Комментарий к Часть 26

Использованы тексты песен:

1) Тэм Гринхилл “Последнее Посвящение”

2) Потаня “Я светлый Аман променял…”

3) Хелависа “Песня Галадриэль”

* Вилварин– Бабочка

** Сулэ – Ветер

Всадники приближались со стороны Дориата, но их было больше, чем мы ожидали. Вслед за Белегом и Маблунгом ехали еще двое, чьи лица были скрыты шлемами.

— Надо же, как расщедрился Эльвэ, — фыркнул Куруфин, но под тяжелым взглядом старшего брата умолк.

— Кто это с вами? — поинтересовался Ангрод у Белега.

— Владычица Мелиан лично попросила взять этих двоих, — отозвался тот, спешиваясь. Его примеру последовали и спутники.

— Вы рассказали ей о нашем походе? — нахмурился Маэдрос.

— Владычица — майэ и обладает даром предвидения, — хмыкнул Маблунг. — Нам нет нужды что-то ей рассказывать.

Финрод, скользнув взглядом по молчаливым спутникам Белега и Маблунга, вдруг замер, глядя на их коней. Я тоже присмотрелась к кремовой кобыле и пепельно-серому жеребцу, пытаясь понять, что именно привлекло его внимание. На мой взгляд, эти кони ничем не отличались от наших. Хотя… Лошади Белега и Маблунга выглядели немного иначе, были ниже ростом и имели более массивное телосложение.

— Вилварин*, Сулэ, ** — Аэгнор свистнул, лошади откликнулись ржанием и он усмехнулся. — Так я и думал.

— Артанис! Келеборн! — строго окликнул Финрод неожиданных спутников, которые застыли, поняв, что разоблачены. Обернувшись, они нехотя сняли шлемы.

Это действительно были Галадриэль и Келеборн, и если последний казался несколько смущенным, то его супруга стояла перед старшими братьями с гордо вздернутым подбородком и упрямо поджатыми губами:

— Я не вернусь в Дориат!

— Тогда отправишься в Нарготронд, — усмехнулся Ангрод, но Финрод жестом остановил его.

— Почему вы приехали? — спросил он.

— Я ведь рассказывала, что Мелиан учила меня видеть будущее в воде, — торопливо заговорила Галадриэль. — Я увидела, что тебе угрожает опасность! Я видела Гортхаура и вы… — она осеклась, увидев подошедшего Майрона.

Ее взгляд растерянно заметался между ним, братьями и другими участниками похода, а рука судорожно стиснула рукоять клинка. Келеборн, сдвинувшись так, чтобы в случае нападения прикрыть жену, взирал не менее озадаченно. Я вспомнила, что они уехали из Нарготронда после дня рождения Финрода и до этого момента оставались в неведении относительно майа.

— Это Майрон и его спутница Лаурэль, — представил Финрод, вставая рядом и тепло улыбаясь сестре и ее мужу. — Он нам не враг, а Лаурэль — подруга Эруанны.

— О?! — глаза Галадриэль удивленно округлились. Она-то знала кто я на самом деле, а значит, поняла и намек Финрода насчет Ксюши.

Я кивнула, отвечая на ее немой вопрос.

— Рад встрече. — Майа слегка склонил голову, а подруга только смущенно улыбнулась. Она восхищалась Галадриэль в книгах и фильмах, и я примерно понимала ее теперешнее состояние.

— Но я видела! — упрямо повторила Галадриэль.

— Ты ведь сама говорила, что порой видения бывают обманчивы, — мягко произнес Финрод. — Я очень рад видеть тебя и Келеборна, но хотел бы, чтобы вы вернулись в Дориат.

— Нет! Я ведь знаю, вы собрались в Ангбанд, чтобы…

— Чтобы вернуть Сильмариллы и объединить народы Средиземья на борьбу с Морготом, — поспешно перебила я, на случай, если она вдруг увидела истинную цель нашего похода.

— Да… — прищурившись, Галадриэль посмотрела на Финрода. — Ты не можешь мне отказать!

Ему ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть, вызвав недоуменные взгляды остальных.

— Ее умение видеть возможное будущее может пригодиться, — объяснил он свое согласие.

Я заметила, как после этих слов губы Глорфинделя тронула легкая усмешка, и вспомнила, что он ваниа, а среди них даром предвидения наделены очень многие. Словно почувствовав взгляд, он вдруг посмотрел прямо мне в глаза, и я поспешно отвернулась.

