Тот жадно вглядывался в это знакомое и одновременно абсолютно новое лицо. Будучи капитаном Готей-13, Айзен Соуске носил стильную прическу, одна прядка из которой постоянно падала на лоб и вызывала восхищенные попискивания у женского рядового состава. Сейчас же волосы бывшего капитана пребывали в живописном беспорядке, обрамляя лицо и делая его намного моложе, а еще Айзен был в очках. Сочувствующая улыбка сменила выражение самоуверенного превосходства, за которое Айзена недолюбливало начальство, и значительно прибавила ему обаятельности.

— Здравствуйте, Кучики-сан. Вот уж не думал, что встречусь с вами при таких обстоятельствах.

— Я тоже… не ожидал, — собственный голос был сиплым, словно после сильной простуды.

— Вы пока не торопитесь разговаривать, — посоветовал Айзен, изучая показатели приборов, проводами от которых был окутан Бьякуя. — Травма у вас не самая тяжелая, но и не самая приятная, так что давайте-ка без ненужных нагрузок. Успеем еще поболтать. И вы мне в подробностях расскажете, что делали ночью в научном архиве нашего глубоконеуважаемого доктора Куроцучи.

Бьякуя нахмурился. Вот о том, что придется как-то объясняться, он и забыл. Айзен, глянувший на него мельком, что-то уловил и тихонько фыркнул.

— Не волнуйтесь, Кучики-сан, никаких… воздействий разной степени, — снисходительно проговорил он. — И да, мы вам тоже много чего расскажем и покажем. Даю слово, вам будет интересно. Я уже удалил все маячки, что были в вас понатыканы, так что отследить вас не смогут. Не смогли бы и так, мы все-таки очень далеко от Нихона, однако на всякий случай… И всю ту гадость, что в вас закачивали под видом медосмотров и профилактики, я тоже вывел, — он кивнул на систему капельницы, — так что даже гениальные изобретения Куроцучи с их излучением вам не страшны. Про вашу суперсекретную миссию мы в курсе, — продолжал Айзен, постукивая пальцем по экрану планшета и периодически сверяясь с приборами, — но вы можете смело про нее забыть. Вернуться к прежней жизни у вас все равно не выйдет.

Бьякуя некоторое время хмуро смотрел на бывшего коллегу. Тот был увлечен своими записями, на пациента почти не обращал внимания. Наконец повернулся, сделал удивленные глаза, мол, что не так?

— Почему? — спросил Бьякуя, предчувствуя что-то вроде «кто ж вам даст?», но Айзен его удивил.

— Вы не захотите, — просто сказал он. И улыбнулся.

Комната, которую выделили Бьякуе, была маленькой и совершенно безликой: узкая кровать, жесткая даже на вид, небольшой шкаф с зеркалом, стол со стулом, белые стены, белый потолок, мохнатый коврик у двери. Провожавший его к новому месту жительства Гин улыбался и щурился, как делал это все то время, что Бьякуя его помнил. В объяснения он не ударился, только предложил располагаться, одарив еще одной ухмылкой, и смылся. Кучики ждал, что услышит, как снаружи щелкает замок, но запирать его не стали. То ли хорошо продуманная беспечность, то ли полнейшая безалаберность. Бьякуя постоял посреди своей комнатушки, потирая сгиб локтя, и обвел помещение взглядом.

За неприметной дверью оказалась уборная с душевой кабиной, на крючке висело снежно-белое полотенце, в стаканчике одиноко торчала зубная щетка в упаковке. Сервис, однако, подумал Бьякуя, возвращаясь в комнату.

Итак, по оговоркам Айзена можно было сделать вывод, что это оно и есть — Сопротивление. Если «суперсекретная миссия» провалена и ему об этом сообщили, значит, их это в принципе интересовало. Однако присутствие бывших членов Готей-13 несколько сбивало с толку. И Айзен, и Ичимару были хорошими капитанами, верно служили, всегда были лояльны к правящему Ками. Да и Абараи, каким бы рубахой-парнем ни казался, был хорошим офицером. Что же их заставило так кардинально сменить вектор собственной принципиальности?

