– А теперь как?
– Теперь, Саша, машины за помидорами в очередь стоят. И непростые. Почти все с холодильниками.
– Значит, правильным путем идем, товарищи!
– На цены погляди. Я глянул на московские прилавки и ахнул. Семь-восемь тысяч! А у нас-то они с полей берут по тысяче двести!
– Люди кавказской национальности, – то ли спросил, то ли уточнил Турецкий.
– Они. Лихой народец…
– А из твоего хозяйства они тоже вывозят?
– Вывозили. Тряхнули мы мошной, в долги залезли, но приобрели собственные машины с холодильными установками. Теперь сами возим. В том числе и сюда, в Москву.
– Знаю. Фирма «Машук», – сказал Турецкий.
– Эта квартирка тоже числится за фирмой.
– И как на это смотрит КАКТ? Особенно генеральный директор господин Юсин, он же Миша Муссолини?
– Косо смотрит.
– А Колесниченко?
– Колесниченко меня поддерживает. Если бы не он, думаю, гореть бы мне синим пламенем!
– Мы отвлеклись от темы, Степаныч. Итак, нет друзей у Николая Михайловича. Но ведь с кем-то он проводит свободное время?
– Бывало и со мной, пока я не стал кандидатом.
– Меня интересуют его отношения с прокурором края Власенко, начальником краевого управления ФСБ Маркушей и начальником краевого УВД Макеевым? – прямо спросил Турецкий.
– Очень хотелось бы тебя обрадовать, выложить, так сказать, на стол вещественные доказательства, но их у меня, к сожалению, нет.
– А я тебя и не просил об этом, – усмехнулся Александр.
– Что касается отношений, то они приятельские. Так, по крайней мере, мне показалось.
– Твое замечание о доказательствах меня заинтересовало…
– Губернатор, прокурор, оба начальника – власть края. И если эта власть не может раскрыть ни одного убийства, согласись, это наводит на мрачные мысли…
– Посмотрим с другой стороны, – сказал Турецкий, вытаскивая из нагрудного кармана фотографию.
– Не знаю, кто это, – приглядевшись к фотографии, ответил Супрун.
– И не разу не видел? Приглядись, Степаныч.
– Нет. Не видел. На зрительную память я не жалуюсь. Мельком увижу человека и, если понадобится, могу припомнить, где и при каких обстоятельствах я его встретил.
– А вот Колесниченко и все три начальника встречались с этим человеком. И не где-нибудь, а в Ставрополе. И не раз. Потапов Юрий Андреевич. – Постучал по фотографии Турецкий.
– Минутку! Значит, это и есть господин Потапов…
– Он самый.
– Слышал о его приездах. Но познакомиться не сподобился.
– Не сподобили тебя, Степаныч! Не нужен ты был ни губернатору, ни начальникам, ни самому Потапову, потому для них ты чужак. И даже опасный.
– Он же из президентской команды…
Турецкий хотел было сообщить Супруну, что ранее пребывал господин Потапов в местах не столь отдаленных, но глянул на собеседника и решил не огорчать его. Верит, видно, человек представителям президентской команды, ну и пусть себе верит, до поры до времени. Александр снова положил фотографию в карман.
– Александр Борисович, а для чего ты фотографию такого человека с собой таскаешь? Неужели… – начал было Федор Степанович, но Турецкий перебил его:
– Тебе известно, что мой бывший шеф, два года исполнявший обязанности Генерального прокурора России, сидит в Лефортовской тюрьме?
– Газеты читаем, телевизор смотрим, – улыбнулся Супрун.
– А ведь тоже был видным представителем президентской команды, как, впрочем, и бывший охранник Президента, и экс-руководитель ФСБ, и уволенный вице-премьер, и многие другие рангом пониже. – Турецкий посмотрел на Супруна и улыбнулся. – Не переживай, Степаныч. Прорвемся. – Он посмотрел на часы. – Меркулов просил тебя подъехать. Могу подкинуть.
– Ты на машине?
– Да.
– А как же? – Супрун выразительно щелкнул по горлу. – Нарушаешь.
– Понимаю. Нехорошо. Но что теперь делать?
– Едем.
– Прибраться бы надо, – кивнул на стол Александр.
– Приберут. Соседка, вдова писателя, порядок наводит. Сам понимаешь, пенсия с гулькин нос. Мы ее не обижаем.
– Квартиру открывает своим ключом? – поинтересовался Турецкий.
– Да, ключ у Галины Николаевны есть.
