- Кто здесь? - недовольно прохрипел Минька.

   Учуял или услышал? Ладно, ща я тебя устрою кошмар безпорткового детства.

   - Кто тебя в мои угодья послал? Отвечай, тварь ничтожная, - придав голосу как можно больше хрипоты, спросил я.

   - Да кто ты такой, - ни страха, ни почтения, - зажги свет.

   Ах, света захотел, я чиркнул когтями по камням, выдавая небольшой сноп искр. Получилось так себе, летом куда зрелищнее получаеться. Вурдалак неуверенно поерзал несколько мгновений, затем заорал, словно хряк не дорезанный.

   - Ну, кто послал? - уже зверея по-настоящему, зарычал я.

   Вместо ответа крик. Я чиркнул еще раз когтями, вышло получше, чем в первый раз.

   - Кто, - похоже, совсем тупой, намеков ни разу не понимает, ладно спросим прямо.

   - Кто кровь упырскую подсунул?

   Ничего не изменилось, разве что крик стал чуть слабее, видать, подустал так вопить, впрочем, не мудрено. Надо применять более действенный способ, я приблизился к орущему парню, схватил за морду когтями.

   Твою задницу да раскольной кочергой, вурдалак взревел еще громче, при этом дергаясь, словно его жарят на сковороде. Я выскочил на улицу зажимая уши, вот гад, и где так орать-то научился. Злость утонула в болоте разочарования. Несолоно хлебавши, я бесхитростно выругался, побрел домой окольными путями, дабы ненароком не встретиться с мужиками, наверняка спешащими разузнать, что за крик, и кто виновен. Попутно подобрал забытые сапоги. Да, это я неправильно себя повел, посчитав, что нужно запугать парня, хотя по-хорошему он хрена лысого мне что-нибудь рассказал бы. Да не, все правильно сделал, только вот за морду, не надо было хватать. Да, хилый нынче пошел вурдалак, отчего-то горько подумалось мне.

   Утро. Никогда не любил утро, вроде после сна должен быть прилив сил, и жажда действовать, голова светла, а вчерашние непонятные думы проясняются. А нет, все наоборот, до середины дня хожу, словно рыба вяленая, за что ни возьмусь, все из рук валится.

   Сегодняшнее утро не было исключением, встал рывком с кровати, протер глаза, протяжно зевая. Отчаянно хотелось завалиться в теплую кровать и отдаться ласковым объятьям сна, но нельзя, опыт говорит, что будет только хуже. Умывшись прохладной водой, заварил особый травяной отвар, ныне покойный Травор поделился со мной. В травах разбирался, что Кузьма в зверях, эх, пусть его пепел ветер носит, знатный был травник.

   Запивая вчерашнее мясо отваром, я прикидывал дела на день. Получается что? Отнесу Степану табуреты, будь это непотребье неладно, затем в кузню за петлями. Хотя нет, Тимохе ща не до меня будет. Тогда дома хлам разгребу да уборку наведу, а то давно пора, а тут как раз времечко свободное подошло. С этой беготней всё некогда. Ну а там, по ходу, мысли соберутся, да выдадут какое-нибудь решение по делам темным.

   Оделся, подобрал табуреты да неспешно выдвинулся в сторону хаты заказчика. Жизнь села кипела и плескалась, думать надо, обед уже в спину дышит да зазывает приятными ароматами.

   Ночной дождь превратил и без того скверную дорогу в реку с редкими островами грязи, по которым мне аки козлику пришлось скакать.

   - ... Марфа, ты моего не видала? А то ушел, словно за смертью маменькиной, - послышалось слева из-за забора.

   - Павлуха, едрит твою, ты куда правишь. Здоров, Михайло, - кричит Лавр, держа одной рукой коня другой - опростоволосившегося батрака, - где был, что не видно было?

   - Дык заказы по всей округе. Забегался, - пусть вранье, но это же не со зла.

   - А, поняма, ты на днях зайди ко мне.

   - Прошка, зараза, догоню же, - детворе все нипочем, носятся, что зимой, что летом.

   - Здоров, Михайло, - о, Никифор, никак брагу заложил да опробовать позвать хочет, - ты ко мне в баню приходи.

   Точно бражка дошла, у него она получше выходит, чем у многих пиво, пусть и на меду, но все равно хороша.

   - Здоров, приду, раз зовешь.

   - Ты это, не забудь только, - хороший мужик, вот только с женой не повезло, гробит почем зря, лишний раз чарку браги выпить не даст, разве что при гостях. Вот и зовет, чтобы выпить, не женатый я, вот и не может его Глушка на меня надавить.

   Село живет, не подозревает что нечисть балует чуть ли не в соседней хате. Это хорошо, меньше знаешь - крепче спишь.

   Пройдя через добротные ворота, я застал Степку за расчехвостеньем помощника.

   - Это что такое, я тебя спрашиваю, - купец орал на сжавшегося детину, тот мял шапку, часто кивая, - ты чего мне тут гривой машешь, жеребец ты нескобленый.

   Что-то странно, Степан всегда был рассудительным, вот так орать не в его правилах.

   - Дык я то, здесь никак... я то что... они так в городе все цены скинули. Я как все... да я, как ты и учил, - помощник явно не понимал, что делать, только оправдывался да извинялся.

   - Ладно, бестолочь, завтра сам съезжу да гляну, что там не так, - купец резко охладел, поняв, что погорячился, - и ставь свечку святым, чтобы все так и было, как ты наплел.

   Детина сочувственно глянул на меня, и, дабы не искушать судьбу, быстро скрылся в амбаре. Это он, конечно, зря так обо мне беспокоился, в отличие от него, я человек свободный, и на крик купца отвечу тем же.

   - Какого рожна так поздно? - ни тебе "здрасте", сразу в крик.

   - А не нравится, сам пришел бы да забрал, - в тон ему отозвался я.

   - Ты на кого орешь... - он тяжело задышал, подыскивая слова, я воспользовался заминкой.