие после уничтожения их планеты в результате войны, и взятые в плен, а после покаявшиеся и прощённые, так же стали частью земной цивилизации. Всё это напоминало сказку, написанную во время тяжёлого похмелья. Учеников было всего трое, включая меня. Мы редко задавали вопросы, больше слушали, открыв рты. Голова кружилась от информации, которая была настолько странной и неожиданной, что никак не хотела занимать своё место в ячейках мозга, а точнее вытеснять оттуда уложенные средней школой и институтами, знания. Урок в итоге длился весь день. Мы разошлись, когда уже вечерело. За время этой прогулки-лекции мы неоднократно трапезничали, так что кушать не хотелось

Наконец, я, всё-таки, решил поговорить с Тархом. Тем более, что за время первого моего урока вопросов только прибавилось.

Двери в кабинет Тарха были как обычно приоткрыты. Как бы открыто, но не войти с разбегу, надо открыть дверь шире. Постучал, секунду подождал и вошёл. Тарх стоял у окна и смотрел в небеса.

– Позволите войти?

– Конечно, идите сюда, посмотрите какая прелесть! – не оборачиваясь в мою сторону, ответил босс.

Я подошёл к окну и стал всматриваться в безоблачное небо. Оно было ещё относительно светлым, но на глазах темнело, так как солнце уже зашло за горизонт.

– Что именно прелестного там?

– Закат. Не само солнце на закате, это отдельная красота, а закатное небо. Чувствуется по цвету неба, как моментально спадает дневная жара и свежий ветерок начинает остужать нагретые солнцем поверхности.

– Сейчас не такая уж и жара, чтобы мечтать о прохладном ветерке. Вот в июле, августе.

– Вы с вопросами? – наконец-то обернулся ко мне Тарх.

– Да. Не смогу уснуть, если не разберусь с некоторыми переживаниями.

– Ну, давайте разбираться. С чего начнём?

– С прав и обязанностей. Могут ли ученики покинуть Храм?

– В любой момент обучения.

– Даже по завершению?

– Завершение обучения есть перерождение. Собственно, это тоже означает покинуть Храм, но, думаю, Вы имели ввиду иное.

– Да. Скажем, я всему обучился и готов к переселению в лучшие миры. Но передумываю и хочу уйти обратно к людям. Могу?

– Да, конечно, но зачем?

– Ну, скажем, чтобы обучать других.

– Не получится. Если Вы попадёте к хорошим людям, вас просто поместят в клинику для умалишённых. Но, скорее всего, информация о Ваших знаниях станет достоянием власти Вашего государства, и закончите Вы свои дни в глубоком и очень сыром подвале. Вы не первый, кому такая мысль приходит в голову. Ушедшие, как Вы выразились, «в люди» уже были. Ничем хорошим это не закончилось. Наша сила на этой планете далеко не безгранична, поэтому из десятка вернувшихся к людям, нам удалось спасти лишь одного. Достать остальных не получилось. Что-что, а карательные органы у Ваших властей, на высоком организационном уровне.