— Раз уж все выяснили, предлагаю наконец поесть, — обратил на себя внимание Эдрахиль.

Похлебка из оленины была наваристой, ароматной и восхитительно вкусной, а самое главное — горячей и все с удовольствием поспешили отдать ей должное. Галадриэль и Келеборну похоже было неловко делить трапезу с тем, кого они еще утром считали врагом, и они то бросали на него косые взгляды, то недоуменно поглядывали на совершенно спокойных спутников. Финрод, заметив это, пристально посмотрел на них, все трое на несколько секунд замерли, должно быть, прибегнув к осанвэ, после чего Галадриэль и Келеборн кажется немного успокоились.

Сытые и довольные эльфы устроились вокруг костра. Кто-то пил горячий травяной отвар, другие прикладывались к вину. Даже волки, тоже закончившие трапезу, перебрались поближе. В целом атмосфера была такая уютно-походная, что вспоминать о том, куда именно мы идем, не хотелось совершенно.

— Дайте-ка мне арфу, я, конечно, не Макалаурэ, но кое-что могу — нарушил тишину Келегорм.

— Удиви нас, Тьелкормо. — Фингон протянул ему небольшую походную арфу.

Келегорм коснулся струн, привыкая к незнакомому инструменту, и неожиданно сильным и звучным голосом запел:

Вы Творцом, наверное, друг для друга созданы…

Что Судьбой начертано, нам ли изменять?

Исправлять, что сделано, безвозвратно поздно мне,

И печали вам моей не дано понять.

Пусть горят стихи золотым костром,

Плач из-под руки ломким серебром,

Золотом рассвет чуть коснулся век…

Я не плачу, нет — это просто снег.

Меня ему удивить точно удалось. Думала, что он одержим охотой и далек от творчества.

— Ты, конечно, не Макалаурэ, — насмешливо хмыкнул Гил-Галад. — Но песни у вас одинаково тоскливые!

Ожидала, что Келегорм ответит что-нибудь язвительное, но он только рассмеялся.

— Турко, дай и я спою, — невнятно пробормотал Куруфин, отбирая у брата арфу и обводя всех мутным взглядом.

Он что, пьян?! Подтверждение этой догадки не заставило себя долго ждать. Ударив по жалобно тренькнувшим струнам, он громко затянул:

Я Светлый Аман променял

На клятву папеньки родного…

Песня оборвалась, сменившись протестующим мычанием. Видимо, знавший эту песню Маэдрос бесцеремонно заткнул Куруфину рот краем его же плаща.

— Курво! Ты где самогон-то достал?! — Вздернув младшего брата, он оттащил его в сторону, где принялся объяснять недопустимость таких песен и подобного состояния в походе.

Хотя в чем-то Куруфина можно понять, станешь тут злым и язвительным: жена осталась в Валиноре, с сыном отношения довольно напряженные, еще и Клятва. Как тут не возникнуть желанию напиться и высказать свое отношение ко всему сразу?

— Забыла спросить, как вы с Айканаро узнали Артанис и Келеборна? — полюбопытствовала я у сидящего рядом Финрода.

— Валинорские кони, — улыбнулся он. — Наши лошади — потомки Нахара, коня Вала Оромэ, и в Средиземье они попали только вместе с нолдор, а синдар и другие эльфы Средиземья использовали тех, кого могли приручить. Нескольких Валинорских коней мы преподнесли в дар Эльвэ, так что в Дориате они есть лишь в королевской конюшне, у нескольких его приближенных и, конечно, у Артанис и Келеборна. Остальные по-прежнему используют прирученных местных лошадей, а воины таких, как у Белега и Маблунга. Их кони — результат скрещивания этих двух видов. Они несколько уступают нашим в силе, выносливости и скорости, но значительно превосходят в этом местных лошадей. К тому же они очень умны и, как и наши, понимают речь. К сожалению, их продолжительность жизни намного меньше, чем у чистокровных Валинорских коней и примерно равна продолжительности жизни атани.

Ничего себе… Похоже, что я догадалась, как много веков спустя назовут потомков этих коней. Вероятно, некоторые из них спаслись при падении Дориата и ушли на восток, спасаясь от затопления Белерианда, где и жили, пока не были заново приручены рохиррим. Интересно, изменится ли теперь история меарас?

— Не могли же мы отправиться в серьезный поход на непроверенных лошадях, — улыбнулся Келеборн.