Поднялся по трапу во вместительное чрево аэробуса. Молоденькая стюардесса приветливо улыбнулась и указала моё место. Уселся во вместительную мякоть кресла. Повертел головой, с долей спеси оглядывая соседей. Ухмыльнулся: кто они и кто я?! Знали бы они, вот бы заохали!..

Слева от меня сидела чуть надменная женщина лет сорока в бирюзовом платье и такого же цвета сандалиях. Далее восседал сухопарый полуседой старичок, изучавший котировки строительной биржи, иногда что-то бурчавший себе под нос, при этом он покачивал головой. Ему не было ни до кого дела, как и мне до него и соседки.

Слева через проход находилась парочка влюблённых, занятых только собой. Третьей была дородная негритянка, которая что-то жевала, не обращая внимания на молодёжь.

Сквозь шорох в динамиках прозвучало объявление:

– Доброе утро! Компания и экипаж приветствует на борту своих пассажиров рейса семьдесят шесть. Желаем вам приятного полёта! Пожалуйста, пристегните ремни и приготовьтесь к взлёту самолёта…

Корпус самолёта дрогнул, за окном огни взлётной площадки заскользили назад. Какое-то время лайнер катился вперёд, затем остановился. Моторы взревели, кресла задрожали, словно массажируя пассажиров. Гул двигателей сначала уменьшился, потом изменился: сделался более сдержанным, но мощным. Обороты реактивных турбин нарастали. Аэробус словно могучий зверь собрался, приготовился, напрягся и, освободившись от пут тормозов, скакнул вперёд, вдавив в мякоть спинок сидений почти три сотни людей, набирая скорость с каждой минутой. Тряска нарастала и нарастала, а затем она вдруг сменилась покоем – воздушный океан принял в свои просторы очередного рукотворного летуна.

Спустя пару минут последовало объявление – можно отстегнуть ремни безопасности. Обед пассажирам будет подан примерно через час.

Для профессионального убийцы мой желудок должен быть куда крепче, но вы сами понимаете, что любого может укачать в самолёте: я изобразил тошноту и воспользовался гигиеническим пакетом. Правда, столь неловко, что обрызгал соседку. Она устроила истерику, чувствуя себя тем более правой, что минутой раньше я поцапался как с теми, кто сидел впереди, так и с находящими сзади. Им не понравились мои рвотные движения, не спорю, я облегчал свой желудок гораздо резвее, чем это обычно делается. Намеренно небрежно.

Стюардесса вела себя очень профессионально, но и её я довёл до белого каления. Увы, каюсь! В чём виноват, в том виноват! Девушка приложила много усилий, дабы успокоить моих соседей и уклониться от выяснения с таким неприятным и жёлчным типом, каковым себя выказал я. Ушла она, сдерживая слёзы. Внутренне я извинился перед ней, но внешне выдерживал стиль поведения, назовём это так, выражал недовольство, брюзжал, цеплялся за каждое сказанное мне слово, действуя по известному принципу: вы вдоль, а я – поперёк!..

Пассажиры этого рейса хорошо меня запомнили, несомненно, кляли всеми известными им нелестными эпитетами. Не впервой, переживу!..

Сходя по трапу самолёта, я спотыкнулся и прокатился вниз по нескольким ступенькам, сшибая пассажиров. Среди них оказалась и моя соседка, которая с невыразимой интонацией произнесла:

– О боже, это опять вы!

Я ответил ей едкой тирадой, кляня во всеуслышание плохо сконструированные трапы, которые калечат ни в чём неповинных людей.

С таксистом тоже вышел конфликт: я отказался ехать в его такси, а он не мог понять причину. Я не мог сказать ему открытым текстом, что мне показалось такси подозрительным, я подозревал слежку за собой. Он, конечно, не догадывался, что имеет дело с профессиональным убийцей на задании, пытался убедить меня воспользоваться его услугами, но я привередничал, обвинил его в грубости, чем привлёк внимание многих людей. Затем по той же схеме я забраковал ещё одну машину и сел только в третье такси.

В отеле сразу же потребовал себе бутылку в номер. Чемодан никому не доверил, сам пронёс его в номер. Мальчишка лишился чаевых и глядел на меня волчонком.

