Но в целом, признавали мы с Наташей, китайцы меняются, в том числе и дипломаты. В ноябре 2005 года нам нанес визит Временный Поверенный в делах (ВПД) КНР в России. Прочел наше интервью по Китаю в «Политическом журнале», оно понравилось, решил познакомиться. Принес целую кучу подарков – чайный сервиз, несколько пачек высококачественного чая. Потом мы встречались в особняке наших с Наташей приятелей, в ответ дипломат устраивал банкеты в изысканном китайской ресторане «Чайна Дрим», в посольстве КНР. В них участвовали его супруга, коллеги. Угощали нас деликатесами, включая супы из ласточкиного гнезда и акульих плавников, продолжали дарить сувениры (чай, китайскую водку, палочки для еды). Мы в ответ преподносили шкатулки, матрешки, запонки, броши и т. д.
Китайские дипломаты всякий раз были безукоризненно одеты, вели себя дружелюбно, раскованно, открыто. Как-то я начал хвалить Мао Цзэдуна, так, мол, много для Китая сделал. Дипломат согласно кивал головой, а когда я закончил монолог, сказал: «Да, все это правильно, жаль только, что председатель Мао не умер в конце 1950-х годов». Мы с Наташей обомлели, столь крамольное заявление было сделано высокопоставленным дипломатом КНР, да еще в присутствии его коллег-подчиненных! Решив, что ослышался, я продолжил попытку отдать должное вкладу Мао в дело восстановления величия Поднебесной. «Мао, – напомнил я, – покончил с унизительной зависимостью Китая от иностранных держав, заставил весь мир уважать Китай, считаться с ним». Дипломат по-прежнему сопровождал мои слова кивками согласия, но затем повторил: «Жаль только, что председатель Мао не умер в конце 1950-х годов».
В принципе понятно, что ВПД имел в виду – в 1950-х годах Мао вел страну по пути развития, а затем ударился в авантюрные эксперименты в экономике и политической жизни, которые привели к колоссальным человеческим жертвам и поставили Срединную империю на грань распада. Тем не менее такие публичные откровения еще недавно китайские дипломаты себе позволить никак не могли.
Открыто говорили китайские дипломаты о недостатках нынешних лидеров КНР, о сложных проблемах собственной страны, от социального расслоения до коррупции. Одновременно не щадили и российские пороки, демонстрируя при этом доскональное знание наших реалий, гораздо более глубокое, чем у большинства других иностранных дипломатов (за исключением разве что представителей бывших братских республик, а ныне стран СНГ). И еще: явственно ощущалось, что нынешнее поколение китайских дипломатов уже далеко не люмпенское, как их предшественники. Чета ВПД обучала свою дочь в США, в отпуск они ездили навещать девочку. Жена коллекционировала живопись. Один из коллег ВПД собирал советские фильмы и уже имел 500 лент. Все китаянки, участвовавшие во встречах с нами, имели на себе дорогие украшения.
Параллельно с представителями КНР мы продолжали поддерживать контакты с их оппонентами на Тайване. 11 июля 2002 года нам нанес визит начальник управления исследований и планирования тайваньского МИДа. Пришел в сопровождении сотрудников представительства острова в России. Обсудили целую серию мероприятий: 1) проведение конференции по случаю 10-летия установления между РФ и Тайванем неофициальных отношений; 2) направление тайваньцев на учебу в Дипакадемию; 3) осуществление совместного исследовательского проекта по энергетической тематике; 4) чтение Наташей лекций в тайваньских НИИ и вузах. Вскоре прибыли очередные визитеры с Тайваня. Делегация партии Гоминьдан. Очень приятные и умные люди. Рассмотрели ворох проблем. Получили приглашение посетить Тайвань, Наташе – возобновить публикацию статей в СМИ острова.
Весной 2003 года тайваньские представители в Москве вновь завели разговор о проведении конференции по случаю десятой годовщины установления неправительственных связей между Россией и Тайванем. В марте 1993 года Дипакадемия совместно с Московско-Тайбэйской координационной комиссией по экономическому и культурному сотрудничеству провела конференцию в ознаменование установления таких связей (об этом говорилось ранее, см. «Миг и вечность», т. 7, с. 34–36). Теперь нам предлагалось подытожить достигнутое за десятилетие и бросить взгляд в будущее.
