- Не смей игнорировать меня, нечисть, - приятный мужественный голос, оборвал идиллию, поселившуюся внутри меня.

  - Что тебе надо? - положив клинки на плечи, обернулся я к неугомонному рыцарю.

  - Прими бой, - внутри шелохнулось острое желание атаковать наглеца.

  Дзынь. Клинки встретились, какого демона, я только подумал об атаке, точнее не думал, а пожелал. Отскочив назад, я уставился на свои руки так, словно видел их впервые, зачаровать меня нельзя, фамильный перстень не даст. Тогда, как объяснить этот выпад? Не важно, любой боец западной школы фехтования и в подметки мне не годится, проверено на практике еще отцом, а я его из пяти поединков в четырех побеждал. Доспехи и грубая сила - единственное, на что они рассчитывают в поединках, и, в большинстве случаях, этого достаточно. Лишь бы не увлечься и не убить этого дурока.

  - Я - Леьнер, первый клинок его Величества, величайший воин этого бренного мира, - ага, самомнение у тебя величайшие, - ты умрешь от моего меча.

  Я наградил его презрительной ухмылкой, непросто так же он распинался передо мной. Навел на лицо каменное выражение, провел первую серию ударов: не слишком быстрых, особа не хитря, но и этого для зазнавшегося наглеца должно хватить выше крыши. С трудом отбив атаку, рыцарь разорвал дистанцию.

  - Ты слаб. Ты медленен. Ты дерешься, как деревенщина, - кто бы говорил.

  Со следующей моей атакой он справился гораздо лучше.

  - Я думал, ты способен на большее. Ты - не великий злодей. Ты - моль. И я тебя прихлопну.

  - Иди ты в пасть упыря... - я взорвался серией ударов, заученными до автоматизма за долгие годы тренировок. Результат - ноль, поганец, с легкостью ушел от всех, выпадов.

  Когда я отступил для перегруппировки, мысли о поражение вовсю гуляли в моей голове. Как он так двигается, откуда знает атаки? Он настолько силен? Нет, это я слаб. Я не могу противостоять величайшему воину в мире. "Драться", - взревело родовое проклятье. Я кинулся на врага, не думая о техниках или приемах, разбрасывая мысли по сторонам. В голове за пульсировала только одно - во что бы то ни стало врезать по морде этому гаду. Леьнер, по-прежнему, легко парировал удары, насмехаясь надо мной, выгоняя ярость наружу, и вместе с ней воспоминания...

  Вот дед смеется над глупым ходом в шахматах... и тут же бабка с недовольно поджатыми губами, разочарованно мотает головой, что не могу запомнить простейший шаг в дурацком танце... отец кричит, разбивая лабораторию, не хочет верить в отсутствие у меня способностей к колдовству... я всех подвел, я неудачник. Я так кичился своим даром мечника, а наделе не более, чем неумеха. Деревенщина с палкой. Чем больше дерусь, тем хуже получается, и, впервые, ярость не помогала, как бы ее много ни было. Я подвел всех, кто мне дорог... Добивайся поставленной цели любой ценой, - как молот ударило воспоминание в голову. Совет няни, только няни? Нет. Все вбивали мне одну и ту же мысль: бабка, отец, дед . Все. Каждый по-своему: словами, поступками, но вбивали. Я их не подведу.

  Урод в доспехах все верещал, я не слышал слов, но понимал, он глумится надо мной. Пусть так. Я прыгнул вперед, под удар меча, лезвие прошло насквозь меня, до самой гарды. Я заглянул в глаза врага, где в карих зрачках плясал огонек величия и радости. Я с удовольствие врезал в нахальную морду.

  В голове, словно огненный шар взорвался, перед глазами поплыли круги, я отошел назад. Леьнер выпустил меч из рук, широко раскрыв глаза, тупо смотря в никуда, оттопырив нижнюю губу, с правого уголка рта стекала кровь.

  - Что, первый раз по морде получил? - вытаскивая меч из живота, насмешливо поинтересовался я.

  - Ты - чернь. Ты - нечто, - его слова на меня не действовали. Поздно пить отвары, когда почки отказали.

  Отшвырнув его железяку, я замахнулся для удара, рыцарь подался вперед.

  - Ты не можешь меня ударить! Руки не слушаются. Кулак разжимается, - голос властный, но дрожит.

  На каждое его слово, я старался сделать лицо все тупее и тупее, чуть слюну не пустил, но передумал, это уже перебор. Кулак, как он и приказал, я расслабил, его потерянный взгляд вновь приобрел блеск превосходства, а губы... А губы не успели растянуться в глумливой улыбке, я врезал ему тыльной стороной ладони. Его голова мотнулась, а ноги сделали шаг назад. Схватившись за щеку, Льенер капризно заорал.

  - Ты не смеешь меня бить. Я лучше тебя, - мне показалось, еще чуть-чуть и он затопочет ногами.

  - Да ну, ты серьезно? - я продолжил хлестать его по лицу, не обращая внимания на крики, - что тебя ни разу не били? Привыкай. Первых пять лет тяжело, а потом ничего, втягиваешься, некоторым даже начинает нравиться. Я бы тебе платочек дал, чтобы сопли подтереть, да нету.

  Я глумился над хныкающим рыцарем, дразня его, как пятилетнего ребенка. Я злодей, мне можно и, даже, нужно. Так сказать, для поддержания репутации. Я остановился, силясь вспомнить что-нибудь еще обидное, но не вышло. Ладно, хватит, на него и так смотреть жалко. Рыцарь держался обоями руками за щеки, волосы закрывали лицо, но нервно подергивающие плечи неоднозначно намекали о том, что он плачет. Вот же я гад, довел ребенка до слез. Никаких угрызений совести я при этом не испытывал. И вообще, порка только во благо, пусть будет благодарен, мог ведь и ремнем выпороть. Дед, на моем месте, так и поступил бы. Хм, как там у Злыдня дела?

  Я развернулся и неспешно пошел к выроненным мечам, кони неподалеку уперлись друг другу в лоб, злобно фыркая. Рыцарь, тяжело дыша, едва держался за седло. Они что там, силой меряться? Подобрал мечи, не успел толком выпрямится, как у меня на шеи повисла принцесса.

  - Ты мой герой,- я немного опустил голову, принцесса не правильно поняла мои намерения, вытянула губы, закрывая глаза, я резко шагнул назад, освобождаясь от объятий. Девушка с удивление уставилась на меня, в её прекрасной головке еще не сложилось одно с другим, вернее сложилось, но не так, как у меня.

  - Эй победюн, - интересно, есть ли такое слова или нет, - забирай свою принцессу и вали домой.

  Принцесса тут же залепетала, но я, привычно не обращая на ее внимания, побрел к замку. Такая жена мне и с приданым не нужна, не то что даром. Девица рванулась следом, но верный Верм подстраховал, выскочил вперед и зарычал. Надо быть полной дурой, чтобы не отличить прежнее рычание, которое было для видимости, от настоящего. Сейчас волколак, на полном серьезе, мог испортить ее внешность.