Дипакадемия в свою очередь принимала слушателей из Центра им. Маршалла – американских военных дипломатов, причем Академии платили большие деньги. Еще одним направлением сотрудничества являлся перевод под руководством Наташи изданий Центра на русский язык, тоже на компенсационной основе.
Появлялись в стенах Дипакадемии и другие «западники» – ученые из Великобритании, Франции, Швеции, Словакии, Греции, Словении, Румынии и др. Чаще дело ограничивалось ознакомительной беседой, но иногда имели место семинары, коллоквиумы. Мы передавали гостям свои труды, договаривались о продолжении контактов.
Стали заглядывать к нам в гости и латиноамериканцы. Однажды пожаловала перуанская делегация во главе с первым заместителем министра иностранных дел этой страны Армандо. Он оказался очень интересным, живым собеседником. Пересыпая речь шутками, рассказал много любопытного о перуанской дипломатической системе. У них неукоснительно соблюдается правило выхода дипломатических работников на пенсию по достижении семидесятилетия. Существуют квоты назначения послов из числа политиков (5 % от общего числа послов), из лиц в возрасте от 65 до 70 лет. Есть нормативы относительно того, как долго дипломат должен и может служить в Лиме, в собственном МИДе, сколько лет и где за рубежом. И никто, в том числе Президент Перу, не может нарушать установленные пропорции. Когда права сотрудников нарушаются, они могут судиться со своим министерством.
По окончании беседы мы подарили главе делегации Армандо бутылку коньяка, он ее тут же смел в свою сумку. Далее мы попытались вручить бутылку водки перуанскому послу, но Армандо перехватил ее со словами: «Это тоже мне, посол купит себе сам». Уходя Армандо решил прихватить и коробку конфет, которая стояла на столе в качестве закуски к чаю. Поскольку коробка была открыта, главный гость попросил заклеить ее скотчем. Когда делегация ушла, Наташа пошутила в кругу коллег: «Складывалось впечатление, что Армандо и стулья наши начнет выносить».
На регулярной основе контактировали мы с представителями КНР – дипломатами, учеными, бизнесменами, представителями творческой интеллигенции. У китайцев поражало прекрасное знание русского языка, интерес к нашей стране, умение видеть в России хорошее. Они отличались специфическим взглядом на процессы и в российском обществе, и в мире в целом. Льстило их внимание к нашим с Наташей оценкам политических явлений в международных отношениях. Общение с представителями КНР часто сопровождалось пышными угощениями в ресторанах китайской кухни, что делало эти контакты еще более приятными.
Вскоре после прихода к власти в США Дж. Буша-младшего нас с Наташей пригласил на обед советник-посланник посольства КНР Юй Чжэнци. Предложил поговорить, как он выразился, «на самую модную тему российского-американских отношений». В России тогда в основном выражали удовлетворение, что в Белый дом пришли республиканцы – они, мол, меньше демократов суют нос в дела других государств, более прагматичны, а значит, с ними, как и в прошлом, легче будет договариваться.
Наташа рассуждала по-другому и своими мыслями поделилась с Юй Чжэнци: республиканцам действительно плевать на судьбы российской демократии, они признают лишь силу, но поскольку мы сейчас слабее США по основным компонентам совокупной мощи (военной, экономической, политической, технологической), то Вашингтон не очень станет цацкаться с нами, еще больше, чем при Клинтоне, ударится в гегемонизм. Хотя ряд факторов будет вынуждать США все-таки считаться с Россией – глобализация, позиции союзников, Китая, ухудшение экономической конъюнктуры, угрозы со стороны терроризма и организованной преступности, опасные локальные конфликты.
Позднее Юй Чжэнци был назначен послом в Белоруссию, оттуда переведен послом в Болгарию. Наконец, возглавил исследовательский центр. На протяжении всех этих лет мы с ним периодически встречались, и наш китайский знакомый неизменно повторял, что Наташин политический анализ всегда точен.
В конце 2002 года побывал в Москве старый друг Чжу Яньчжи (Лао Чжу). В начале 1990-х он работал в России – в представительстве агентства Синьхуа, затем занимался бизнесом. Теперь на пенсии, но, чтобы посмотреть на Россию после семилетнего перерыва, согласился сопроводить в Москву группу бизнесменов. Лао Чжу пришел еще с одним нашим другом, упоминавшимся ранее Лао Яном.