Не особенно щедр был я и с посыльным, который доставил мне бутылку виски. Он ушёл с безукоризненно прямой спиной, но с кривой миной на лице.

Я тут же раскупорил бутылку, принялся пить прямо из горлышка, проклиная отвратное качество. На деле же виски во мне не оказалось ни капли, но я мимоходом часть его из бутылки слил в раковину…

Разбирая чемодан, намеренно уронил свой тяжёлый «магнум» на босую ногу. Взвыл, принялся скакать по комнате, проклиная всё и вся: свое невезение, слишком большие револьверы, своё задание. Не удержался и обругал проклятого Палача…

Размещая вещи, обнаружил на верхней полке платяного шкафа увесистый первый том книги «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. Похоже, его забыл предыдущий жилец. Тот, что жил здесь до меня.

+ + +

Позвонил по известному телефону. Услышал знакомый голос:

– Привет, дорогой, ты уже на месте?

– Здравствуй, милая! Да, уже расположился в номере лучшей гостиницы.

– Лучшей? – в голосе явное сомнение.

– Конечно. Лучшая в городе и округе.

– А тебе по карману?

– Дороговато, но скоро это перестанет иметь значение.

– Ты уверен в этом? И когда и как это будет?

– В самое ближайшее время. Пожелай мне удачи.

– Желаю! Желаю максимально возможное количество удачи. Но сомнение остаётся. Уж слишком хорошо я тебя знаю.

– Скоро ты увидишь совершенно нового человека. Ахнешь.

– Не от ужаса ли?

– Нет, от восхищения мною.

– Не хвастайся, это всё лишь слова.

– Лучшие слова – это дела. Скоро увидишь дела. Да ещё какие!

– Подождём, увидим.

– Хорошо, подождём. Как твои дела? Что делаешь? Я уезжал в дождь, он всё ещё идёт?

– Идёт, идёт. Похоже, не скоро кончится. Не знаю, радует тебя это или огорчает? Да и что он тебе, ты-то далеко отсюда!

Мы поговорили ещё немного в этом стиле.

Потом мысленно прокрутил сказанное мною в голове: вроде бы, я сделал всё очень натурально, заподозрить что-либо трудно. Тому, кто мог разговор подслушать. Отдал должное профессионализму моей собеседницы, она оказалась вполне на уровне. Конечно, мой звонок не был для неё неожиданностью, она к нему готовилась, а потому включилась сразу в необходимом тоне. Говорила очень убедительно для своей роли моей близкой подруги, каковой на деле не являлась. Мы даже никогда с ней не виделись.

Разговор для постороннего уха звучал глупо, выглядел пустопорожним, таковым он и являлся на самом деле, но был проведён для сообщения некоторых закодированных фраз, которые многое могли сказать знающим людям…

Какое-то время я скучал, делал вид, что читаю книгу. На самом деле проводил взглядом по диагонали страницы, уделяя внимание отдельным кускам текста. Чем-то меня заинтересовали взаимоотношения Эдмонда Дантеса с аббатом Фариа, общение через прорытый между камерами подкоп. Но больше размышлял над предстоящей задачей, мне следовало действовать быстрее. Я находился фактически в цейтноте: данное задание было у меня промежуточным перед действительно важным, ответственным и очень трудным. А это могли исполнить люди проще меня, но я взялся за него из принципиальных соображений. Настоял на этом, заверив, что выполню его мимоходом, не в ущерб главному делу…

Вечером я выходил из отеля, заметно пошатываясь. Побывал в нескольких злачных местах, где вёл расспросы. Без особого эффекта. Но я не унывал, трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, но она тут где-то имелась, а у меня была задача найти её во что бы то ни стало. Таков был мне дан ясный приказ, а когда мне говорили «надо», я прикладывал все силы, чтобы добиться успеха. Обычно мне сие удавалось. Своей репутацией я дорожил, наверное, даже сверх меры.

"Почему на сей раз должно быть иначе?" – сказал я себе, вспоминая прошлые победы.

В баре «Каскад желаний», вроде бы, проявился кончик ниточки. Я взял бокал, усевшись рядом с носатым здоровяком. Завязал с ним разговор и, словно не удержавшись, спросил в лоб: может ли он помочь мне в поисках Кондора?