Я решил «провентилировать» данный вопрос с руководством Первого департамента Азии МИД России. Заведующий департаментом, мой старый знакомый, предложил проявить осторожность, с тем чтобы не вызвать отрицательной реакции со стороны КНР. Во-первых, необходимо проследить, чтобы с тайваньской стороны в конференции участвовали исключительно ученые, а не официальные лица. Во-вторых, лучше бы устроить мероприятие вне стен Дипакадемии, ведь она – часть МИДа.
Примечательно, что десять лет назад, проводя конференцию, мы на КНР абсолютно не оглядывались. Но тогда ведь юная российская демократия на всех порах неслась в объятия Запада и антикоммунистов остальных частей света, Пекин не фигурировал среди наших близких друзей. Ныне же не Запад, а именно Китай стал нашим стратегическим партнером.
Конференцию мы тем не менее провели на нашей территории. Причем в ней активно поучаствовали и мидовцы из Первого департамента Азии. Тайваньскую сторону представляли их неофициальные представители, ученые. Все прошло хорошо. Мы вели себя корректно, постоянно подчеркивали, что Россия рассматривает Тайвань как неотъемлемую часть Китая, правительство которого находится в Пекине. Но уже на следующий день ко мне явились два советника посольства КНР и в жесткой форме начали отчитывать. Как, мол, посмели устраивать подобные торжества.
Я объяснил, что это был научный форум, чем и должна заниматься Дипакадемия. Дипломаты возразили: нет, Дипакадемия – часть МИДа России, официальное учреждение. Пришлось напомнить китайцам, что они сами во всю сотрудничают с тайваньцами – и в экономической области, и на научной стезе. В КНР на постоянной основе находятся десятки тысяч островитян. Советникам мой аргумент не понравился. Один из них вскричал: «Это совсем другое дело! Это внутренний вопрос. Тайваньцы – часть китайской нации и вполне естественно и закономерно, что они общаются с соотечественниками». «Ну хорошо, – пытался я урезонить визитеров, – а как быть тогда с американцами, Тайвань поддерживает с США интенсивнейшие связи, почему же КНР фактически не возражает против них? Почему американцам можно, а россиянам нельзя?».
Со стороны одного из советников последовал такой ответ: «Связи США с Тайванем – это наследие прошлой эпохи, и эти связи идут по нисходящей. У России раньше не было контактов с Тайванем, теперь же они появились, движутся по восходящей. Но главное не в этом. Соединенные Штаты – не друг КНР, просто партнер. Россия – друг. Недавно наш руководитель Ху Цзиньтао был с визитом в Москве, его принимал в своем загородном доме президент Путин. Мы присутствовали на встрече руководителей. Они говорили о том, что КНР и РФ – ближайшие друзья, соратники. Поэтому мы ждем от российской стороны особого уважения наших интересов и чувств». Советник поведал, что уже пожаловался на Дипакадемию в МИД. Просил больше не совершать подобных акций.
Минут двадцать я еще препирался с советниками, но расстались мы с широкими улыбками на лицах. Тем не менее мне беседа не понравилась, подумал, что китайские товарищи начинают понемногу наглеть, командовать нами. Хотя понятно, что тайваньский вопрос для китайских дипломатов очень болезненный. Пекин строго наказывает их за любые осечки в данном вопросе. Установка у китайских дипломатов – подавлять любые попытки Тайбэя укрепить свои международные позиции.
С Южной Кореей наши обмены отличались особой интенсивностью и масштабом. Подробно они описаны в нашей с Наташей книге «Корейские зарисовки»[2]. Здесь отметим, что Дипакадемия регулярно (год в России, год в Южной Корее) проводила совместно с Корейским фондом, связанным с правительством РК, форумы. Имелось в виду участие в этих форумах представителей политической, экономической, культурной элиты двух стран. С корейской стороны в них участвовали действительно солидные фигуры, а вот с нашей привлечь «больших» людей не получалось.