Бьякуя подошел к окну, отодвинул плотную белую штору. Окна в стене не оказалось — его функцию выполнял большой экран, демонстрировавший сейчас зимний вечер в каком-то незнакомом климатическом поясе. Айзен говорил «мы», обещая что-то там рассказать Бьякуе. Наверное, стоило дождаться разговора с ним, а пока имело смысл осмотреться. Раз шпион из Кучики не вышел, то и вести себя следует без этих романических повадок: не красться, вжимаясь в стены, не пытаться подслушать чьи-нибудь разговоры. В конце концов, демоны с ней, с той миссией, он и сам был на грани того, чтобы послать всё ко всем известной бабушке, когда нарвался на «покойного» лейтенанта.

Бьякуя оглядел себя — одежду ему вернули, правда, без оружия, — собрал волосы в низкий хвост и вышел из комнаты. Коридор был достаточно широк и хорошо освещен, по обе стороны на расстоянии в несколько метров располагались двери, одинаковые до зубовного скрежета. Справа виднелся тупик с еще одним имитирующим окно монитором, зато слева был поворот. Значит, пойдем налево.

Коридор вывел Бьякую в большую, с высоким сводом, пещеру. Да-да, именно пещеру: неровные сероватые стены, уходившие ввысь и куполом смыкавшиеся метрах в шести над головой, были обработаны едва ли до середины, дальше камень пестрел естественными неровностями. Пространство это выглядело вполне обжитым и даже уютным. Пол был устлан разномастными ковриками и циновками; по периметру стояли диванчики, перед ними — столики. У стен виднелись стеллажи с книгами, а возле проема, двойника того, из которого вышел Кучики, располагалась стойка с кофе-машиной и какой-то посудой. Этакая комната отдыха для обитателей этого места. Бьякуя усмехнулся и направился к аппарату с живительной жидкостью. Голода он не испытывал, но в животе было пусто.

Пока он разбирался в передовой технике прошлого тысячелетия, к нему подкрались со спины и радостно обхватили за шею с криком:

— Малыш Бьякуя! Как я рада тебя видеть!

Кучики обреченно, досадливо вздохнул и попытался отцепить от себя эту кошку драную. Что-то подобное он подозревал, но теперь получил недвусмысленное подтверждение своим догадкам. Ну, а где еще могла так качественно спрятаться Шихоин Йоруичи, как не в самом сердце Сопротивления? Недаром же ее фотография уже почти четверть века красовалась в головном офисе Готей на стенде «их разыскивает полиция»!

— Отцепись от меня! — наконец не выдержал Бьякуя, понимая, что избавиться от Йоруичи можно только силовым приемом — ну, или она сама решит ослабить хватку. Драться с троюродной сестрой не хотелось.

— У-у-у! Вредный-вредный малыш! — Йоруичи потрепала его по макушке, как в очень далеком детстве, но все же слезла со спины, пристроилась рядом, опираясь на стену возле стойки. Смотрела она с невыносимой нежностью и легкой бесовщинкой в глазах. Бьякуя одарил ее недовольным взглядом и вернулся к изучению кофе-машины. — Я так и знала, что рано или поздно ты тоже выберешь правильную сторону.

— Ничего я не выбирал, — пробормотал Бьякуя, наконец сообразив, на какую кнопку надо жать. Машина зафырчала, вздрогнула, внутри нее произошло некое движение, затем послышалось жужжание…

— Чашку подставь, — ласково посоветовала Йоруичи. Бьякуя скорчил ей рожицу, но послушался. И вовремя: ароматный кофе полился в посудинку еще до того, как он поставил чашку.

— Ну, и как ты здесь оказалась? — спросил Кучики, внимательно следя за наполнением тары.

Йоруичи хмыкнула, закатила глаза.

— Это был мой вопрос! — воскликнула она. — Я должна была его задать!

— И все-таки?

— А-а, погоди, — отмахнулась беглая принцесса дружественной семьи и родственница по совместительству. — Вот сейчас ребята закончат в школе, и мы все тебе объясним.

— В школе?

— А что ты думал? Тут знаешь сколько молодежи? Не оставлять же детей неучами! Нам будут очень нужны хорошие специалисты в разных сферах, кода мы вернем Нихон.

Бьякуя вскинул глаза и уставился на Йоруичи в веселом изумлении. Нет, кузина, конечно, всегда была с придурью, никогда не замечала препятствий и ломилась к своей цели с упертостью строительного грейдера. Однако вот так запросто — «вернем Нихон»? Серьезно?