Ему стыдно. Но что он может сделать? Любая медицинская процедура это неизбежные риски. Да, шанс серьезных осложнений при эпидуральной анестезии официально равен одному случаю на 80 тысяч, это, вроде бы, не много. Но ведь всегда можно попасть в этот крохотный процент, особенно когда врач вторые сутки на дежурстве, спит на диване в ординаторской три часа в день. Это стечение обстоятельств. Рок, судьба, карма. Да что угодно, только не один Григорий в этом виноват. Виновата система.

Когда только захотел поговорить с анестезиологом, Николай думал ему «врезать», но сейчас видя мужчину, запуганного, загнанного, передумал. С ним он разберется позже… Если Олеся не сможет.

Следующие два месяца для Николая были похожи на день сурка. Ежедневно он приходил в неврологический центр, куда перевели его жену. Каждый день общался с врачами, оптимизм которых падал с каждым часом. Их дочь потихоньку росла, прибавляя почти килограмм веса в месяц. Бабушки сразу же «впряглись» в обязанности замены мамы, пока она больна, не теряя надежды, что все это временно.

Все шло более или менее стабильно, если это можно было так назвать. Пока в один ужасный день врач, который занимался лечением Олеси, вдруг произнес нечто, выбившее Николая из колеи.

– По ОМС система жизнеобеспечения включена на два месяца, после – все это расходы родственников. Вы же планируете продолжать лечение? Вот договор, – передал в руки кипу бумаг. – В месяц медицинские услуги стоят порядка одного миллиона рублей.

Николай конечно понимал, что это произойдет рано или поздно, но только сейчас до него дошло, что прошло целых два месяца. Та самая мистическая цифра, после которой, по словам врачей, шансы ее пробуждения почти равны нулю… По поведению доктора, Николай чувствовал, что тот что-то не договаривает.

– Я понимаю, она ваша жена, мать вашего ребенка. Вы ее любите, но, – закачал отрицательно доктор. – Она вряд ли выкарабкается. Как бы жестоко это ни звучало, иногда нужно осознавать правду. Нужно видеть реальность. Вы вбухаете в ее лечение миллионы, а ее просто никак не спасти. Я рекомендую вам отказаться от лечения и заняться ребенком, думаю, это будет лучшим решением. Ваша жена согласилась бы со мной. Поверьте. Видел много похожих ситуаций. Родственники всю жизнь положили на алтарь выздоровления безнадежного человека. В итоге ничего не вышло, деньги все потрачены, они в долгах. А вам еще дочь растить.

Николай смотрел на врача, который занимался лечением его жены и раньше давал небольшую призрачную надежду, он не мог поверить, что тот, от кого зависит выздоровление жены, говорит ему такие ужасные вещи. Он хмурился, стараясь сдержать эмоции и не ляпнуть оскорбление.

– Я буду платить за ее лечение, – сухо ответил и ушел, не дожидаясь ответной реплики, не слушая то, что сказал после врач.

Он сел в машину и посмотрел в зеркало заднего вида. Слезы навернулись на глаза. Все эти два месяца Николай заставлял себя не плакать. Он муж, отец – глава семейства, от которого зависят многие. У него на руках маленькая дочь, которая требует больших расходов. У него жена, лежащая в коме в одной из лучших клиник страны. Все эти два месяца он свято верил, что его Лесечка выкарабкается. Но нет сейчас врач, которому он верил беспрекословно, сказал, что шанса практически нет. Душевная боль пожирала изнутри, забирая силы бороться. Он чувствовал себя Доном Кихотом, который сражается с мельницей.

Достав из бардачка пачку сигарет, закурил. Не курил он уже давно. Почти с самого знакомства с Лесей, очень редко позволяя себе пару затяжек в моменты каких-то сложностей. Именно благодаря жене смог бросить, хотя ранее курил больше 15 лет. Она очень боялась, что его погубит рак легких.

Чувствуя, что предает любимую жену, сжал зажженную сигарету, обжигая кожу. Склонившись над рулем заплакал навзрыд. У него нет сил. Он так любит свою Лесечку, так хочет, чтобы она выкарабкалась… За что им все это?!

