Настроение было поганое. Я лежала на кровати у себя в номере. Меня осаждали нехорошие мысли. Какая я все-таки подлая! У любимой женщины теперь из-за меня проблемы, семейный скандал. Надо было треснуть этого бабника по морде…

В дверь постучали.

– Открыто!

Вошла Алиса, зареванная. Ничего не говоря, присела на краешек моей кровати. Достала сигарету, закурила.

– Он тебе нравится?

– Мне? – удивилась я и постаралась сделать безразличное лицо. – Ни капельки.

– Правда?

Помолчав немного, она рпздавила недокуренную сигарету в пепельнице.

– Понимаешь… Я не его, я тебя ревновала. То, что он бабник, для меня не секрет. Я расстанусь с ним с легкой душой. Я тебя не могу потерять. Слышишь? Не могу!

Она зарыдала, уткнувшись мне в грудь. Слезы ее промочили мое красное вечернее платье, которое я до сих пор не сняла.

– Алиса! – я гладила её черные волосы. – Мы с тобой никогда не расстанемся.

Я взяла с тумбочки и положила ей на колени раковину рапаны.

– Спасибо!

Она отложила ракушку в сторону и принялась стаскивать с меня платье.

– Хочу тебя! Не могу без тебя, понимаешь?!

Я отдалась ее натиску, мне было приятно чувствовать себя желанной и подчиняться ее неудержимой страсти. Когда на нас не оставалось ничего, мы катались по всей кровати, потом скатились на пол, целовали друг друга и кусали, щипали и совали пальчики во все отверстия, разворачивались в позу янь-инь, мы обе получали ласки и отдавали их…

– Алиса?!! – прозвучал над нами голос Виталика.

Блин! Мы же забыли запереть дверь. Я молнией бросилась на кровать и прикрылась покрывалом. Алиса поднялась во весь рост, так и оставаясь голой. Без стеснения она смотрела мужу в глаза, а из ее небесно-голубых глаз вылетали желтые искры.

– Да! Я – лесбиянка! И что? Зато с ней мне лучше в тысячу раз! Тебя заботит лишь только желание обмакнуть свой конец. Куда девается вся твоя галантность, когда ты с женщиной один на один. Ты ее хотел? – она показала на меня взглядом. – Ну, давай! Посмотрю я, что ты сможешь с ней сделать. Через минуту кончишь – и баиньки, к стенке. Зато я с ней и зверь, и невинная жертва, и все, что мы захотим! Ты лишил меня возможности стать матерью, уговорил меня сделать это, потому что тебе, мол, нужна только я, а нянчиться с детьми тебе некогда из-за твоего бизнеса! И что? Ты дал мне счастье? Нет. У тебя работа, у тебя друзья, другие бабы. А я… Я – одна. Твоя вещь, твоя куколка. Курорты, шубы, машины, зачем мне все это? Хватит. Нас больше ничего не связывает с тобой. Уходи.

Виталик несколько раз открывал рот, порываясь что-то сказать, но, так и не сказав ничего, пожал плечами и удалился.

2010г.

Мамин брат дядя Женя часто бывал у нас в гостях. Это был веселый человек, заядлый турист, гитарист и закоренелый холостяк. А еще – кинолюбитель. Он показывал нам фильмы о своих походах, после просмотра которых во мне разгоралась бурная зависть —уж очень хотелось самому отправиться в такое путешествие: шагать с рюкзаком горными тропами, покорять на байдарке бурные реки… Но мои родители и сами были далеки от духа романтики и бродяжничества, и мне не позволяли. Папа говорил, что это очень опасно, а мама считала, что все походники ведут беспутный образ жизни.

– Вон, посмотри на Женьку, – говорила она папе. – Каждый год новая баба. Полтинник скоро, а семьи нет.

Тем не менее, в один из визитов дяди Жени я не выдержал и спросил прямо в лоб:

– Дядь Жень, ну когда же меня с собой возьмете?

– Да хоть этим летом, – ответил дядя Женя, убирая в чехол кинопроектор.

– Об этом не может быть и речи! – строго отрезала мама.

– Он вам будет обузой, – поддержал ее папа.

– Ну что ты, Андрей, какой обузой? Это простая «двоечка» по озерам Карелии. Весь маршрут километров сто двадцать. Идем на две недели, больше отдыхать, чем плыть. И нам как раз в экипаж катамарана мужика не хватает.

