– Каучук-сырец. Примерно двести килограммов.

– И всё?

– Вроде всё, сэр.

– Разберите его по винтикам, сержант, – злобно ткнул пальцем в тёмный силуэт «лендровера». – Чтобы ничего из него не пропало. За каждую деталь отчитаетесь лично передо мной.

– Слушаюсь, сэр.

Через полчаса джип Белмара остановился у небольшого административного поста, на котором ночью дежурил всего один полицейский. Увидев перед собой суперинтенданта полиции, он залебезил перед ним так, что самому стало тошно. Белмар решил воспользоваться случаем и связался с Блейком, а потом позвонил своему непосредственному начальнику. Сущность его докладов была почти одинакова: отличались она лишь некоторыми деталями. Получив полное одобрение от обоих своих хозяев, он сам уселся за баранку джипа и решил ехать в Уарри.

– Как туда легче проехать, капрал? – спросил он дежурного.

– Можно по шоссе – это крюк в двадцать миль, а можно напрямки, по грейдеру, – ответил дежурный. – Мы всегда так ездим.

– Ну-ка, расскажи…

– Поедете по той дороге, сэр. Милях в пяти будет развилка, на которой надо повернуть направо, на Кацуну. Доедете до неё, а оттуда уже рукой подать до города. Никак не заблудитесь…

– Спасибо, капрал. Сообщите о моём маршруте по инстанции.

Конечно, по шоссе было ехать проще и безопаснее, но Белмар спешил. Как нарочно, кто-то сбил знак у развилки и в темноте суперинтендант свернул не туда. В трёх милях от неё его машина подорвалась на противотанковой мине, уцелевшей со времён последней войны. Расследование его гибели заняло очень мало времени. Естественно, что виноватыми в этом инциденте оказались сапёры местного гарнизона, которые недостаточно тщательно обследовали второстепенные дороги.

– Бедняга так торопился, что пропустил свой поворот, – посетовал бригадир Спифф, докладывая президенту о происшествии. – Его нам будет очень не хватать…

Наблюдавший за шефом капитан Эверар увидел, как на его лице появилась змеиная улыбка. После смерти Белмара дело о взрыве «Гвенко» и исчезновении Мутото было передано специальной следственной группе, которую возглавил экс-комиссар Гвианской полиции Прайс. Это сильно не понравилось Гарри Блейку, но он ничего не смог с этим поделать, – потеря такого ценного агента влияния как Белмар сильно ослабило его позиции в органах безопасности Гвиании.

Утром следующего дня пассажирский самолет авиакомпании «Тюрк хава йоллари» совершил посадку в Либревиле точно по расписанию, в одиннадцать ноль пять по местному времени. Прелестная бортпроводница, осветив салон обворожительной улыбкой, объявила:

– Дамы и господа! Пассажирам, следующим до Лагоса, предлагаем тоже покинуть самолет на двадцать минут, всем без исключения, оставив на сиденьях ручную кладь. В зале ожидания аэровокзала вас ожидает короткий, но, надеемся, приятный отдых.

Подчинившись, пассажиры потянулись вереницей от трапа к небольшому и приземистому аэровокзалу древнего города. Каждого из них тщательно обыскали люди в форме службы безопасности. Никто не роптал, зная, что в стране сохраняется чрезвычайное положение в связи с очередным военным переворотом в соседнем Конго. Утомленные полетом люди разбрелись по отведенному для транзитников крошечному залу, рассматривая этикетки бутылок на полках крохотного бара, рекламные проспекты, плакаты на стенах, вертушки с открытками и всевозможные поделки а-ля хауса, предлагавшиеся в качестве сувениров расторопными смуглолицыми продавцами. Один из пассажиров, полный, чуть прихрамывающий негр средних лет, одетый в дорогой европейский костюм, обратился к первому попавшемуся служащему аэропорта. С большим трудом он растолковал тому с помощью мимики и жестов, что желает видеть кого-нибудь из начальства.

– Говорите ли вы по-английски? – спросил пассажир у чиновника, к которому его привели.

– Немного, мсье, – последовал ответ, – понять Вас смогу, если вы будете говорить медленно. Слушаю вас.

– Я – Слим Нотон, – он ткнул в нос чиновнику паспорт со слонами и львами, – дипломат из Замбии, лечу в Лагос, а откуда без задержки намерен отправиться дальше.

– Позвольте поинтересоваться куда?

Дипломат неопределённо махнул рукой:

– В Европу. Времени, как видите, мало, а мне хотелось бы повидаться с родственником жены, а он живёт в Ибадане, – при этих словах негр достал толстый бумажник и помахал перед носом администратора. – Рассчитываю на ваши служебные возможности, которые, несомненно, позволят мне связаться с Ибаданом немедленно.

