— Такие как он не меняются, — продолжал Виталий Серафимович. — Тебе бы подошёл добрый и порядочный парень, который всю жизнь на руках носить будет. А этот? Посмотри только на него! Маленький, худенький, злой, ещё и со своими мутными делами, — тяжело вздыхаем оба. — Эх, Алинка, погубит он тебя, как пить дать, погубит. Послушай меня, и беги от него, — снова вставил ключ зажигания и завёл машину. — Хочешь, домой отвезу, вот прям сейчас?

— Спасибо Вам, огромное, — улыбаюсь в ответ. — Вы правы. Но я должна сказать ему пару ласковых слов.

Мужчина понимающе кивнул и даже любезно открыл мне дверь, а я, поблагодарив, уже не особо уверенно входила в большой и холодный дом. Хотела разуться, заметив полку для обуви, но во мне проснулся взбунтовавшийся подросток, и пошла по чистому полу, оставляя за собой мокрые грязные следы от зимних ботинок.

Остановившись перед его спальней, замешкалась. И как теперь войти туда? Нагло или воспитанно? А если он спит? Я же засмущаюсь, если увижу полуголое мужское тело, а Заар же заметит реакцию и начнёт изгаляться. Тогда весь мой настрой сойдёт на нет.

Постояла ещё пару минут. Подумала. Вспомнила, что из-за его подлости чуть не погибла моя сестра, а невиновную девчонку вообще осудят за то, чего не совершала. Разозлилась. Вспомнила об издевательствах над моим сознанием. Распсиховалась окончательно.

Двери у них здесь слабоватые что ли, либо замки поставили некачественные. Может, предполагали, что я снова их выломаю?! Потому как у открытой с ноги деревянной двери ручка со всей личинкой со звоном упала на пол, разлетевшись на отдельные части.

Либо мне надо отказываться от этой магии, либо пора уже успокоительные принимать. С каких пор я стала халком?!

В комнате царил полумрак. Чёрные некрасивые и безвкусные шторы закрывали окно, не давая дневному свету проникать в помещение. На низком журнальном столике перед кроватью стоял небольшой светильник с тусклым освещением.

Вообще не ожидала увидеть здесь Милану. Особенно голой. Особенно сидящей в позе наездницы на Заардане, у которого из одежды имелись только брюки, и те расстёгнуты.

— О, Ваша любимица примчалась сама, мастер, — незнакомая мне девушка издевательски рассмеялась, запрокинув голову.

Отвратительно и подло.

— Жрица Воздуха? — удивление в голосе. — Зачем явилась, когда я тебя не звал?! — теперь уже злость.

Низко и грязно.

— Мастер, кажется, она воспринимала Вашу с ней игру всерьёз, — снова смеётся, изящной кошкой падая на постель.

И почему так неприятно где-то там, внутри, в самой глубине души? Вспомнила наши первые встречи, от которых раньше мне было очень радостно, как ждала и считала дни до нашей встречи, как от его звонков бросала всё и мчалась в комнату, закрывая дверь, как ловила каждый его поцелуй, как приятно было находиться в его объятиях. Все эти воспоминания сейчас разбившимся стеклом падают в темноту тягости, непонимания и горечи.

— Алина? — странно, но сейчас Заардан назвал меня по имени, встав с постели.

Ненавижу…

Смотрю на него, а глаза застилает слёзная пелена, появившаяся внезапно даже для меня. Почему он так со мной?

— М-м-м, — томно протянула Милана. — Да всё гораздо хуже. Мастер, смотрите, она не просто влюблена в Вас, ещё и рассчитывала на серьёзные и с продолжением отношения с Вами.

То, что я почувствовала, нельзя было назвать обидой. Обиду простить можно. Это предательство. Такое прощать нельзя.

— Вон, — тихо приказал он ей, и, фыркнув, она грациозно, волоча за собой по полу шёлковый халатик, вышла из спальни, задев плечом меня.

Вытираю так и не скатившиеся по щекам слёзы, чтобы отчётливо заглянуть в грязные, отвратительные, предательские чёрные и теперь такие ненавистные глаза.

— Прекрати смотреть на меня так, — щелчок пальцев и сломанная дверь захлопнулась, а сам он подходил ко мне. — Я мужчина, жрица. Мне необходимо женское тело, — почему-то оправдывался передо мной. — Или же ты думала, что стану ждать, пока соизволишь созреть для столь приятных развлечений? — чуть склонил голову на бок, а сам вопрос прозвучал с лёгкими нотками издевательства.

