— Я не буду ничего объяснять, ты и сам все знаешь! — зло ответила девочка, смотря в такие же, как и у нее, черные глаза, в которых зажегся опасный огонек. — Лгун!

— Я не позволю тебе так говорить со мной, — Снейп приблизился к дочери, бросая подушку обратно на диван. — Ты сейчас же извинишься или проведешь весь остаток вечера вон в том углу, — Северус указал на дальний угол гостиной. — Где подумаешь о своем ужасном поведении и успокоишься.

— Нет! — Сэнди выбежала из гостиной, и через несколько секунд Северус услышал громко захлопывающуюся дверь ее комнаты.

Сделав глубокий вдох, Снейп повернулся к застывшему на полу сыну.

— Майкл, что все это значит?

Мальчик молчал, нерешительно смотря на отца.

— Ну? — зельевар терял терпение. — Что произошло, сын?

— Сэнди видела, как ты нес на руках мальчика, — тихо ответил Майкл.

— Так, — протянул Северус, прикрывая глаза. — Можешь больше ничего не говорить. Иди к себе в комнату, — Снейп отправился в кабинет.

***

Северус сидел за столом, нервно постукивая по нему пальцами, и размышлял о поведении дочери. С одной стороны он понимал, что ему придется еще раз поговорить с Сэнди о его чувствах к ней и его обязанностей директора. Похоже, что разговор в поместье ни к чему не привел. Но с другой стороны, он не намерен терпеть подобное отношение к себе, Сэнди определенно заслуживает серьезного разговора, а может, даже и наказания.

Учитывая, что узнать о его помощи студенту, она могла только одним способом, не иначе, как шпионя за ним.

“Выходит, когда я велел ей отправиться из лаборатории в апартаменты, она решила погулять по замку? Поиграть в шпиона? Если так, то она непременно ответит за это”

А в это время портрет Альбуса Дамблдора, находившийся в зале наград, который по-прежнему был скрыт темной занавеской, отчаянно звал хоть кого-нибудь. Но его беззвучные крики никто не слышал. Дверь в комнату была плотно закрыта, да даже если бы и нет, чары, наложенные Снейпом, не позволили бы и звуку слететь с портрета.

Альбус пытался сообщить о своих подозрениях насчет нового директора Вайлона. Он потратил несколько недель, наблюдая за ним, и пришел к выводу, что это проходимец, вовсе не Эрик, которого он знал еще мальчишкой, и более того, он явно что-то замышляет, касаемо дочери Северуса. Сам же Вайлон, словно почувствовав, что за ним наблюдают, долго изучал висящие на стене в коридоре портреты, уделяя особое внимание пустующему портрету Дамблдора, который вовремя успел скрыться.

========== Пума ==========

Северус несколько раз настойчиво постучал в комнату дочери, которая ответила ему полной тишиной, чем еще сильнее разозлила Снейпа. Не став больше церемониться, он рывком открыл дверь.

Сэнди лежала на полу и рисовала в своей любимой красной тетрадке, совершенно не обращая внимания на вошедшего отца.

— Сэнди, встань, я хочу с тобой поговорить, — Северус приблизился к девочке.

— А я не хочу с тобой разговаривать, — довольно грубо ответила Сэнди и продолжила свое занятие.

— Нет, ты поговоришь со мной! — Снейп наклонился и выдернул тетрадку, отбрасывая ее в сторону стола. — Ты сейчас же встанешь, иначе наш разговор будет в совершенно другой форме.

Сэнди медленно поднялась и встала напротив отца, злобно сверкая черными глазами.

— Ну?

Это было последней каплей.

— Ты не будешь говорить со мной в подобном тоне! — Северус схватил Сэнди за руку и потащил упирающуюся девочку в сторону гостиной. — Ты будешь стоять тут, — директор поставил дочь в угол. — И думать о своем отвратительном поведении. Ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока я не решу, что ты способна спокойно поговорить, — Северус взмахом палочки приклеил ноги Сэнди к полу. — И считай, что тебе очень повезло, что я все еще не перегнул тебя через колени и не отшлепал как истеричного малыша.