Глаза чиновника бегали, он ёрзал на своём стуле и сделал вид, что внимательно слушает дипломата, а тот, несколько увлёкшись, продолжал:

– … В этом случае этот родственник успеет приехать в Ибадан, мы встретимся между моими рейсами. Вы меня поняли? Я говорю достаточно медленно?

У немолодого чиновника были удивительные глаза, они смеялись, хотя весь остальной его облик был воплощением чрезвычайной серьезности и внимания. Он сказал:

– С удовольствием помог бы вам, мсье, но боюсь, что дозвониться не успеем, сейчас объявят посадку. И не уверен, что вашему родственнику удастся сразу вылететь из Ибадана. Если хотите, могу поинтересоваться расписанием всех рейсов.

– Послушайте, мсье, – потерял терпение дипломат. – Расстояние между Ибаданом и Лагосом всего шестьдесят пять миль. Ему не нужен самолёт…

– Очень рад, сэр, но, право, не знаю, мсье, как помочь, аллах свидетель.

– Может быть, воспользоваться телеграфом? – раздраженно спросил пассажир, поглядывая на часы.

– Вон там, в конце зала, рассыльный, – сказал чиновник, – за тысячу франков или пару-тройку долларов он мигом все устроит, мсье.

– Может это сделаете лично Вы? – произнёс замбийский дипломат, протягивая пятидолларовую бумажку.

– Нет, мсье. Я – на службе. Попросите рассыльного. Только напишите ему крупными буквами, мсье, поразборчивей, а я за ним прослежу, – сказал администратор, делая знак рассыльному.

– Спасибо, за помощь, – дипломат проследил глазами за рукой собеседника и не замедлил поступить именно так, как тот посоветовал. Когда дипломат пошёл к самолёту рассыльный показал записку администратору. Текст телеграммы гласил:

«Элу Броуди, отель «Этамп», 107, Ибадан. Срочно. Дорогой шурин! Есть новости бизнеса. Поторопись. Буду завтра. Отель «Бале» или «Пинар». Нежный привет от Карины и малышей. Нотон.»

Сборный батальон покинул Коро на вторые сутки после инцидента с министром. Накануне выступления его усилили: придали полдюжины сапёров и миномётный расчёт. Вместе с ними на прибыл лейтенант Коренев. Теперь он шёл рядом с хмурым капитаном Боссом и с любопытством осматривал окрестности. Неширокая вьючная тропа шла по склону почти строго на юг, только изредка огибая обветренные латеритовые выступы и небольшие горные отроги. Навьюченные солдаты и носильщики из бомы Коро и окрестных сензалов еле тащились под лучами палящего солнца. Опираясь на свой немалый опыт, старший советник предпочёл взять с собой дополнительный запас боеприпасов. Что впереди ждет – неизвестно, продовольствие раздобыть ещё можно, а боеприпасы – нет. Солдатам было приказано оставить в Коро всё лишнее и взять с собой дополнительный груз патронов и медикаментов. Четверо бойцов в боганской военной форме тащили опорную плиту и ствол, а запас мин, штук шестьдесят, распределили среди повстанцев. Пулемётные расчёты вместе с разобранными «станкачами» тащили по полудюжине коробок с лентами и пару перевязанных веревками цинков. Даже полковник Буасса, присоединившийся в последний момент колонне, тащил на себе изрядный груз, хотя их никто не обязывал это делать. На ремне у Коренева висел «стечкин» в кобуре, нож и пара гранат. Как Евгений ни подтягивал свой ремень, он всё равно сползал вниз под грузом. Индивидуальный медпакет, два запасных диска к «дегтярю», коробка на сто патронов, три гранаты – в вещмешке. В голенищах его сапог были засунуты два магазина, а в планшетке, кроме документов, еще штук сорок патронов. На шее Коренева висел бинокль. А как же меньше? Даже на Буассу навьючили ящик с минами. Набранные в боме и сензалах носильщики тащили на себе воду и продовольствие: после известных событий им ни Буасса, ни тем более советские инструкторы не доверяли и хотели посмотреть на их поведение. По мере расхода воды и продовольствия на привалах груз боеприпасов постепенно перенесётся на их плечи. В основном, это будут наглухо завязанные мешки, запечатанные цинки или перевязанные верёвками коробки с патронами. Впереди колонны шла налегке разведка: трое опытных бойцов с «дегтярём». За ними двигались два сапера-афафа с миноискателем. Однако, они им почти не пользовались, больше полагаясь на опыт и интуицию.