– Да какой он мужик! – усмехнулся папа.

– Это почему ж не мужик? – обиделся я. – Мне восемнадцать лет. Будет. В конце июля.

– Вот как раз и день рождения в походе отметим, – подмигнул дядя Женя.

Не буду утомлять читателей подробностями, как мне удалось уломать предков, как я собирался в дорогу, как мы добирались до озера – все это нудно и неинтересно.

Страна голубых озер встретила нас чудесной погодой, для севера – просто жарой. Солнышко ласково улыбалось, легкий ветерок разгонял комаров. В составе нашей группы было шесть человек. Дядя Женя плыл в байдарке со своей новой пассией тетей Верой… Впрочем, еще в поезде мы договорились: никаких «дядь» и «теть» – называть друг друга только по именам. И пусть дяде Жене под пятьдесят, а тете Вере сорок, я называл их Женя и Вера. Так же к ним обращались сестрички Даша и Лиза. Даше было двадцать два, а Лиза примерно моего возраста. Обе они – племянницы Игоря. Вот к их дяде я очень долго не мог обращаться фамильярно по имени. Хоть Игорь и выглядел спортивно и моложаво, но для меня он почти дед – ему за шестьдесят.

Игорь, девушки и я плыли на четырехместном катамаране, мы с Игорем на корме, девчонки спереди. Сёстры гребли в одних купальниках, и я сзади любовался их стройными фигурками – плечиками, спинками, попками, что вызывало во мне прилив сексуальных фантазий. Спали мы в двух палатках. В одной Женя с Верой, в другой мы вчетвером. Мое место было с краю, рядом со мной Игорь, как барьер нравственности, по другую сторону от него Лиза и Даша.

Поначалу я засыпал плохо. Игорь храпел, из палатки Жени и Веры доносились охи и стоны, девчонки шушукались: видимо, обсуждали, что там происходит. Для меня самого это было открытием – в том нежном возрасте мне казалось, что после сорока люди уже не занимаются сексом. Лишь сам повзрослев, а потом дожив до глубоких седин, я понял, насколько сильно тогда заблуждался.

Первые дни путешествия до предела наполняли меня новыми впечатлениями, да и физически я уставал с непривычки. Тем не менее, несмотря на усталость, созерцание обнаженных до грани приличия трех граций волновало меня. Надо заметить, что Вера была очень стройна и выглядела значительно моложе своих лет, однако, конечно же, мой юношеский взор был больше прикован к сестричкам.

Особенно притягательна для меня была младшая, Лиза. Ее пышная каштановая коса до пояса просто сводила с ума, а брошенный мельком взгляд зеленоватых глаз обжигал словно электричеством. Ее юный бюстик уже не помещался в мало́м – видимо, купленном в прошлом году – купальнике, едва прикрывавшем соски. Её полные губы словно созданы были для поцелуя, а длинные стройные ноги для бесконечного ими любования. Сформировавшаяся попка как магнит тянула к себе ладонь – до того хотелось погладить ее или легонько шлепнуть.

Даша тоже девушка весьма симпатичная и очень даже привлекательная. Ее светло-русые волосы, слегка отдававшие рыжиной, были собраны в два коротких «хвостика», которые подчеркивали овал озорного веснушчатого лица, украшенного чуть вздернутым носиком и голубыми глазами. Она была близорука, но редко надевала очки. А зря, они, надо сказать, были ей очень к лицу. Ее сходство с сестрой казалось весьма отдаленным. Возможно, у них разные папы. Будучи старше Лизы, Даша, тем не менее, была ниже ростом и немного полнее. Впрочем, нет, не полнее, а скорее более округлой, что придавало ее фигуре мягкую женственность и сексуальность. А эластичная ткань ее купальника так плотно прилегала к телу, что четко прорисовывала на самых интимных местах все выпуклости и углубления.

Всё это вводило меня в состояние полового возбуждения, скрыть которое стоило немалых трудов. Указывающий на двенадцать напряженный половой член я расправлял в плавках, прижимая к животу, и старался отворачиваться от людей или чем-нибудь загородиться, пока он не возвращался в спокойное состояние. Как многие юноши, я уже несколько лет грешил онанизмом, но в походе решил воздержаться от этой привычки. Однако на третий день пути произошло событие, взволновавшее меня и вынудившее нарушить данное себе обещание.