Эмиль испугался, что они раздавят его дорогого Альфреда, и сунул лопату в кучу, стараясь помочь другу. Но из этого ровно ничего не вышло: куда бы ни бросался Эмиль, отовсюду высовывалась чья-нибудь грозная пятерня, которая пыталась сбить его с ног и втянуть в драку.

Эмилю этого вовсе не хотелось. Поэтому он вскочил на Лукаса и давай скакать вокруг дерущихся! Гарцуя на коне с развевающимися волосами и с лопатой в правой руке, он немного смахивал на рыцаря, который с поднятым копьём бросается в самую гущу сражения.

На скаку Эмиль расталкивал своей лопатой драчунов. Верхом на лошади сподручнее управляться с лопатой, и Эмилю в самом деле удалось разогнать тех, кто был на самом верху. Но то и дело набегали новые молодцы и очертя голову бросались в драку. И как бы ловко ни орудовал Эмиль лопатой, высвободить Альфреда он не мог.

Женщины и дети плакали и кричали от испуга, а папа Эмиля и другие рассудительные хуторяне держались в стороне и тщетно взывали:

– Ну, парни, пора кончать! Поди, много будет ещё аукционов. Поберегите кровушку и для другого раза!

Но парни вошли в раж и ничего не слышали. Они хотели только драться, драться и драться.

Эмиль отшвырнул лопату в сторону.

– Ну-ка, Лина, помоги мне, – сказал он. – Нечего нюни распускать. Видишь, жених твой в самом низу!

Я уже говорила, что Эмиль был мальчонка сметливый. Отгадай, что он сделал? У него была помпа, а в колодце была вода. Он велел Лине качать воду, а сам взялся за шланг, и вода хлынула так весело, что любо-дорого смотреть.

Вся эта куча-мала дрогнула, когда в неё что есть силы ударила струя холодной воды. И хочешь – верь, хочешь – нет, Эмиль поработал шлангом всего лишь несколько минут – драка стала стихать и сама по себе прекратилась. Одно за другим высовывались из кучи распухшие удивлённые лица, и все драчуны постепенно поднимались на ноги.

Запомни: коли попадёшь в драку и захочешь положить ей конец – холодная вода куда лучше лопаты. Не забывай об этом!

И работники вовсе не думали сердиться на Эмиля. Теперь, поразмявшись и избавившись от бродившей в них дикой силы, они были даже довольны, что драка кончилась.

– К тому же через неделю будет аукцион в Кнасхульте, – сказал Бультен из Бу и сунул клочок мха в нос, чтобы остановить кровь.

Эмиль тут же подскочил к хозяину Кнасхульта, который тоже был там и видел драку, и продал ему помпу за пятьдесят эре.

– На этом деле я заработал двадцать пять эре, – сказал Эмиль Альфреду, и примерно тогда уже Альфред понял, что из Эмиля, когда он подрастёт, выйдет крупный делец.

Аукцион кончился, и все, собрав купленные в Бакхорве вещи, скотину и птицу, заторопились домой. Папа Эмиля тоже отправился домой со своей коровой и свиньёй.

Свинью погрузили на повозку, и Лотту-хромоножку – тоже, хотя папа Эмиля недовольно косился на ящик с курицей. Все думали, что купленная папой корова Рёлла побредёт следом за повозкой, но никто не спросил у неё, что она сама думает об этом.

О бешеных быках тебе, наверно, доводилось слышать. А знаешь ли ты что-нибудь о бешеных коровах? Могу тебе сказать, что когда корова разозлится по-настоящему, то даже у самых бешеных быков поджилки трясутся и они в страхе убегают и прячутся.

Эта Рёлла всю жизнь была самой добродушной и кроткой скотиной, какую только можно вообразить. Но, когда Альфред с Линой пришли, чтобы вывести её из хлева на большак и погнать домой в Катхульт, она с силой вырвалась и заревела так бешено, что все, кто был на аукционе, в ужасе подскочили. Может, она видела, как дрались работники, и подумала: «На войне как на войне» или «Аукцион так аукцион». Во всяком случае, она словно взбесилась и подойти к ней было просто опасно. Первую попытку сделал Альфред, а за ним – папа Эмиля. Но Рёлла, опустив рога, с безумными глазами и яростным рёвом бросилась на них. Оба – и Альфред, и папа Эмиля – пустились наутек словно зайцы, спасая свою жизнь. на помощь прибежали другие крестьяне, но Рёлла никого не подпускала к хлеву и быстро всех разогнала.

