– Ну и что. Я-то буду знать. Лала! Как мне потом оставаться подле тебя, ощущая себя подлецом и ничтожеством? Неужели ты не чувствуешь, насколько ты дорога мне? Я скорее отрежу себе руку, чем прикоснусь к тебе с желаньем оскорбить. Или сделать дурно. Ты меня влечёшь гораздо больше, Лала. Чем твоё тело.

– Я верю тебе, мой рыцарь, – очень серьёзно сказала Лала. – Я больше никогда не буду сомневаться в тебе. Даже на ноготок. Даже на капельку. Никогда не подумаю про тебя худого. Я и раньше не думала. Но немножко было боязно. Всё же ты парень.

– А ты моя кошечка, – улыбнулся он.

– Мяу, – умиротворённо поговорила Лала. – Так уютно, Рун. С тобой. У барона я спала на мягкой кроватке. На пуховой перинке. Но здесь сейчас уютней и теплей. Спасибо, милый.

– Лала, ты такая доверчивая, – порадовался Рун. – Что если я тебе наврал с три короба? А сам только и мечтаю… прикасаться, прикасаться.

Его наполненный шутливыми интонациями голос не оставлял ей сомнений, что он это не всерьёз.

– Я не настолько доверчивая, как тебе кажется, Рун, – весело ответила она. – Например сейчас я тебе не верю.

– Знаешь, Лала, – молвил Рун уже без всякой шуточности. – Я всегда боялся, когда мы вместе спали, что могу тебе случайно худое причинить. И до сих пор этого побаиваюсь. Вдруг выйдет так, что стану во сне ворочаться, и навалюсь сильно, или ударю ненароком, или пихну больно, или… ну…. рука попадёт куда-то не туда. Куда нельзя. И тем тебя обижу страшно.

– Рун, руками-то ты двигаешь порой. Что делать, у всего есть недостатки. Отодвинешь, да спишь дальше. Я не обижаюсь, – очень мягко поведала Лала.– Обижает, когда намеренно это делают.

– Спасибо за веру в меня, что я не нарочно. Но вдруг глубоко внутри всё равно сомневаешься? Что притворяюсь, будто сплю, дабы остаться безнаказанным.

Лала рассмеялась.

– Наивный ты, Рун. Когда б ты притворяясь это делал, то волновался бы, сердечко б у тебя стучало быстро, дыхание бы было учащённым. От меня бы это никак не укрылось. Сразу бы поняла, что не спишь. Ты не нарочно, я это точно знаю, не сомневайся. Я в тебя верю, заинька, но тут мне вера не нужна. Потому что всё слишком очевидно.

– Вот чёрт, ничего от тебя не утаишь, – покачал головой Рун в деланном сожалении.

– Ничего, – подтвердила Лала, улыбаясь. – Феи объятий хорошо разбираются в таких вещах. Ты у меня как на ладони, Рун.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Я тебя люблю, а ты считаешь, это просто дружеские чувства.

– Это и есть дружеские чувства, жених мой дорогой.

– А может быть дружеская любовь между парнем и девушкой?

– Между парнем и девушкой может и нет. А между парнем и проклятой феей объятий вполне себе да.

– Или тебе просто удобно так считать. Мучаешь меня, а совесть чиста, – не без иронии укорил её Рун.

– Бедняжечка, весь измучился, – добродушно посочувствовала Лала. – Значит сегодня тебе, Рун, предстоит очень-очень мучительная ночечка.

Она сладко зевнула.

– Смотри-ка, и правда спать хочешь, – подивился Рун.

– Притомилась за денёк, – кивнула Лала умиротворённо. – И прошлую ночь почти не спала.

– Ну, тогда засыпай, милая. А я ещё немножко полюбуюсь на твою красоту. Соскучился по этому дивному зрелищу, – ласково произнёс Рун.

Она закрыла глазки, продолжая безудержно сиять счастьем.

– Ты такой хороший, мой котик, – проговорила она сонно. – Знаешь ты это?

– Завтра мне об этом расскажешь поподробней, – усмехнулся Рун.