Николай приехал домой. Там его ждали матушка и теща. Обе занимались внучкой. Обычно это происходило поочередно, но сегодня вместе захотели помочь. Они спорили насчет того, нужно ли ребенку давать витамин Д. Зашедший тихо в квартиру Николай сразу же охладил их вспыльчивый нрав.

– Коля, что такое? – спросила теща, она почувствовала неладное.

Он взглянул в светлые глаза матери его жены. Ему говорили, что теща это настоящая змеюка, которая не дает жизни молодоженам. Но в их истории это было далеко не так. Кто-кто, а Мария Васильевна совсем не лезла в их дела. Даже его матушка больше совала нос в то, что ее не касалось.

– Пойдемте на кухню, надо поговорить, – тихо произнес, от чего у обеих женщин защемило сердце.

Держа на руках Катю, Мария Васильевна шла на ватных ногах. Усевшись на диванчик кухонного уголка, смотрела напряженно на зятя. Она считала, Лесе с мужем повезло. Не пьет, курить бросил, по бабам не шляется, с друзьями редкие вылазки на рыбалку и охоту, никаких бань и саун, компьютерные и азартные игры не жалует, с финансами ладит. Только вот беда подкралась оттуда, откуда не ждали.

Обе женщины уселись и взялись за руки. Они поняли, что новости их ждут нехорошие…

– Короче говоря, ситуация такова, что теперь система жизнеобеспечения ложиться на родственников. Стоит один миллион в месяц. У меня сейчас на счету около четырех. Я начну активно работать, чтобы хотя бы один миллион в месяц приносить. А там посмотрим.

Мария Васильевна и Антонина Павловна сразу же сильно расстроились, особенно его теща. Ее дочь находится на волоске. Ее дочь могут отключить от системы жизнеобеспечения, если они не заплатят. А если и не отключат, то предъявят такой счет, что все имущество уйдет с молотка. Нервно потирая сухие губы, сдерживала слезы. Хуже всего то, что она никак не может помочь. Что она может? С ее пенсией в 12 тысяч. У нее в собственности лишь крошечная квартира и дача за тридевять земель, цены который и на 10 дней не хватит на оплату медицинских услуг. В случае чего она конечно продаст все, не раздумывая. Но что потом? Как спасти дочь? Как оплачивать эти драконовские цены?!

Глядя на зятя, прониклась к нему еще большим уважением. Какой все-таки хороший мужчина. Не бросил жену, держится. Другой бы уже махнул рукой, нашел другую, да и от малой избавился бы, отдав бабушке. На глазах тещи наворачивались слезы. А вот Антонина Павловна сидела серее тучи. Ей такие обстоятельства еще больше не нравились. Думала, поди, какая плохая попалась невестка. Мало того, что лежит в коме, вместо того, чтобы нянчить ребенка, так еще и это «удовольствие» будет стоить приличных денег. Она уже пару раз говорила гадости своему сыну, не сдерживая себя. Вообще женщина была довольно нервной и со скверным характером, но внучку полюбила. И только ради нее в большинстве своем держала язык за зубами, хотя иногда ее подмывало высказать «свое правильное мнение».

Ее идеальный сын связался с девушкой из не особо обеспеченной семьи. Ладно, она это стерпела. Девчонка-то попалась молодая, красивая, добрая и верная. А что еще нужно от жены? По дому хлопотала, с подружками общение завязала, не была замечена в чем-то подозрительном. И Антонина Павловна уже начала свыкаться с мыслью, что ее сынок, который мог бы найти «жену получше», неплохо живет с Лесей, а тут на тебе, такая беда.

Леську было жалко, но с другой стороны она на нее очень злилась. Зачем попросила анестезию. Рожала бы без нее и никаких проблем! Она-то 33 года назад своего Колечку родила сама и без какой-либо анестезии. Больно было, да. Но это же их женская ноша. Не искала бы легких путей, не нарвалась бы на такие неприятности, от которых теперь страдают все.