– Драма-то какая! Вот беда-то! – сказала Лина, увидев, как хозяин Бакхорвы, торпарь из Кроки, другие хуторяне, а также Бультен из Бу бегут сломя голову, а Рёлла гонится за ними по пятам.

Под конец папа Эмиля совсем потерял голову и заорал:

– Я отдал за это чучело коровы восемьдесят крон! С меня хватит! Где ружьё? Её надо пристрелить!

Выговорив эти слова, он дрогнул. Но какой прок от бешеной коровы? Это он и сам понимал, да и другие тоже. Хозяин Бакхорвы принёс заряженное ружьё и сунул в руки папе Эмиля:

– Лучше уж ты сам!

Но тут Эмиль как закричит:

– Стойте, погодите!

Я уже говорила, что Эмиль был сметливый мальчонка. Он подошёл к отцу и попросил:

– Раз ты всё равно хочешь убить Рёллу, лучше отдай её мне.

– А тебе-то на что бешеная корова? – спросил папа. – Охотиться на львов? – Но папа-то знал, что Эмиль умеет обращаться со скотиной, и потому сказал: – Сумеешь довести Рёллу до Катхульта, она будет на веки вечные твоей собственной, какой бы бешеной она ни была.

Тогда Эмиль пошёл к крестьянину из Бастефаля, тому самому, что купил шесть коров, и спросил его:

– Сколько ты мне заплатишь, если я погоню твоих коров до самого Катхульта?

Хутор Бастефаль был далеко, на другом конце прихода, и гнать туда перед собой шесть коров не очень-то весело – это хозяин Бастефаля хорошо знал. Поэтому он тотчас вытащил из кармана брюк двадцать пять эре.

– Ступай! – согласился он. – Вот тебе монета.

Угадай, что потом сделал Эмиль? Он шмыгнул мимо Рёллы в хлев и отвязал коров, которые там стояли. Едва он выгнал их во двор, как Рёлла сразу перестала реветь и опустила глаза, словно ей стало стыдно. Но что было делать несчастной корове, когда её выгоняли из родного хлева, где оставались другие её товарки, с которыми она привыкла всегда быть вместе? Она разозлилась и обиделась, но догадался об этом лишь один Эмиль.

А теперь Рёлла послушно затрусила по дороге вместе с другими коровами, и все, кто был на аукционе, рассмеялись и решили:

– Нет, этот мальчонка из Катхульта не так уж и прост!

И Альфред тоже смеялся.

– Эмиль Свенсон – скотовладелец, – сказал он. – Теперь у тебя есть конь, хромая курица и бешеная корова. Чего бы тебе ещё хотелось?

– Ладно, придёт время, и у меня наверняка всего станет больше, – спокойно ответил Эмиль.

Мама Эмиля стояла у кухонного окна в Катхульте, поджидая с аукциона мужа и сына. Когда она увидела на дороге величественный караван, глаза у неё полезли на лоб. Впереди – повозка с папой Эмиля и Альфредом, Линой, поросой свиньёй и Лоттой-хромоножкой, которая громко кудахтала, радуясь только что снесённому яйцу. За повозкой одна за другой семь коров и, наконец, гарцующий на Лукасе Эмиль, который деревянной лопатой поддерживал порядок, следя за тем, чтобы ни одна корова не отбилась от стада.

Мама Эмиля кинулась во двор, за ней выскочила маленькая Ида.

– Семь коров! – закричала мама папе Эмиля. – Кто из нас спятил – ты или я?

– Не мы, а корова, – буркнул папа.

Но ему ещё долго пришлось бурчать, прежде чем мама поняла, в чём дело.

– Спасибо тебе, Эмиль! Но как ты всё-таки мог узнать, что моя лопата на днях треснула надвое, когда я сажала хлебцы в печь?