Сэнди тяжело дышала, бросая гневные взгляды в сторону отца, который сидел на диване и читал книгу, но упорно сохраняла молчание. Проходили минуты, ноги постепенно начинали затекать и болезненно ныть, но Сэнди продолжала молчать, хоть и чувствовала, что первоначальный гнев на отца начал потихоньку отступать, уступая место совершенно другому чувству, которое она упорно не хотела признавать. Через несколько минут девочка окончательно начала сдаваться, смотреть на две стены ужасно надоело, а ноги буквально отваливались, и она решительно повернула голову в сторону Северуса.

— Я готова поговорить, — как можно вежливее сказала Сэнди, очень надеясь, что ее выпустят.

Северус оторвал взгляд от книги и внимательно посмотрел на дочь.

— Нет, я так не думаю, — чуть насмешливо произнес он и вернулся к чтению.

— Но, папа, я, правда, хочу поговорить, — заныла девочка, безуспешно пытаясь топнуть ногой.

— Еще одно слово, и я наложу на тебя заклятие тишины, — перелистывая страницу, последовал спокойный ответ.

— Я спать хочу, уже так поздно, — Сэнди заплакала. — Прости меня, папа.

Северус взмахнул палочкой, и плач девочки исчез.

Примерно минут через пятнадцать, Снейп решил, что пора заканчивать первую часть наказания и, сняв все заклинания, позволил дочери выйти из угла. Сэнди поспешно приблизилась к отцу, и под его пристальным взглядом, со вздохом облегчения уселась на диван.

— Я тебя внимательно слушаю, — Северус строго посмотрел на дочь.

— Прости, — прошептала Сэнди, чувствуя, как стыд покрывает ее щеки красным оттенком, а чувство, что она устроила истерику как совсем маленькая девочка, заставил нескольким слезам скатиться по ее горящим щекам.

— Сэнди, — Снейп тяжело вздохнул и взял руки дочери в свои.

Этот простой жест со стороны отца вызвал новый поток горьких слез, и, уже не сдерживаясь, Сэнди громко зарыдала, бросаясь в такие желанные и крепкие объятия самого дорогого для нее человека. Она плакала долго, выплескивая все накопившиеся за вечер эмоции, пока, наконец, не утихла, уткнувшись в грудь директора.

Северус ничего не говорил, лишь поглаживал дочь по плечам и спине. Он понимал, что эти слезы должны были хлынуть, именно на это он и рассчитывал, когда ставил Сэнди в угол.

— Успокоилась? — Снейп посмотрел на лицо девочки и понял, что она уснула.

Аккуратно поднявшись с дивана, Северус отнес дочь в комнату и, преобразив платье в пижаму, уложил Сэнди на кровать, заботливо накрывая одеялом.

«Что мне с тобой делать, ревнивица?»

Это трудно объяснить словами, но безумное чувство радости и спокойствия одолевали душу директора. Он понимал, что подобное поведение Сэнди никак нельзя поощрять, что ее по-прежнему ожидает серьезный разговор, но то, что он так любим дочерью, согревало его сердце. Теперь он не представлял своей жизни без его детей.

На следующее утро Сэнди стояла перед сидящим на диване отцом и рассказывала о том, как решила немного пройтись по замку.

— Я не хотела за тобой шпионить, папа, правда, — оправдывалась девочка. — Просто так получилось. Я уже хотела идти в апартаменты, когда увидела тебя, но спряталась за угол, испугалась, что ты рассердишься.

— Испугалась, что рассержусь, но решила последить? — недовольно спросил Северус. — Мало того, что ты, вместо того, чтобы отправиться прямиком из лаборатории к себе в комнату, пошла гулять по школе перед самым отбоем, так ты решила еще и в шпиона поиграть! За собственным отцом! Чем я заслужил подобное недоверие?

— Наверно, это наследственное, — хмыкнула Сэнди. — Шпиончик, папа…

Девочка еще не успела осознать сказанное, как в следующую секунду лицо отца перекосилось от нахлынувшей ярости, глаза загорелись страшным огнем, а губы сжались в тонкую линию, и она оказалась перекинутой через его колени.

— Не смей! Никогда. Не смей. Говорить о том. Чего не знаешь! — Северус, не жалея силы, опускал ладонь на положенное ей, прикрытое юбкой, место.

— Папа! Пожалуйста, прости! Я не подумала, — закричала Сэнди, до которой дошел смысл сказанного. — Папа! Больно… — Сэнди заплакала, крепко сжимая черную ткань брюк, понимая, что дорого заплатит за необдуманно сказанные слова.