Пробудился Рун не так чтобы очень рано, но и не слишком поздно. Уже полностью рассвело. Повсюду весело перекликались лесные певички птички, было немного холодно, пахло лесом и свежестью. Лала спала рядом. Он поглядел на неё и разулыбался. Столько счастья отражалось на её личике, ну прямо светится. Умели бы люди так счастливо спать, кто бы захотел просыпаться. Хотя проснуться рядом с ней тоже счастье. Огромное, бесконечное. Полюбоваться на это сияние. Словно окунаешься в море радости жизни, когда лицезришь. Лала видимо всё же замёрзла, очень плотно к нему прильнула во сне. Рун почувствовал себя виноватым пред ней. Не развёл огонь. Правда кто ж знал, что ночь будет такой, одна из самых прохладных за последние месяца полтора. Но всё ж таки стыдно. С перебором подстраховался. Вряд ли бы кого-то привлёк их костёр, у всех есть свои. Он решил разжечь хотя бы сейчас, заодно похлёбку сварить, накормить Лалу горячим. В похлёбку к грибам да кореньям можно сыру добавить, будет сырная похлёбка, прямо роскошь для леса. Как говорится, когда вкусно, и жить не грустно. Ещё больше порадует невесту свою. Есть только одна проблема – чтобы готовить, нужно как-то подняться. Он очень осторожно попытался отстраниться от Лалы, но лишь меж их телами возник небольшой просвет, она тут же снова придвинулась плотно, и открыла глаза. Смотрела на него своими огромными чудесными очами, продолжая ослепительно сиять.

– Доброе утро, суженый мой, – приветливо молвила она.

– И тебе доброе, красавица, – улыбнулся Рун. – Прости, что разбудил.

– Да ничего. А ты что, куда-то уходишь? Как будто собирался меня оставить, – полюбопытствовала Лала.

– Костёр надо разжечь. Да похлёбку сварить, – объяснил он.

– Милый, давай ещё поспим, – ласково-ласково попросила Лала. – Так хорошо. Не хочется вставать.

– Конечно поспи, а я пока всё сделаю, – кивнул Рун.

– Нет, мне хорошо с тобой, а не одной. Побудь ещё со мной. Немножко, – произнесла она. Её голосок был полон нежных трогательных ноток.

– Ну ладно, – с охотой согласился Рун. – Тоже не хочу от тебя отходить. Наскучался за дни разлуки.

Лала радостно разулыбалась.

– Рун, – сказала она, излучая на него всё своё девичье обаяние. Её зрачки вдруг заблестели, словно озарившись озорным добрым светом.

– Что, любимая?

– Я тоже наскучалась. Давай сегодня никуда не пойдём. Помнишь, как мы провели целый денёк на бережку. В объятьях друг дружку согревая. Давай и сегодня так. Пожалуйста.

– Солнышко моё, я бы сам этого очень хотел. Очень, – поведал Рун мягко. – Только мы всё же довольно близко к замку, к городу. Вот представь, обнимаемся мы. В лесу, средь древ, словно укрывшись ото всех. А тут какой-нибудь охотник. И что же он подумает? Стыдно это будет. Испортит нам всё. Ещё люди начнут сплетничать да судачить. Додумывать то, чего и в помине не было. Или вдруг всё ещё погоня за тобой есть? Тебе придётся опять наказывать. Ты расстроишься, станешь переживать, вот это праздник будет у нас.

Лала молчала, явно разочарованная.

– Мы же всё равно в дальний путь отправляемся, – продолжил Рун. – Так к чему подобные риски? Коли у нас будет полно возможностей для безопасного уединения. Давай, как отойдём далеко, на сколько-то дней от города. Тут и устроим. День объятий.

– Правда-правда?! – с затаённым восторгом и надеждой выдохнула Лала.

– Да, – тепло улыбнулся он.

– Ой, спасибо, мой славный! – воодушевилась Лала. – Ты очень добрый! Жаль столько ждать придётся. Прямо умру от нетерпения теперь. Как выдержать несколько денёчков ожиданий?

– Ночами буду охлаждать твоё нетерпение, – усмехнулся Рун.

– Ну да, – кивнула Лала. – Это поможет. Ой-ёй-ёй, какая я счастливая! Ла-лала-лала.

– Рад, что смог угодить. Столь распрекрасной деве, – довольно заметил Рун.

– Рун, – посмотрела на него Лала с ласковым невинным очарованием.

– Что, красавица моя?

– А нельзя два… дня? Объятий. Раз уж придётся столько терпеть.

– Какая ты хитренькая, – покачал он головой весело. – Ладно, давай уж три дня. Для ровного счёта.

– Честно-честно? – недоверчиво спросила Лала.

– Лала, ну я ведь тоже этого хочу, – чистосердечно ответил он. – Когда ещё так выйдет. Просто побыть вдвоём. Чтоб никаких дел, только ради друг друга. Там есть места. Очень красивые. Озеро огромное, высокие холмы за ним. Остановимся на берегу. И целых три дня. Ты будешь моя.