— Нет, я ошиблась, — тихо произношу.

— Что?

— Могла смириться с тем, что Ариадне принадлежит твоё сердце и разум. Полагала, что смогу рано или поздно добиться от тебя того взгляда, каким ты смотрел на неё.

— Я тебе ничего не обещал! — поступил резкий ответ, и, схватив меня за подбородок, внимательно всматривался в мои серебряные глаза. — Не стоит делать из меня изменника там, где не было даже и намёка на отношения между нами.

А вот это уже обидно. Все его объятия и поцелуи были исключительно ради того, чтобы завоевать моё доверие и… и подчинение ему!? Снова появились слёзы, губы задрожали, потому как пыталась сдерживать эмоции.

— Зачем ты тогда обнадёживал меня? — голос срывается на шёпот. — Зачем играл с моими чувствами?! Я живой человек, а не игрушка, к которой то появляется, то пропадает интерес.

— Я давал тебе то, чего хотела ты сама.

Смотрю на него и не понимаю слов.

— О-ой, да брось, Алина! — ухмылка, которую теперь ненавижу. — Не ты ли хотела, чтобы я обнимал тебя, крепко прижимая к себе!? — его руки прошлись по моей спине. — Не скрою того, что твоё хрупкое тело соблазнительно, — снова этот вкрадчивый, мурлыкающий, гипнотический голос.

Не трогай меня…

— Не ты ли хотела, чтобы я целовал тебя!? Однако и здесь не стану врать, что наслаждался твоими сладкими устами, — он потянулся к моему лицу.

Не трогай меня. Не хочу больше такого. Не смей.

И едва он прикоснулся к моим губам, как во мне проснулась невероятная ярость, злость, отвращение, и я ощутила в своей крови силу и могущество.

— Не прикасайся ко мне! — закричала и оттолкнула его.

В это же время магия, что заструилась приятным теплом по всему моему организму, вырвалась, и Заардан не просто упал на пол, он совершил два сальто назад, разбивая своим телом кровать и ударяясь о кирпичную стену, по которой поползли вверх трещины.

— Не ожидал, — злой, опасный смех.

— Даже не рассчитывай на мою помощь! Никогда я больше не стану помогать тебе, ни при каких обстоятельствах.

— Всё, что мне нужно было получить от тебя, я уже получил, — встал, отряхнул брюки, и снова направился ко мне.

Он меня просто использовал. И не скрывает этого. Не в силах сдерживать слёзы, я расплакалась. Плохо от того, что Заардан не просто вторгался в моё сознание, в мой мир, он основательно копался там, отравляя мысли и душу, использовал моё внутреннее мировоззрение против меня же. И теперь ещё и упрекает в этом! Такие, как он, точно не меняются.

Раньше я была убеждена, что стервами рождаются. Но нет, ими всё же становятся. Точнее делают из хороших и порядочных девушек дерзких, самовлюбленных, эгоистичных, язвительных женщин такие мужчины, как Заардан Аасэн. Они разбивают наши добрые и чистые сердца, заставляя испить чашу боли и разочарования, выворачивают наши широкие нежные души наизнанку, принуждая ненавидеть чувство любви и вырывать его у себя с корнем, оставляя неизлечимые раны на всю жизнь.

— Твоё тело предало не меня, Заардан.

Маг подошёл ко мне вплотную, возвышаясь надо мной, словно хотел показать, что всё равно он превосходит меня по силе. Его чёрные глаза теперь не выражали никаких эмоций, а вечная самодовольная ухмылка исчезла.

— Твоё тело предало Ариадну, — зло проговариваю каждое слово. — Снова, — повернувшись, пытаюсь уйти, но меня схватили крепко за руку и, резко развернув к себе, стиснул в объятиях.

— Даже не смей никогда сравнивать себя с ней. Ты не она! И никогда ею не станешь. Согласен, моя вина, что не смог удержать в себе мужское желание и неправильно преподнес своё отношение к тебе. Мы не встречались, не были связаны даже постельными отношениями, я никогда не говорил тебе о каких-либо чувствах, потому что ты закомплексованная, наивная и недальновидная девчонка. Говорил уже, что предпочитаю открытых и раскрепощенных женщин, а не детей, которые в собственных желаниях не могут определиться. Так что угомонись, жрица Воздуха, и не теряй самоконтроль. Иначе, я заговорю с тобой по-другому.