Гости рассказывали, что экономика КНР продолжает быстро развиваться, но народ все равно недоволен, прежде всего социальным расслоением. Самые богатые – они же и главные жулики. Мао Цзэдун и Дэн Сяопин по-прежнему популярны, а вот к нынешнему лидеру Цзян Цземиню уважения нет – старый, инертный, бездарный. И вести себя не умеет – за границей бравирует знанием иностранных песен, фраз. Руководитель Поднебесной, мол, не должен «опускаться до балаганного уровня».
По поводу России гости отметили, что, хотя она тоже развивается, кое-что здесь печалит. Миниатюрного старичка Лао Чжу милиция трижды останавливала во время прогулки по центру Москвы. Проверяли документы, вымогали деньги. Лао Ян заметил, что России не подходят китайские рецепты реформ – другие люди, другая философия.
В ноябре 2004 года нам нанес визит китайский историк Луань Цзинхэ. Он учился и защищался в Ростове-на-Дону и блестяще выучил русский язык, освоил наши манеры и привычки. Острил, колотил собеседников по спине, лез целоваться. И с удовольствием угощался спиртным. Мне Луань так понравился, что я стал звать его на все наши мероприятия – защиты диссертаций, круглые столы, банкеты. Луань со всеми находил общий язык, всех веселил, произносил замечательные речи и тосты. Пробыл он тогда в Москве месяц. И мы общались чуть ли ни каждый день.
При всей открытости, веселости, бесшабашности и вроде бы прорусскости Луань Цзинхэ в серьезных беседах сетовал, что в России очень плохо относятся к китайцам. Обижают, оскорбляют, третируют. Особенно милиция. Утверждал даже, что к китайцам отношение неприязненней, чем к чеченцам. Слушать такие слова было некомфортно и печально.
Летом 2005 года мы познакомились с очень любопытной девушкой-китаянкой. Она школьница, дочь четы бизнесменов, ведущих дела в России. Девочка учится в английской школе в Москве, русского не знает, но блестяще владеет английским. Она прекрасно одета, воспитанна, умна, развита, хорошо формулирует мысль. Разбирается в классической литературе, религии, политике, экономике Поднебесной. Самое поразительное – ее рассуждения о внешнем мире. У Китая, по мнению девочки, есть козыри, но у России перспективы развития все-таки лучше. Российские сильные стороны: огромная территория, колоссальные ресурсы, избыток земли. В обозримой перспективе лидером, однако, будут оставаться Соединенные Штаты. А что дальше? Отдаленное будущее предсказать невозможно.
Мы с Наташей показали девочке фотоснимки, запечатлевшие Китай в 1980-х годах. Она была ошеломлена, перебирала фото и раз за разом приговаривала: «Как Китай изменился! Неужели он был таким отсталым, примитивным, убогим, неопрятным!». Убедительное доказательство того, какого прогресса добилась Поднебесная, если девочка-китаянка не узнает на фото свою родину двадцатилетней давности. Да и сама девочка – свидетельство этого прогресса. В 1980-х годах ее сверстницы в КНР были весьма забитыми существами, с довольно узким кругозором и странноватыми в глазах иностранцев манерами.
Хотя не стоит, конечно, отмечали мы с Наташей в беседах между собой, и переоценивать степень перемен. Упомянутая выше девочка принадлежит к новой китайской элите, абсолютному меньшинству. Большинство юных китаянок все еще живет, как в прошлом, а то и хуже. Вопиющий факт – по количеству женских самоубийств КНР далеко опережает все другие страны. На Китай приходится 56 % женских самоубийств в мире! Особенно свирепствует этот недуг в деревне, где девушки страдают от избиений, оскорблений, бесправия, унижения, бедности, безнадежности, тяжелого труда. Не забывали мы и о том, что в китайской деревне сохранялось и такое варварство, как умерщвление новорожденных девочек. Поскольку правительство тогда не позволяло крестьянам иметь больше одного ребенка, родители предпочитали обзаводиться сыном.