– А я предполагал, что хата глухая, а у вас проходной двор, – недовольно пробурчал Александр.
– Женщина она приветливая, добрая. Если всех подозревать, так лучше и не жить!
– Доброта да простота нас и губят, – все еще недовольно продолжал Турецкий. – Лучше бы вдова эта мегерой была! Бабой-ягой! Не интересовался, частенько ли собирает гостей в этой квартирке твой Юрий Игоревич?
– Человек он замкнутый. Убежденный холостяк. С женщинами не водится.
– Это плохо, – назидательно ответил Александр. – Женщин надо любить. Для этого их и Господь создал…
Открывая дверцу своей машины, Александр привычно и незаметно оглядел автомобили, стоявшие неподалеку. Наметанный глаз его скользнул по затемненным окнам «мерседеса» вишневого цвета. Сквозь переднее стекло неясно виднелась фигура водителя и головы двоих мужчин, сидевших сзади. Турецкий тронул машину и, проехав немного, заметил через боковое стекло мягко плывущий за ним «мерседес». Это могло быть случайностью, но профессиональное чутье подсказывало Александру, что это вовсе не случайность. И он решил проверить. Миновав Большую Полянку, он выехал на Садовое кольцо, проехал по мосту, свернул направо и помчал по набережной Москвы-реки в сторону Лужников. «Мерседес» не отставал.
– Саш, а ты ведь не туда едешь, – сказал Супрун. – Я хоть и плоховато столицу знаю, но вижу, не туда едем.
– Обернись. Видишь «мерс»?
– Ну?
– На хвост сел. От самого писательского дома.
– Ну и что делать будем? – спросил Федор Степанович.
Вместо ответа Турецкий свернул в первый ближайший переулок, но и «мерс» мимо не проскочил.
– У тебя пистолет с собой, Саша? – почему-то перейдя на шепот, спросил Федор Степанович.
– И что ты сделаешь с этой пукалкой? – хлопнул себя по боку Турецкий. – У них, может, «стингер» есть? Или это друзья твои?
– Да ты что?!
– Ты смотри, давят и давят, гады! Как считаешь, чего им надо?
– Видно, решили довести дело до конца. В Ставрополе не угробили, так здесь хотят.
– Не то, Степаныч, не то, – возразил Турецкий. – Если бы они всерьез захотели тебя убрать, давно убрали бы.
– Да откуда им знать, что я в Москву рванул?
– А как же, на всякий случай проверили. Сам видишь, висят… Квартирка, где ты мог остановиться в Москве, надо полагать, ими давно вычислена. Так что, Степаныч, ночевать ты сегодня будешь в другом месте. А денька через четыре поедем мы с тобой в твой родной южный край!
– Едут. Не отстают, – посмотрев назад, убедился Супрун.
– А им любопытно, куда мы так спешим-торопимся. Интересно, что за людишки сидят в «мерсе»?
– А ты сообщи на ближайший пост ГАИ. Пусть тормознут.
– Бесполезно.
– Почему?
– По номеру вижу, что машина из гаража ба-альшого начальства. А потому пошлют они гаишника куда подальше!
– Обязаны остановиться, – настаивал на своем Супрун.
– Мы по-другому сделаем, Степаныч, – вытаскивая свой сотовый, ответил Александр. – Слава! Привет. Еду по Комсомольскому. Минут через пять буду возле тебя. Висят у меня на хвосте какие-то хмыри. Вишневый «мерседес»… Все. Теперь поглядим-посмотрим, – улыбнулся он Федору Степановичу.
Выехали на Пречистенку. Турецкий сбавил скорость. Впереди пару раз мигнули задние фары джипа Грязнова. Проезжая мимо джипа, Турецкий помахал Славе рукой. Джип, опередив «мерседес», почти вплотную пристроился к «Ладе» Турецкого. «Лада» внезапно набрала скорость и нырнула в ближайший переулок. Джип рванул следом, но через несколько метров резко затормозил: перед ним поперек дороги стояла фура. Водитель «мерседеса» успел среагировать, но все-таки слегка толкнул джип бампером. Грязнов неспеша вышел из машины.
– Вот и все, – сказал Турецкий.
– Да-а, – протянул Федор Степанович. – Лихо! Отработанный трюк.
– Теперь Слава очень внимательно осматривает задний бампер своего джипа, – рассмеялся Турецкий. – И наверняка найдет небольшую царапину. Интересный разговор сейчас с мужичками из «мерса»! И как пить дать обует их Слава тысчонок на пятьсот!
