— Я видел это, — кивнул Снейп. — Ты проделал большую работу, чтобы сломить эту женщину. Надеюсь, ты гордишься собой.

Гарри покраснел и кивнул, глядя в сторону.

— Спасибо, что все это спланировали.

Снейп кивнул.

— Теперь, учитывая то, что она признала на открытом заседании, и то, в чем призналась наедине с профессором Макгонагалл и со мной, я думаю, мы можем с уверенностью сказать, что она больше не будет преподавать. Хочешь посмотреть статью в «Пророке»?

Гарри кивнул, и Снейп протянул ему газету. Гарри прищурился, читая статью, и Снейп заметил, как его плечи ссутулились, а уши покраснели.

— Мои изумрудные глаза действительно блестели от эмоций? — смущенно спросил Гарри.

— Конечно, нет, — твердо ответил Снейп. — Но не это важно.

— А что важно?

Снейп вздохнул.

— Разве ты не прочитал статью? Теперь ты сострадательный персонаж, тебя больше не выдают за лжеца. Фадж аккуратно подставил Амбридж за каждое неуважение к твоему персонажу, и теперь он ищет у тебя поддержки.

— Поддержки?

— Конечно, — ответил Снейп. — Если ты выступишь против него и обвинишь в том, что он причастен к издевательствам и клевете на Амбридж, он, скорее всего, будет отстранен от должности. Поэтому ты должен решить, что будешь с ним делать.

— Не знаю. Я его почти не знаю, — растерянно ответил Гарри. — Он велел ей воспользоваться черным пером?

— Не напрямую, — ответил Снейп. — Похоже, он просто велел ей держать тебя под контролем, а она сама изобрела эти методы. Если и был прямой приказ, то доказательств нет.

— Ее действительно отправят в Азкабан?

— Я думаю, это наиболее вероятно, — ответил Снейп. — Министр отрекся от нее и сотрудничает в расследовании. Другие ученики Хогвартса будут идентифицированы и опрошены. Если дело дойдет до суда, от тебя могут потребовать свидетельских показаний или хотя бы воспоминаний.

Гарри кивнул.

— Я рассказал, и ничего плохого не случилось. Я снова смогу рассказать.

— Ты можешь рассказать и о других вещах, — более мягким голосом произнес Снейп. — Например, у меня много вопросов о твоем дяде и тете.

— Про Дурслей? — фыркнул Гарри. — Зачем вам знать о них?

— Сделай одолжение.

— Ну, они не самые лучшие, — признал Гарри. — Я им не нравлюсь.

— Они плохо обращаются с тобой? — осторожно спросил Снейп.

Гарри покраснел и отвернулся.

— Я не должен говорить об этом, — ответил он ровным голосом.

— Я знаю, — сказал ему Снейп. — Но здесь только ты и я.

— Зачем вам это знать?

Снейп вздохнул.

— Потому что, несмотря на мои лучшие намерения, я начинаю беспокоиться о том, что с тобой случится. И хотя до конца семестра еще несколько месяцев, я хочу знать, безопасно ли отправлять тебя домой.

— А какой у меня есть выбор? — недоверчиво спросил Гарри.

— Ответь на мой вопрос, и я отвечу на твой, — твердо сказал он.

— Сначала я не понимал, что это насилие, — ответил Гарри. — Это было нормально. Я не знал, что другие дети не спят в чуланах и не голодают все время. Я имею в виду, Дадли этого не делал, но я не понимал, что это необычно, когда тебя так ненавидят.

— Понимаю, — кивнул Снейп.

— А потом я начал делать то, что называется спонтанной магией, — признался Гарри, отводя взгляд. — Вот тогда, все и пошло наперекосяк. В смысле, они всегда пороли меня и все такое. Но когда я начал совершать спонтанную магию в шесть или семь лет, начались побои.

— Ты казался незнакомым с физической дисциплиной, когда я пытался использовать ее на тебе, — заметил Снейп. — Но ты был знаком с ремнем.

— Они никогда не заставляли меня наклоняться за предписанным количеством шлепков по заднице, — объяснил Гарри. — Это было жестоко и страшно. Дядя Вернон просто набрасывался на меня… Я пытался бежать. Он сбивал меня с ног, а потом начинал бить ремнем…

— Я понимаю, — сказал Снейп, похлопав его по плечу. — И позволь мне рассказать тебе, что я еще знаю. У тебя есть несколько переломов, которые были исправлены твоей магией, а не врачом. Ты недоедаешь, и твой рост, вероятно, ограничен из-за этого. Тебе не нужно возвращаться.

— Но я думал, что кровный оберег дает мне безопасность…

— Я уверен, что мы сможем найти адекватную безопасность без «защиты» твоей тети, — прорычал Снейп. — Кингсли Шеклболт спрашивал о тебе и о твоем опекунстве, я не думаю, что это выходило бы за рамки возможностей для него принять тебя.

— Он мне понравился, — улыбнулся Гарри. — Он мне поверил.

— Действительно, — кивнул Снейп. — Уизли могли бы принять тебя. Они грозные волшебники в своем собственном праве и, должно быть, в состоянии держать тебя в безопасности. Но есть еще один вариант, о котором ты, возможно, захочешь подумать.

— Кто это?

— Я, — твердо ответил Снейп, надеясь, что его голос звучит нормально. — Если хочешь, я готов стать твоим опекуном.

— Вы хотите? — спросил Гарри, и по его лицу медленно поползла улыбка. — Правда?

— Правда, — почти улыбаясь, ответил Снейп. — Я знаю, что могу быть жестоким человеком. Тебе сойдет с рук гораздо больше, если Артур и Молли будут твоими опекунами.

— Я хочу вас, — твердо сказал Гарри. — Я уже знаю, как вы злитесь на меня, и я хочу вас.

— Тогда я сделаю это, — кивнул Снейп.

— Но это то, что, ну, чего вы хотите? — нерешительно спросил Гарри. — Я имею в виду, что иметь такого подопечного, как я, будет, наверное, очень хлопотно…

— Я хочу, — твердым, не терпящим возражений голосом, ответил Снейп. — Твоя мать была лучшим другом, который когда-либо у меня был. Ты знаешь о моем… разногласия с твоим отцом заставили меня сделать неправильный выбор в наших отношениях в прошлом. Но я думаю, что мы уже прошли через это, и я нахожу себя очень… радостным, что стану твоим опекуном.

— Спасибо! — обрадовался Гарри. — Значит ли это, что мне больше не придется возвращаться к Дурслям?

— Больше никогда, — ответил Снейп. — Я никогда не позволю тебе вернуться туда.

— Не знаю, что и сказать… — произнес Гарри, и его глаза начало пощипывать.

— Ты ничего не должен говорить, — заверил его Снейп. — Иметь разумного опекуна — это то, что должно было быть у тебя все это время. Тебе не нужно быть слишком благодарным за это. И жизнь со мной тоже не будет пикником.

— Лучше, чем у Дурслей, — ухмыльнулся Гарри, успешно сморгнув слезы.

— Хорошо, тогда решено, — сказал Снейп. — Но сейчас я хочу, чтобы ты увидел некоторые воспоминания о своих родителях, которые могут помочь компенсировать некоторые из тех, что ты подсмотрел без разрешения. Признаюсь, у меня больше хороших воспоминаний о матери, чем об отце, но я сделал все, что мог.

— Спасибо, — с сияющими глазами прошептал Гарри. — Вы так много для меня сделали. Он опять почувствовал желание обнять мужчину. Он не знал, откуда оно взялось, ведь он никогда не обнимался с Дурслями, но оно было почти непреодолимым. Он заставил себя стоять смирно.

— Как и должно быть, — кивнул Снейп. — Теперь ты хочешь увидеть свою мать?